«Я низвергну тебя с небесного свода,
Снизу вверх подброшу тебя словно лев,
Не оставлю в живых никого в твоем царстве,
Огню предам города, края и земли твои».

(Фазлуллах Рашид-ад-Дин. Джами-ат-Таварих. Баку: «Нагыл Еви», 2011. С.45)

Недавняя публикация на «Военном обозрении» материала «Зачем создали фальшивку про "монгольское" нашествие на Русь» вызвала обильную, по-иному и не скажешь, полемику. И одним она понравилась, другим нет. Что естественно. Но в данном случае речь пойдет не о содержательной стороне данного материала, а о… «формальной», то есть принятых правилах написания подобного рода материалов. В публикациях на историческую тему, тем более если материал автора претендует на нечто новое, принято начинать с историографии вопроса. Хотя бы коротко, потому, что «мы все стоим на плечах гигантов», вернее тех, кто был раньше нас. Второе, любые априорные утверждения обычно доказываются ссылками на заслуживающие доверия источники. Равно, как и утверждения адептов материала о том, что монголы не оставили и следа в военной . И так как сайт ВО ориентируется именно на нее, то есть смысл рассказать о нем поподробнее, основываясь не на мифических откровениях, а на данных современной исторической науки.

Схватка конных монгольских отрядов. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)

Начать следует с того, что вряд ли есть какой другой народ, о котором было так много всего написано, но известно в сущности совсем немного. Действительно, хотя тексты Плано Карпини, Гильома де Рубрукаи Марко Поло неоднократно цитировалась (в частности, первый перевод работы Карпини на русский язык был опубликован еще в 1911 году), от их пересказа письменных источников у нас, в общем-то, не прибавилось.

Переговоры. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)

Зато нам есть с чем сравнивать их описания, поскольку на Востоке свою «историю монголов» написал Рашид ад-Дин Фазлуллах ибн Абу-ль-Хайр Али Хамадани (Рашид ад-Доулэ; Рашид ат-Табиб - «врач Рашид») (ок. 1247 - 18 июля 1318,) - известный персидский государственный деятель, врач и ученый-энциклопедист; бывший министром в государстве Хулагуидов (1298 - 1317). Его перу принадлежит написанный на персидском языке исторический труд под названием «Джами" ат-таварих» или «Сборник летописей», представляющий собой ценнейший исторический источник по истории Монгольской империи и Ирана эпохи Хулагуидов .

Осада Аламута 1256 г. Миниатюра из рукописи «Тарих-и джахангушай». (Национальная библиотека Франции, Париж)

Другим важным источником по данной теме является историческое сочинение «Та’рих-и джахангушай» («История мирозавоевателя») Ала ад-дин Ата Малик ибн Мухаммеда Джувейни (1226 - 6 марта 1283), еще одного персидского государственного деятеля и историка все той же эпохи Хулагуидов. Его сочинение включает три основные части:
Первая: история монголов, а также описания их завоеваний до событий, последовавших после смерти хана Гуюка, включая рассказ о потомках ханов Джучи и Чагатая;
Вторая: история династии хорезмшахов, и здесь же дана история монгольских наместников Хорасана до 1258 года;
Третья: в ней продолжается история монголов до их победы над ассасинами; и рассказывается о самой этой секте .

Завоевание монголами Багдада в 1258 г. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)

Археологические источники есть, но они не слишком богаты. Но их на сегодня уже вполне достаточно, чтобы делать доказательные выводы, а тексты о монголах как оказалось, существуют не только на европейских языках, но и на китайском. Китайские источники, о которых в данном случае идет речь, заключаются в династийных историях, в данных государственной статистики и государственных летописях. И вот они-то подробно и по годам, со свойственной китайцам тщательностью, описывают и войны, и походы, и размеры дани, выплачиваемой монголам в виде риса, бобов и крупного рогатого скота, и даже тактические приемы ведения войны. Отправлявшиеся к монгольским правителям китайские путешественники также оставили свои записки о монголах и Северном Китае первой половины XIII в. «Мэн-да бэй-лу» («Полное описание монголо-татар») – практически это самый древний источник, написанный на китайском языке по истории Монголии. Данное «Описание» содержит рассказ южносунского посла Чжао Хуна, который побывал в Яньцзине в 1221 г. у главнокомандующего монгольскими войсками в Северном Китае Мухали. «Мэн-да бэй-лу» был переведен на русский язык В. П. Васильевым еще в 1859 г. и для того времени эта работа представляла большой научный интерес. Однако сегодня она уже устарела и необходим новый, более качественный ее перевод.

Междоусобица. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)

Существует и такой ценный исторический источник, как «Чан-чунь чжэнь-жэнь си-ю цзи» («Записка о путешествии на Запад праведника Чан-чуня») -посвященный путешествиям даосского монаха по Центральной Азии во время западного похода Чингисхана (1219-1225 гг.). Полный перевод этого труда был осуществлен П.И Кафаровым в 1866 году и это единственный на сегодня полный перевод этого труда, который не потерял своего значения и сегодня. Есть «Хэй-да ши-люе» («Краткие сведения о черных татарах») - еще более важный источник (и самый богатый!) сведений о монголах по сравнению с «Мэн-да бэй-лу» и «Чан-чунь чжэнь-жэнь си-ю цзи». Он представляет собой записки сразу двух китайских путешественников - Пэн Да-я и Сюй Тина, побывавших в Монголии при дворе Угэдэя в составе южносунских дипломатических миссий, и сведенные воедино. Однако на русском языке мы имеем лишь половину этих записок.

Интронизация монгольского хана. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)

Наконец, есть и собственно монгольский источник, и памятник собственно монгольской национальной культуры XIII в. «Монгол-ун ниуча тобчан» («Тайная история монголов»), открытие которого непосредственным образом связано и с китайской историографией. В нем рассказывается о предках Чингисхана и о том, как он боролся за власть в Монголии. Изначально она была записана при помощи уйгурского алфавита, который монголы позаимствовали в начале XIII в., однако она дошла до нас в транскрипции, сделанной китайскими иероглифами и (к счастью для нас!) с точным подстрочным переводом всех монгольских слов и кратким комментарием каждого из параграфов, написанном на китайском языке.

Монголы. Рис. Ангуса МакБрайда.

Кроме этих материалов имеется значительный массив информации, заключенный в китайских документах эпохи монгольского владычества в Китае. Например, «Тун-чжи тяо-гэ» и «Юань дянь-чжан», в которых записаны указы, административные и судебные решения по самым разным вопросам, начиная с указаний, как правильно зарезать овцу по обычаю монголов, и заканчивая указами правивших в Китае монгольских императоров, и описаний общественного положения различных классов тогдашнего китайского общества. Понятно, что в качестве первоисточников эти документы имеют большую ценность для историков, изучающих время владычества монголов в Китае. Словом, существует обширный пласт источников в области синологии, которые имеют непосредственное отношение и к истории средневековой Монголии. Но понятно, что все это надо изучать, как, собственно, и любую отрасль истории прошлого. «Кавалерийская атака на историю» по типу «пришел, увидел, победил» с ссылками только на одного Гумилева и Фоменко и К (как это мы довольно часто встречаем в сопутствующих комментариях), в данном случае совершенно неуместна.

Монгол гонит пленных. Рис. Ангуса МакБрайда.

Однако следует подчеркнуть, что, приступая к изучению данной темы, намного проще иметь дело со вторичными источниками, включая и те, что основаны не только на изучении первичных письменных источников европейских и китайских авторов, но и на результатах археологических раскопок, проведенных в свое время советскими и российскими учеными. Ну, а для общего развития в области истории своей Родины можно порекомендовать выложенные в открытом доступе Институтом археологии РАН 18 томов серии «Археология СССР», вышедших за период с 1981 по 2003 год. Ну и, разумеется, для нас главный источник информации это ПСРЛ – Полное собрание русских летописей. Отметим, что на сегодня нет никаких реальных свидетельств их фальсификации ни в эпоху Михаила Романова, ни Петра I, ни Екатерины II. Все это не что иное, как измышления дилетантов от «фолк-хистори», не стоящие и выеденного яйца. Самое интересное, что о летописных рассказах (последних, кстати, не один, а много!) слышали все, но почему-то мало кто их читал. А зря!

Монгол с луком. Рис. Вайна Рейнольдса.

Что касается собственно оружиеведческой темы, то здесь важное место занимают исследования целого ряда отечественных историков, признанных как в России, так и за рубежом . Есть целые школы, созданные известными историками в отдельных вузах нашей страны и подготовившие по данной теме ряд интересный и значимых публикаций .

Очень интересную работу « и доспехи. Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья», изданную в 2003 году, написал А.И. Соколов, на момент ее издания кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН, который более 20 лет занимался археологическими изысканиями на Алтае и в степях Минусинской котловины .

Одна из книг Стивена Тёрнбулла.

Уделили свое внимание теме военного дела у монголов и англоязычные историки, публикующиеся в издательстве «Оспрей», и в частности, такой известный специалист, как Стивен Тёрнбулл . Знакомство с англоязычной литературой в данном случае выгодно вдвойне: дает возможность познакомиться с материалом и усовершенствоваться в английском, не говоря о том, что иллюстративная сторона изданий «Оспрей» отличается высоким уровнем достоверности.

Тяжеловооруженные монгольские воины. Рис. Вайна Рейнольдса.

Познакомившись, пусть даже и очень кратно, с историографической основой темы монгольского военного искусства, можно рассмотреть его уже и в целом, оставив ссылки на каждый конкретный факт для сугубо научных работ в этой области.
Начать, однако, рассказ о монгольском вооружении следует не с оружия, а… с конской упряжи. Именно монголы догадались заменить удила с псалиями на удила с большими наружными кольцами - трензелями. Они находились на концах удил, а уже к ним крепились ремни оголовья и подвязывались поводья. Так, удила и уздечки приобрели современный вид и остаются таковыми и сегодня.

Монгольские удила, трензельные кольца, стремена и подковы.

Усовершенствовались ими и седла. Теперь луки седел стали делать так, чтобы получить более широкое основание. А это, в свою очередь, позволило уменьшить давление всадника на спину животного и повысить маневренные качества монгольской конницы.

Что же касается метательного оружия, то есть лука и стрел, то ими, как это отмечается всеми источниками, монголы владели мастерски. Впрочем, и сама конструкция их луков была близка к идеальной. Они использовали луки, имеющие фронтальную роговую накладку, и «весловидные» оконечности. По мнению археологов, распространение данных луков в эпоху средневековья было связано именно с монголами, поэтому их нередко даже называют «монгольскими». Фронтальная накладка давала возможность увеличить сопротивление центральной части лука на излом, но в целом его гибкости не снижала. Кибить лука (достигавшая 150-160 см) собиралась из нескольких пород дерева, а изнутри ее усиливали пластинами из рогов парнокопытных - козла, тура, быка. На деревянную основу лука с внешней его стороны приклеивали сухожилия со спины оленя, лося или быка, что повышало его гибкость. У бурятских мастеров, луки которых больше всего похожи на древнемонгольские, этот процесс занимал до недели, поскольку толщина сухожильного слоя должна была достигать полутора сантиметров, а каждый слой наклеивали лишь после полного высыхания предыдущего. Готовый лук оклеивали берестой, стягивали в кольцо и сушили… не менее года. А всего на один такой лук нужно было не меньше двух лет, так что одновременно выделывалось, наверное, сразу множество луков в запас.

Несмотря на это луки часто ломались. Поэтому монгольские воины брали с собой, как сообщает Плано Карпини, два или три лука. Наверное, они также имели и запасные тетивы, нужные в разных климатических условиях. Например, известно, что тетива из скрученных бараньих кишок хорошо служит летом, но не выносит осенней слякоти. Так что для успешной стрельбы в любое время года и погоду нужна была разная тетива.

Находки и их реконструкции из музея Золотаревского городища под Пензой.

Натягивали лук способом, который был, однако, известен задолго до того, как монголы появились на исторической арене. Назывался он «способ с кольцом: «Собираясь натянуть лук, берут его… в левую руку, кладут тетиву за агатовое кольцо на большой палец правой руки, передний сустав которого загибают вперед, сохраняют его в этом положении с помощью среднего сустава указательного пальца, прижатого к нему, и натягивают тетиву до тех пор, пока левая рука вытянется, а правая подойдет к уху; наметив свою цель, отнимают указательный палец от большого, в ту же минуту тетива соскальзывает с агатового кольца и кидает стрелу со значительной силой» (Ук. Соч. А.И. Соловьев – С.160).

Кольцо лучника из нефрита. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)

Практически все дошедшие до нас письменные источники отмечают мастерство, с которым монгольские воины пользовались луком. «С ними очень опасно начинать бой, так как даже в небольших стычках с ними так много убитых и раненых, как у других в больших сражениях. Это является следствием их ловкости в стрельбе из лука, так как их стрелы пробивают почти все виды защитных средств и панцири», - писал армянский царевич Гайтон в 1307 году. Причина такой успешной стрельбы была связана с высокими поражающими качествами наконечников монгольских стрел, имевших большие размеры и отличавшихся большой остротой. Плано Карпини писал о них так: «Железные наконечники стрел весьма остры и режут с обеих сторон наподобие обоюдоострого меча», а те из них, что использовались «...для стреляния птиц, зверей и безоружных людей, в три пальца ширины».

Наконечники стрел, найденных на Золотаревском городище под Пензой.

Наконечники были плоскими в сечении, черешковые. Есть асимметрично-ромбические наконечники, но известны и такие, у которых поражающая часть имела прямую, тупоугольную или даже полукруглую форму. Это так называемые срезни. Реже встречаются двурогие, служили для стрельбы по лошадям и противнику, не защищенному доспехами.

Наконечники стрел из Тибета, XVII – XIX вв. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)

Интересно, что у многих крупноформатных наконечников было зигзагообразный или «молниеобразное» сечение, то есть одна половинка наконечника немного выступала над другой, то есть в разрезе напоминала зигзаг молнии. Высказывалось предположение, что такие наконечники могли вращаться в полете. Но так ли это на самом деле никто так и не проверил.

Считается, что стрелами с такими вот массивными срезнями было в обычае стрелять «навесом». Это позволяло поражать воинов без доспехов, стоявших в задних рядах плотных построений, а также тяжело ранить лошадей. Что до воинов в доспехах, то против них обычно использовали массивные трех-, четырехгранные либо совсем круглые, шиловидные, бронебойные наконечники.

Небольшого размера наконечники ромбической формы, в прежнее время популярные еще у тюрков, также встречались и их можно увидеть среди находок археологов. А вот трехлопастные и четырехлопастные наконечники с широкими лопастями и пробитыми в них отверстиями в монгольское время практически перестали встречаться, хотя до этого были весьма популярны. Дополнением к наконечникам были костяные «свистунки» в форме двойного конуса. в них проделывались по паре отверстий и в полете они издавали пронзительный свист.

Преследование бегущих. Иллюстрация из рукописи «Джами" ат-таварих», XIV век. (Государственная библиотека, Берлин)

Плано Карпини сообщал, что у каждого монгольского лучника при себе было «три больших колчана, полные стрелами». Материалом для колчанов служила береста и вмещали они примерно по 30 стрел каждый. Стрелы в колчанах для защиты от непогоды закрывали специальным чехлом - тохтуем. Стрелы в колчаны могли укладываться и наконечниками вверх, и вниз, и даже в разные стороны. Колчаны было в обычае украшать роговыми и костяными накладками с нанесенным на них геометрическим рисунком и изображениями различных животных и растений.

Колчан и налуч. Тибет или Монголия, XV – XVII вв. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)

Кроме таких колчанов, стрелы могли храниться также в плоских кожаных футлярах, своей формой похожих на налучья с одной прямой стороной, и другой - фигурной. Они хорошо известны по китайским, персидским и японским миниатюрам, а также по экспозиции в Оружейной палате Московского Кремля, и среди этнографического материала из районов Забайкалья, Южной и Восточной Сибири, Дальнего Востока и западносибирской лесостепи. Стрелы в такие колчаны всегда укладывали оперением вверх, так что наружу они выступали более чем на половину своей длины. Носили их на правом боку так, чтобы они не мешали ездить верхом.

Китайский колчан XVII в. (Метролитен-музей, Нью-Йорк)

Библиографический список
1. Плано Карпини Дж. Дель. История Монгалов // Дж. Дель Плано Карпини. История Монгалов / Г. де Рубрук. Путешествие в Восточные страны / Книга Марко Поло. - М.: Мысль, 1997.
2. Рашид ад-Дин. Сборник летописей / Пер. с персидского Л. А. Хетагурова, редакция и примечания проф. А. А. Семенова. - М., Л.: Издательство Академии Наук СССР, 1952. - Т. 1, 2,3; Фазлуллах Рашид-ад-Дин. Джами-ат-Таварих. - Баку: «Нагыл Еви», 2011.
3. Ата-Мелик Джувейни. Чингисхан. История Завоевателя Мира = Genghis Khan: the history of the world conqueror / Перевод с текста Мирзы Мухаммеда Казвини на английский язык Дж. Э. Бойла, с предисловием и библиографией Д. О. Моргана. Перевод текста с английского на русский язык Е. Е. Харитоновой. - М.: «Издательский Дом МАГИСТР-ПРЕСС», 2004.
4. Горелик М. В. Ранний монгольской доспех (IX - первая половина XVI вв.) // Археология, этнография и антропология Монголии. - Новосибирск: Наука, 1987. - С. 163-208; Горелик М. В. Армии монголо-татар X-XIV вв.: Воинское искусство, оружие, снаряжение. - М.: Восточный горизонт, 2002; Горелик М. В. Степной бой (из истории военного дела татаро-монголов) // Военное дело древнего и средневекового населения Северной и Центральной Азии. - Новосибирск: ИИФФ СО АН СССР, 1990. - С. 155-160.
5. Худяков Ю. С. Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии. - Новосибирск: Наука, 1986; Худяков Ю. С. Вооружение кочевников Южной Сибири и Центральной Азии в эпоху развитого средневековья. - Новосибирск: ИАЭТ, 1997.
6. Соколов А.И. «Оружие и доспехи. Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья». - Новосибирск: «ИНФОЛИО-пресс», 2003.
7. Stephen Turnbull. Genghis Khan & the Mongol Conquests 1190–1400 (ESSENTIAL HISTORIES 57), Osprey, 2003; Stephen Turnbull. Mongol Warrior 1200–1350 (WARRIOR 84), Osprey, 2003; Stephen Turnbull. The Mongol Invasions of Japan 1274 and 1281(CAMPAIGN 217), Osprey, 2010; Stephen Turnbull. The Great Wall of China 221 BC–AD 1644 (FORTRESS 57), Osprey, 2007.
8. Понятно, что монгольское войско никогда не было многонациональным, а представляло собой пеструю смесь монголоязычных, а позже и тюркоязычных кочевых племен. Поэтому само понятие «монгольский» в данном случае несет в себе более собирательное, нежели этническое содержание.

Продолжение следует…

Тактика и стратегия монгольской армии в правление Чингиcхана

Марко Поло, много лет проживший в Монголии и Китае при Хубилай-хане, дает такую оценку монгольской армии: "Вооружение монголов превосходно: луки и стрелы, щиты и мечи; они самые лучшие лучники из всех народов". Наездники, выросшие на коне с малых лет. На диво дисциплинированные и стойкие в бою воины, причем в отличие от дисциплины, созданной страхом, которая в некоторые эпохи господствовала в европейских постоянных армиях, у них она основана на религиозном понимании соподчиненности власти и на родовом быте. Выносливость монгола и его коня изумительна. В походе их войска могли двигаться целые месяцы без возимых запасов продовольствия и фуража. Для коня - подножный корм; овса и конюшни он не знает. Передовой отряд силою в две-три сотни, предшествовавший армии на расстоянии двух переходов, и такие же боковые отряды исполняли задачи не только охранения марша и разведки противника, но также и хозяйственной разведки - они давали знать, где подножный корм и водопой лучше.

Кочевники-скотоводы отличаются вообще глубоким знанием природы: где и в какое время травы достигают большого богатства и большей питательности, где лучше водные бассейны, на каких перегонах необходимо запастись провиантом и на сколько времени и т.д.

Сбор этих практических сведений составлял обязанность особой разведки, и без них считалось немыслимым приступать к операции. Кроме того, выдвигались особые отряды, имевшие задачей охранять кормовые места от не принимающих участия в войне кочевников.

Войска, если тому не мешали соображения стратегические, задерживались на местах, обильных кормами и водою, и проходили форсированным маршем районы, где этих условий налицо не было. Каждый конный воин вел от одного до четырех заводных коней, так что мог в походе менять лошадей, чем значительно увеличивалась длина переходов и сокращалась надобность в привалах и дневках. При этом условии походные движения продолжительностью в 10-13 дней без дневок считались нормальными, а быстрота передвижений монгольских войск была изумительна. Во время венгерской кампании 1241 г. Субутай прошел однажды со своей армией 435 верст менее чем в трое суток.

Роль артиллерии при монгольской армии играли тогдашние крайне несовершенные метательные орудия. До китайского похода (1211-1215) число таких машин в армии было незначительно и они были самого первобытного устройства, что, между прочим, ставило ее в довольно беспомощное положение в отношении встречаемых при наступлении укрепленных городов. Опыт упомянутого похода внес в это дело крупные улучшения, и в среднеазиатском походе мы уже видим в составе монгольской армии вспомогательную цзиньскую дивизию, обслуживающую разнообразные тяжелые боевые машины, употреблявшиеся преимущественно при осадах, в том числе и огнеметы. Последние метали в осажденные города разные горючие вещества, как-то: горящую нефть, так называемый "греческий огонь" и др. Есть некоторые намеки на то, что во время среднеазиатского похода монголы употребляли порох. Последний, как известно, был изобретен в Китае гораздо раньше появления его в Европе, но употреблялся он китайцами преимущественно для целей пиротехники. Монголы могли заимствовать порох у китайцев, а также принести его в Европу, но если и было так, то играть особенную роль в качестве боевого средства ему, по-видимому, не пришлось, так как собственно огнестрельного оружия ни у китайцев, ни у монголов подавно не было. В качестве источника энергии порох находил у них применение преимущественно в ракетах, которыми пользовались при осадах. Пушка была, несомненно, самостоятельным европейским изобретением. Что же касается собственно пороха как такового, то высказываемое Г. Лэмом предположение, что он мог и не быть "изобретен" в Европе, а занесен туда монголами, не представляется невероятным".

При осадах монголы пользовались не только тогдашней артиллерией, но прибегали также и к фортификации и к минному искусству в его первобытной форме. Они умели производить наводнения, делали подкопы, подземные ходы и т.п.

Война велась монголами обычно по следующей системе:

1. Собирался курултай, на котором обсуждался вопрос о предстоящей войне и ее плане. Там же постановляли все, что необходимо было для составления армии, сколько с каждого десятка кибиток брать воинов и пр., а также определяли место и время сбора войск.

2. Высылались в неприятельскую страну шпионы и добывались "языки".

3. Военные действия начинались обыкновенно ранней весной (в зависимости от состояния подножного корма, а иногда и в зависимости от климатических условий) и осенью, когда лошади и верблюды в хорошем теле. Перед открытием военных действий Чингис-хан собирал всех старших начальников для выслушивания ими его наставлений.

Верховное командование осуществлялось самим императором. Вторжение в страну противника производилось несколькими армиями в разных направлениях. От получающих такое отдельное командование полководцев Чингис-хан требовал представления плана действий, который он обсуждал и обыкновенно утверждал, лишь в редких случаях внося в него свои поправки. После этого исполнителю предоставляется в пределах данной ему задачи полная свобода действий при тесной связи со ставкой верховного вождя. Лично император присутствовал лишь при первых операциях. Как только он убеждается, что дело хорошо налажено, он предоставлял молодым вождям всю славу блестящих триумфов на полях битв и в стенах покоренных крепостей и столиц.

4. При подходе к значительным укрепленным городам частные армии оставляли для наблюдения за ними обсервационный корпус. В окрестностях собирались запасы и в случае надобности устраивалась временная база. Обыкновенно главные силы продолжали наступление, а обсервационный корпус, снабженный машинами, приступал к обложению и осаде.

5. Когда предвиделась встреча в поле с неприятельской армией, монголы обыкновенно придерживались одного из следующих двух способов: либо они старались напасть на неприятеля врасплох, быстро сосредоточивая к полю сражения силы нескольких армий, либо, если противник оказывался бдительным и нельзя было рассчитывать на внезапность, они направляли свои силы так, чтобы достигнуть обхода одного из неприятельских флангов. Такой маневр носил название "тулугма". Но, чуждые шаблона, монгольские вожди кроме двух указанных способов применяли и разные другие оперативные приемы. Например, производилось притворное бегство, и армия с большим искусством заметала свои следы, исчезнув из глаз противника, пока тот не раздробит своих сил и не ослабит мер охранения. Тогда монголы садились на свежих заводных лошадей, совершали быстрый налет, являясь как будто из-под земли перед ошеломленным врагом. Этим способом были разбиты в 1223 г. на реке Калке русские князья. Случалось, что при таком демонстративном бегстве монгольские войска рассеивались так, чтобы охватить противника с разных сторон. Если оказывалось, что неприятель держится сосредоточенно и приготовился к отпору, они выпускали его из окружения, с тем чтобы потом напасть на него на марше. Таким способом была в 1220 г. уничтожена одна из армий Хорезмшаха Мухаммеда, которую монголы намеренно выпустили из Бухары.

Проф. В.Л.Котвич в своей лекции по истории Монголии отмечает еще следующую военную "традицию" монголов: преследовать разбитого врага до полного уничтожения. Это правило, составлявшее у монголов традицию, является одним из бесспорных принципов современного военного искусства; но в те далекие времена принцип этот в Европе вовсе не пользовался всеобщим признанием. Например, рыцари Средних веков считали ниже своего достоинства гнаться за очистившим поле сражения противником, и еще много веков спустя, в эпоху Людовика XVI и пятипереходной системы, победитель готов был построить побежденному "золотой мост" для отступления. Из всего, что было сказано выше о тактическом и оперативном искусстве монголов, явствует, что в числе важнейших преимуществ монгольской армии, обеспечивавших ей победу над другими, должна быть отмечена ее изумительная маневренная способность.

В своем проявлении на поле сражения эта способность была результатом превосходной одиночной выучки монгольских всадников и подготовки целых частей войск к быстрым передвижениям и эволюциям при искусном применении к местности, а также соответствующей выездке и втянутости конского состава; на театре войны та же способность являлась выражением прежде всего энергии и активности монгольского командования, а затем такой организации и подготовки армии, при которых достигалась небывалая быстрота совершения маршей-маневров и почти полная независимость от тыла и подвоза. Про монгольскую армию можно сказать без натяжки, что в походах она имела "базу при себе". Она выступала на войну с немногочисленным и негромоздким, преимущественно вьючным, обозом верблюдов, иногда гнала с собою гурты скота. Дальнейшее довольствие было основано исключительно на местных средствах; если средства для продовольствия людей нельзя было собрать от населения, они добывались при помощи облавных охот. Монголия того времени, экономически небогатая и малонаселенная, никогда не была бы в состоянии выдержать напряжение сплошных великих войн Чингис-хана и его наследников, если бы страна кормила и снабжала свою армию. Монгол, воспитавший свою воинственность на звериной охоте, и на войну смотрит отчасти как на охоту. Охотник, вернувшийся без добычи, и воин, за время войны требующий продовольствия и снабжения из дома, считались бы в понятии монголов "бабами".

Для возможности довольствия местными средствами часто было необходимо вести наступление широким фронтом; это требование было одной из причин (независимо от соображений стратегических), почему частные армии монголов обыкновенно вторгались в неприятельскую страну не сосредоточенной массой, а врозь. Заключающаяся в этом приеме опасность быть разбитым по частям компенсировалась быстротой маневрирования отдельных групп, способностью монголов уклоняться от боя, когда он не входил в их расчеты, а также превосходной организацией разведки и связи, составлявшей одну из характерных особенностей монгольской армии. При этом условии она могла без большого риска руководствоваться стратегическим принципом, который впоследствии был сформулирован Мольтке в афоризме: "Врозь двигаться - вместе драться".

Таким же способом, т.е. при помощи местных средств, наступающая армия могла удовлетворить свои нужды в одежде и в средствах передвижения. Тогдашнее оружие тоже легко ремонтировалось посредством местных ресурсов. Тяжелая "артиллерия" возилась за армией частью в разобранном виде, вероятно, имелись к ней и запасные части, но в случае недостатка таковых, конечно, не представлялось затруднений к изготовлению их из местных материалов своими плотниками и кузнецами. "Снаряды" артиллерии, изготовление и подвоз коих составляет одну из труднейших задач снабжения современных армий, в то время имелись на местах в виде готовых камней мельничных жерновов и т.п. или могли быть добыты из попутных каменоломен; при отсутствии тех и других каменные снаряды заменялись деревянными чурбанами из растительных древесных стволов; для увеличения их веса они пропитывались водой. Таким примитивным способом велось во время среднеазиатского похода бомбардирование города Хорезма.

Конечно, одной из немаловажных особенностей, обеспечивавших способность монгольской армии обходиться без коммуникаций, была крайняя выносливость людского и конского состава, их привычка к самым тяжким лишениям, а также царившая в армии железная дисциплина. При этих условиях отряды крупной численности проходили через безводные пустыни и переваливали через высочайшие горные хребты, считавшиеся у других народов непроходимыми. С большим искусством монголы преодолевали также серьезные водные преграды; переправы через большие и глубокие реки совершались вплавь: имущество складывалось на камышовые плоты, привязанные к хвостам лошадей, люди пользовались для переправы бурдюками (надутые воздухом бараньи желудки). Эта способность не стесняться естественными приспособлениями и создала монгольским воинам репутацию каких-то сверхъестественных, дьявольских существ, к которым неприложимы применяемые к другим людям мерки.

Папский посланец при монгольском дворе, Плано Карпини, не лишенный, по-видимому, наблюдательности и военных познаний, отмечает, что победы монголов не могут быть приписаны их физическому развитию, в отношении которого они уступают европейцам, и многочисленности монгольского народа, который, напротив, довольно малочислен. Их победы зависят исключительно от их превосходной тактики, которая и рекомендуется европейцам как образец, достойный подражания. "Нашими армиями, - пишет он, - следовало бы управлять по образцу татар (монголов) на основании тех же столь суровых военных законов.

Армия никоим образом не должна вестись в одной массе, но отдельными отрядами. Во все стороны должны высылаться разведчики. Наши генералы должны держать свои войска днем и ночью в боевой готовности, так как татары всегда бдительны, как дьяволы". Далее Карпини преподаст разные советы специального характера, рекомендуя монгольские способы и сноровки. Все военные принципы Чингис-хана , говорит один из современных исследователей, были новы не только в степи, но и в остальной Азии, где, по словам Джувейни, господствовали совершенно иные военные порядки, где самовластие и злоупотребления военачальников вошли в обычай и где мобилизация войск требовала несколько месяцев времени, так как командный состав никогда не содержал в готовности положенного по штату числа солдат.

Трудно вяжутся с нашими представлениями о кочевой рати как о сборище иррегулярных банд тот строжайший порядок и даже внешний лоск, которые господствовали у Чингисовой армии. Из приведенных статей Ясы мы уже видели, как строги были в ней требования постоянной боевой готовности, пунктуальности в исполнении приказаний и т.д. Выступление в поход заставало армию в состоянии безупречной готовности: ничто не упущено, каждая мелочь в порядке и на своем месте; металлические части оружия и упряжи тщательно вычищены, баклаги наполнены, неприкосновенный запас продовольствия в комплекте. Все это подлежало строгой проверке начальников; упущения строжайше наказывались. Со времени среднеазиатского похода в армии имелись хирурги из китайцев. Монголы, когда выступали на войну, носили шелковое белье (китайская чесуча) - этот обычай сохранился до настоящего времени ввиду его свойства не пробиваться стрелой, а втягиваться в рану вместе с наконечником, задерживая его проникновение. Это имеет место при ранениях не только стрелой, но и пулей из огнестрельного оружия. Благодаря этому свойству шелка стрела или пуля без оболочки легко извлекалась из тела вместе с шелковой тканью. Так просто и легко совершали монголы операцию извлечения из раны пуль и стрел.

По сосредоточении армии или главной ее массы перед походом ей производился смотр самим верховным вождем. При этом он умел со свойственным ему ораторским талантом напутствовать войска в поход краткими, но энергичным словами. Вот одно из подобных напутствий, которое было произнесено им перед строем карательного отряда, однажды отправленного под начальством Субутая: "Вы - мои воеводы, из вас каждый подобен мне во главе войска! Вы подобны драгоценным украшениям головы. Вы - собрание славы, вы несокрушимы, как камень! И ты, мое войско, окружающее меня словно стеной и выровненное, как борозды поля! Слушайте мои слова: во время мирной забавы живите одной мыслью, как пальцы одной руки; во время нападения будьте как сокол, который бросается на грабителя; во время мирной игры и развлечений клубитесь, как комары, но во время битвы будьте как орел на добыче!"

Следует еще обратить внимание на то широкое применение, которое получала у монголов в области военного дела тайная разведка, посредством которой задолго до открытия враждебных действий изучаются до мельчайших подробностей местность и средства будущего театра войны, вооружение, организация, тактика, настроение неприятельской армии и т.д. Эта предварительная разведка вероятных противников, которая в Европе стала систематически применяться лишь в новейшие исторические времена, в связи с учреждением в армиях специального корпуса генерального штаба, Чингис-ханом была поставлена на необычайную высоту, напоминающую ту, на которой дело стоит в Японии в настоящее время. В результате такой постановки разведывательной службы, например в войну против государства Цзинь, монгольские вожди нередко проявляли лучшие знания местных географических условий, чем их противники, действовавшие в своей собственной стране. Такая осведомленность являлась для монголов крупным шансом на успех. Точно так же во время среднеевропейского похода Бату монголы изумляли поляков, немцев и венгров своим знакомством с европейскими условиями, в то время как в европейских войсках о монголах не имели почти никакого представления.

Для целей разведки и попутно для разложения противника "все средства признавались пригодными: эмиссары объединяли недовольных, склоняли их к измене подкупом, вселяли взаимное недоверие среди союзников, создавали внутренние осложнения в государстве. Применялся террор духовный (угрозы) и физический над отдельными личностями".

В производстве разведки кочевникам чрезвычайно помогала их способность прочно удерживать в памяти местные приметы. Тайная разведка, начатая заблаговременно, продолжалась непрерывно и в течение войны, для чего привлекались многочисленные лазутчики. Роль последних часто исполнялась торговцами, которые при вступлении армии в неприятельскую страну выпускались из монгольских штабов с запасом товаров, с целью завязки сношений с местным населением.

Выше было упомянуто об облавных охотах, которые устраивались монгольскими войсками в продовольственных целях. Но значение этих охот далеко не исчерпывалось этой одной задачей. Они служили также важным средством для боевой подготовки армии, как и установлено одной из статей Ясы, гласящей (ст. 9): "Чтобы поддерживать боевую подготовку армии, каждую зиму надлежит устраивать большую охоту. По этой причине воспрещается, кому бы то ни было убивать от марта до октября оленей, козлов, косуль, зайцев, диких ослов и некоторые виды птиц".

Этот пример широкого применения у монголов охоты на зверя в качестве военно-воспитательного и учебного средства настолько интересен и поучителен, что мы считаем не лишним привести более подробное описание ведения монгольской армией такой охоты, заимствованное из труда Гарольда Лэма.

"Монгольская облавная охота была той же регулярной кампанией, но только не против людей, а против животных. Участвовала в ней вся армия, и правила ее были установлены самим ханом, который признавал их ненарушимыми. Воинам (загонщикам) запрещалось применять против животных оружие, и дать животному проскользнуть через цепь загонщиков считалось позором. Особенно тяжко приходилось по ночам. Месяц спустя после начала охоты огромное количество животных оказывалось согнанным внутри полукруга загонщиков, группируясь около их цепи. Приходилось нести настоящую сторожевую службу: зажигать костры, выставлять часовых. Давался даже обычный "пропуск". Нелегко было поддерживать ночью целость линии аванпостов при наличии передней возбужденной массы представителей четвероногого царства, горящих глаз хищников, под аккомпанемент воя волков и рычания барсов. Чем дальше, тем труднее. Еще один месяц спустя, когда масса животных уже начинала чувствовать, что она преследуется врагами, необходимо было еще усилить бдительность. Если лисица забиралась в какую-нибудь нору, она во что бы то ни стало должна была быть выгнана оттуда; медведя, скрывавшегося в расщелине между скал, кто-нибудь из загонщиков должен был выгнать, не нанося ему вреда. Понятно, насколько такая обстановка была благоприятна для проявления молодыми воинами молодечества и удали, например когда одинокий, вооруженный страшными клыками кабан, а подавно когда целое стадо таких разъяренных животных в исступлении бросалось на цепь загонщиков".

Иногда приходилось при этом совершать трудные переправы через реки, не нарушая непрерывности цепи. Нередко в цепи появлялся сам старый хан, наблюдая за поведением людей. Он до поры до времени хранил молчание, но ни одна мелочь не ускользала от его внимания и по окончании охоты вызывала похвалу или порицание. По окончании загона только хан имел право первым открыть охоту. Убив лично несколько животных, он выходил из круга и, сидя под балдахином, наблюдал за дальнейшим ходом охоты, в которой после него подвизались князья и воеводы. Это было нечто вроде гладиаторских состязаний Древнего Рима.

После знати и старших чинов борьба с животными переходила к младшим начальникам и простым воинам. Это иногда продолжалось в течение целого дня, пока наконец, согласно обычаю, внуки хана и малолетние княжата не являлись к нему просить пощады для оставшихся в живых животных. После этого кольцо размыкалось и приступали к сбору туш.

В заключение своего очерка Г. Лэм высказывает мнение, что такая охота была превосходной школой для воинов, а практиковавшееся во время хода ее постепенное сужение и смыкание кольца всадников могло находить применение и на войне против окруженного неприятеля.

Действительно, есть основание думать, что своей воинственностью и удалью монголы в значительной доле обязаны именно звериной охоте, воспитавшей в них эти черты с малых лет в повседневном быту.

Сводя вместе все, что известно относительно военного устройства империи Чингис-хана и тех начал, на которых была устроена его армия, нельзя не прийти к заключению - даже совершенно независимо от оценки таланта его верховного вождя как полководца и организатора - о крайней ошибочности довольно распространенного взгляда, что будто походы монголов были не кампаниями организованной вооруженной системы, а хаотическими переселениями кочевых народных масс, которые при встречах с войсками культурных противников сокрушали их своим подавляющим многолюдством. Мы уже видели, что во время военных походов монголов "народные массы" оставались преспокойно на своих местах и что победы одерживались не этими массами, а регулярной армией, которая обыкновенно уступала своему противнику численностью. Можно с уверенностью сказать, что, например, в китайском (цзиньском) и среднеазиатском походах, которые будут подробнее рассмотрены в следующих главах, Чингис-хан имел против себя не менее чем двойные неприятельские силы. Вообще монголов было чрезвычайно мало по отношению к населению завоеванных ими стран - по современным данным, 5 миллионов первых на около 600 миллионов всех их бывших подданных в Азии. В армии, выступившей в поход в Европу, чистых монголов было около 1/3 общего состава как основное ядро. Военное искусство в высших своих достижениях в XIII веке было на стороне монголов, почему в их победоносном шествии по Азии и Европе ни один народ не сумел остановить их, противопоставить им высшее, чем имели они.

"Если сопоставить великий заход в глубь неприятельского расположения армий Наполеона и армий не менее великого полководца Субедея,-пишет г. Анисимов, - то мы должны признать за последним значительно большую проницательность и больший руководительский гений. И тот и другой, ведя в разное время свои армии, были поставлены перед задачей правильного разрешения вопроса тыла, связи и снабжения своих полчищ. Но только Наполеон не сумел справиться с этой задачей в снегах России, а Субутай разрешил ее во всех случаях оторванности на тысячи верст от сердцевины тыла. В прошлом, покрытом столетиями, как и в значительно позднейшее время, при затевавшихся больших и дальних войнах в первую голову ставился вопрос о продовольствии армий. Этот вопрос в конных армиях монголов (свыше 150 тысяч коней) осложнялся до крайности. Легкая монгольская кавалерия не могла тащить за собой громоздкие обозы, всегда стесняющие движение, и поневоле должна была изыскать выход из этого положения. Еще Юлий Цезарь , завоевывая Галлию, сказал, что "война должна питать войну" и что "захват богатой области не только не отягощает бюджета завоевателя, но и создает ему материальную базу для последующих войн".

Совершенно самостоятельно к такому же взгляду на войну пришли Чингис-хан и его полководцы: они смотрели на войну как на доходное дело, расширение базиса и накопление сил - в этом была основа их стратегии. Китайский средневековый писатель указывает как на главный признак, определяющий хорошего полководца, на умение содержать армию за счет противника. Монгольская стратегия в длительности наступления и в захвате большого пространства видела элемент силы, источник пополнения войск и запасов снабжения. Чем больше продвигался в Азию наступающий, тем больше захватывал он стад и других движимых богатств. Кроме того, побежденные вливались в ряды победителей, где быстро ассимилировались, увеличивая силу победителя.

Монгольское наступление представляло снежную лавину, нарастающую с каждым шагом движения. Около двух третей армии Бату составляли тюркские племена, кочевавшие к востоку от Волги; при штурме крепостей и укрепленных городов монголы гнали перед собой пленных и мобилизованных неприятелей как "пушечное мясо". Монгольская стратегия при огромном масштабе расстояний и господстве преимущественно вьючного транспорта на "кораблях пустыни" - незаменимых для быстрых переходов за конницей через бездорожные степи, пустыни, реки без мостов и горы - не в силах была организовать правильный подвоз с тыла. Идея же переноса базирования на области, лежавшие впереди, являлась основной для Чингис-хана . Монгольская конница всегда имела базу "при себе". Необходимость довольствоваться преимущественно местными средствами налагала определенный отпечаток на монгольскую стратегию. Сплошь да рядом быстрота, стремительность и исчезновение их армии объяснялись прямой необходимостью быстрее достичь благоприятных пастбищ, где могли бы нагулять тела ослабевшие после прохождения голодных районов кони. Безусловно избегалась затяжка боев и операций в таких местах, где отсутствуют кормовые средства.

В заключение очерка о военном устройстве Монгольской империи остается еще сказать несколько слов о ее основателе как полководце. Что он обладал истинно творческим гением, ясно видно из того, что он сумел из ничего создать непобедимую армию, положив в основание ее создание идей, которые у культурного человечества получили признание лишь много веков спустя. Непрерывный же ряд торжеств на полях битв, покорение культурных государств, обладавших более многочисленными сравнительно с монгольской армией и хорошо организованными вооруженными силами, несомненно, требовали более чем организаторского таланта; для этого необходим был гений полководца. Такой гений представителями военной науки за Чингис-ханом признан в настоящее время единогласно. Это мнение разделяется, между прочим, и компетентным русским военным историком генералом М.И.Иваниным, труд которого "О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингис-хане и Тамерлане", изданный в Санкт-Петербурге в 1875 г., был принят как одно из руководств по истории военного искусства в нашей Императорской Военной академии.

Монгольский Завоеватель не имел такого множества биографов и вообще такой восторженной литературы, какую имел Наполеон . О Чингис-хане написаны всего три-четыре работы, и то главным образом его врагами - китайскими и персидскими учеными и современниками. В европейской литературе должное как полководцу стало отдаваться ему лишь в последние десятилетия, развеявшее туман, который покрывал его в предшествующие века. Вот что говорит по этому поводу военный специалист, французский подполковник Рэнк:

"Следует окончательно отбросить ходячее мнение, по которому он (Чингис-хан) представляется как вождь кочующей орды, слепо сокрушающей на своем пути встречные народы. Ни один народный вождь не сознавал отчетливее то, чего он хочет, что он может. Огромный практический здравый смысл и верное суждение составляли лучшую часть его гения... Если они (монголы) всегда оказывались непобедимыми, то этим они были обязаны смелости своих стратегических замыслов и непогрешимой отчетливости своих тактических действий. Безусловно, в лице Чингис-хана и плеяды его полководцев военное искусство достигло одной из своих высочайших вершин".

Конечно, очень трудно производить сравнительную оценку дарований великих полководцев, а подавно при условии, что творили они в разные эпохи, при различных состояниях военного искусства и техники и при самых разнообразных условиях. Плоды достижений отдельных гениев - вот, казалось бы, единственный беспристрастный критерий для оценки. Во Вступлении было приведено сделанное с этой точки зрения сравнение гения Чингис-хана с двумя общепризнанными величайшими полководцами - Наполеоном и Александром Великим , - и это сравнение совершенно справедливо решено не в пользу двух последних. Созданная Чингис-ханом империя не только во много раз превзошла пространством империи Наполеона и Александра и сохранилась в течение долгого времени при его преемниках, достигнув при внуке его, Хубилае, необыкновенной, небывалой в мировой истории величины 4/5 Старого Света, и если она пала, то не под ударами внешних врагов, а вследствие внутреннего распада.

Нельзя не указать еще на одну особенность гения Чингисхана , которою он превосходит других великих завоевателей: он создают школу полководцев, из которой вышла плеяда талантливых вождей - его сподвижников при жизни и продолжателей его дела после смерти. Полководцем его школы можно считать и Тамерлана . Такой школы, как известно, не сумел создать Наполеон ; школа же Фридриха Великого произвела только слепых подражателей, без искры оригинального творчества. Как на один из приемов, употреблявшихся Чингис -ханом для развития в своих сотрудниках самостоятельного полководческого дара, можно указать на то, что он предоставляют им значительную долю свободы в избрании способов для выполнения данных им боевых и оперативных задач.

Говоря о вооружении монгольских воинов XIII в. и особенно об их внешнем облике, следует иметь в виду, что за сто лет монголы из дикой варварской орды превратились в армию цивилизованного государства. Марко Поло отмечает, что «китайские» монголы «уже не те, что были раньше».

Юрта, характерное жилище степных кочевников, состоит из деревянного решетчатого каркаса, обтянутого черной кошмой. На этом рисунке изображена киргизская юрта. (Рисунок Хизер Докерай)

Монгольский легкий конник, Русь, около 1223 г.

Эпизод долгой погони, которую монголы могли предпринять, например, после битвы на реке Калке: монгольский конник высмотрел в прибрежных зарослях скрывающегося русского воина. Монгол носит халат, захваченный а ходе хорезмской кампании; под халатом надет теплый тулуп. Шапка с отороченными мехом наушниками, внешность монгола воссоздана по «Саранскому альбому» (Стамбул). К седлу приторочены моток веревки, топор, бурдюк с кислым молоком. Доспехи русского воина изображены в соответствии с образцами, представленными в Оружейной палате Кремля.

(Битва при Калке произошла 31 мая 1223 г. Показанная на иллюстрации погода соответствует представлениям авторов о «суровой русской зиме»!)

Джованни де Плано-Карпини, путешествовавший в качестве папского посла в Монголию в 1245–1247 гг., оставил более «трезвое» описание: «Внешне татары сильно отличаются от обычных людей, поскольку их глаза широко посажены, а щеки в скулах широки. Их скулы выступают заметно дальше челюстей; нос у них плоский и маленький, глаза узкие, а веки находятся под самыми бровями. Как правило, хотя есть и исключения, они узки в талии; почти все среднего роста. Редко кто из них имеет бороду, хотя у многих на верхней губе видны заметные усы, которые никто не выщипывает. Стопы у них малы».

Необычность внешнего вида монголов для европейца усугублялась традиционными прическами степняков. Монах Вильгельм Рубрук писал, что монголы выбривают квадратом волосы на голове. Этот обычай подтверждал и Карпини, который сравнивал прическу монголов с монашеской тонзурой. От передних углов квадрата, говорит Вильгельм, монголы выбривали полосы к вискам, и их также брили, как и затылок; в результате образовывалось разорванное кольцо, обрамляющее голову. Чуб спереди не стригли, и он спускался до бровей. Остававшиеся на голове длинные волосы сплетали в две косицы, концы которых за ушами связывались вместе. Карпини описывает монгольскую прическу похожим образом. Он также отмечает, что монголы отпускают длинные волосы сзади. Описание прически монголов, похожей на конский хвост, оставленное Винсентом де Бовэ, также совпадает с этими источниками. Все они относятся примерно к 1245 г.

Монголы в зимней одежде с вьючным верблюдом, 1211–1260 гг.

Богатый монгол на переднем плане вооружен длинным копьем и носит два тулупа, один поверх другого, причем внутренний тулуп надет мехом внутрь, внешний - наружу. Тулупы и шубы шили из лисьего, волчьего и даже медвежьего меха. Отвороты конической шапки опущены для защиты от холода. Бедные монголы, вроде погонщика верблюдов, носили тулупы из собачьих или конских шкур. Двугорбый верблюд-бактриан - очень полезное животное, способное нести поклажу массой до 120 кг. Горбы верблюда обложены войлоком в шесть-семь слоев, поверх которых закреплено вьючное седло.

Сражение при Лигнице. Обратите внимание на то, как художник изобразил монгольские шапки.

Основные элементы монгольского костюма описываемого периода менялись мало. В целом одежда была очень практичной, особенно это относится к меховым и стеганым зимним одеяниям: они хорошо сохраняли тепло. Обычным головным убором была монгольская шапка, которую современники часто изображали на рисунках. Шапка имела коническую форму, шилась из ткани и имела широкий отворот нижней части колпака, который можно было опускать в холодную погоду. Иногда отворот делали из двух деталей. Часто шапку украшали лисьим, волчьим или рысьим пушистым или стриженым мехом. На некоторых иллюстрациях колпак шапки венчает пуговица или что-то похожее на нее; упоминаются также меховые колпаки и шапки с меховыми наушниками. Может быть, под наушниками понимаются отвороты колпака, а может, существовали шапки особого покроя. Один из поздних авторов говорит о двух свисающих с верхушки колпака красных лентах длиной около 45 см, больше, однако, о таких лентах никто не упоминает. Впрочем, вполне можно принять (для XIII в.) другое наблюдение того же автора, утверждавшего, что в жаркую погоду монголы обвязывали голову куском ткани, оставляя свободные концы висящими сзади.

Монгольский тяжеловооруженный конник, Лигниц, 1241 г.

Кожаные пластинчатые доспехи, обмазанные варом для защиты от влаги, изображены по описанию Плана Карпини и книге Робинсона «Oriental Armour». Шлем воссоздан по тибетскому рисунку, который вполне соответствует описаниям монгольского шлема: он изготовлен из восьми деталей, скрепленных кожаными ремнями, шишак шлема также прикреплен кожей. Конские доспехи изображены по описанию Карпини. Подобные доспехи известны по стилизованным, но вполне достоверным арабским изображениям, сделанным примерно полвека спустя. Наконечник копья снабжен крюком и несет плюмаж из ячьего хвоста. Европейские рыцари носят сюрко Тевтонского ордена.

Одежда в целом была единообразной по покрою; ее основу составлял распашной халат. Левая пола халата запахивалась поверх правой и фиксировалась пуговицей или завязкой, расположенной ниже проймы правого рукава. Возможно, что правая пола под левой тоже как-то закреплялась, но, естественно, увидеть этого на рисунках нельзя. На некоторых рисунках монгольские халаты показаны с широкими рукавами длиною до локтя, а под ними видны рукава нижней одежды. Такого покроя халаты для лета шили из хлопчатобумажной ткани, но по мере расширения империи, особенно в Персии и Китае, стали появляться шелковые и парчовые одежды. Но даже ношение таких изящных одежд отнюдь не придавало изящества самим монголам, о чем свидетельствуют персидские рукописи. Все путешественники упоминают о неряшестве и грязи монголов, многие описывают их обычай вытирать во время еды руки о халат или штаны. Многие подчеркивают и тяжелый запах, характерный для кочевников.

Широкие штаны монголы заправляли в узкие голенища сапог, которые шили без каблуков, но на толстой войлочной подошве. Голенища имели шнуровку.

Зимой монголы надевали войлочные валенки и один-два меховых тулупа. Вильгельм Рубрук утверждает, что внутренний тулуп они надевали мехом внутрь, а наружный - мехом наружу, защищаясь таким образом от ветра и снега. Мех монголы получали от своих западных и северных соседей и данников; верхняя меховая шуба богатого монгола могла быть сшита из лисьего, волчьего или обезьяньего меха. Бедняки носили тулупы из собачьих шкур или овчины. Монголы также могли носить меховые или кожаные штаны, причем богатые люди подбивали их шелком. Бедняки носили хлопчатобумажные штаны на шерсти, которая едва ли не сбивалась в войлок. После покорения Китая шелк получил большее распространение.

Монгольские военачальник и барабанщик, около 1240 г.

Монгольский военачальник отдает приказ своему тумену начать атаку русской армии. Военачальник сидит на чистокровной персидской лошади, конский убор - монгольского типа, но украшен персидской волосяной кистью. Вальтрап с округлыми углами в китайском стиле. До блеска отполированные пластинчатые доспехи изображены по описаниям Карпини и Робинсона. Шлем сборной конструкции реконструирован по тем же источникам; булава изображена по арабским миниатюрам. Барабанщик-наккара изображен по старой иллюстрации, приведенной в книге полковника Юла «Марко Поло»; видны длинные кисти, которыми украшены барабаны. Кольчуга барабанщика изображена по описанию патера Вильгельма Рубрука. Мы можем лишь предположить, что барабанщик носил кольчугу как знак своего высокого положения; именно он передавал всей армии команды военачальника.

Такая одежда помогала монголам вести войну с суровыми зимами; но еще больше воинов выручала невероятная выносливость. Марко Поло сообщает нам, что при необходимости монголы могли по десять дней обходиться без горячей пищи. В таких случаях они могли при необходимости подкреплять силы кровью своих лошадей, вскрывая им вену на шее и направляя струйку крови себе в рот. Обычный «неприкосновенный запас» монгола в период кампании состоял примерно из 4 килограммов выпаренного молока, двух литров кумыса (слабоалкогольного напитка из кобыльего молока) и нескольких кусков вяленого мяса, которые засовывали под седло. Каждое утро монгол разводил в 1–2 курдюках полфунта сухого молока и подвешивал курдюки к седлу; к середине дня от постоянной тряски на скаку эта смесь превращалась в некое подобие кефира.

Привычка монголов к кобыльему молоку позволяла им значительно повысить мобильность своих конных отрядов. Аппетит у монголов был отменным, и обычно точный Карпини сообщает, что монголы могли есть собак, волков, лисиц, коней, крыс, мышей, лишайники и даже послед кобылиц. Случаи каннибализма отмечают различные авторы, в том числе и Карпини, который рассказывает, как во время одной из осад у монголов кончился провиант, и они убили одного из каждого десятка, чтобы обеспечить остальных пропитанием. Если это правда, становится понятным, почему монголы так охотно брали на службу иноземцев. Но быть уверенным в наличии каннибализма у монголов нельзя: многие хронисты, без сомнения, могли таким образом просто выражать свое отвращение к захватчикам.

Другие характеристики монголов, однако, вызывают скорее уважение. Например, все они отличались великолепным зрением. Достоверные источники утверждают, что любой монгольский воин мог в открытой степи за четыре мили разглядеть человека, выглядывающего из-за куста или камня, а при чистом воздухе отличить человека от животного на расстоянии 18 миль! Кроме того, у монголов была отличная зрительная память, они великолепно разбирались в климате, особенностях растительности и легко разыскивали источники воды. Только пастух-кочевник мог обучиться всему этому. Мать начинала приучать ребенка к верховой езде в возрасте трех лет: его привязывали веревками к спине лошади. В четыре-пять лет мальчик уже получал свой первый лук и стрелы, и с этого времени он большую часть жизни проводил верхом, с луком в руках, воюя или охотясь. В походах, когда скорость передвижения становилась решающим фактором, монгол мог спать в седле, а поскольку у каждого воина было по четыре лошади для смены, монголы могли двигаться без перерыва целые сутки.

Монгольский лагерь, около 1220 г.

Типичный монгольский конный лучник в простом длинном халате. Обратите внимание, что халат запахивается слева направо. К седлу подвешено имущество воина. Колчан, как и способ «транспортировки» пленных, описан в летописях того времени. Мальчик на переднем плане одет так же, как взрослые. Он играет с детенышем косули - илликом. Женщины на заднем плане ставят юрту, накрывая ее выцветшей кошмой.

Монгольские лошади не уступали в выносливости своим хозяевам. Это были, и есть до сих пор, невысокие коренастые животные высотой 13–14 ладоней. Их плотная шерсть хорошо защищает от холода, они способны проделывать долгие переходы. Известен случай, когда монгол на единственной лошади преодолел за девять дней 600 миль (около 950 километров!), а с системой предусмотренных Чингисханом конных подстав целая армия в сентябре 1221 г. за два дня без остановок преодолела 130 миль - около 200 км. В 1241 г. армия Субэдея за три дня совершила 180-мильный переход, двигаясь по глубокому снегу.

Монгольские лошади могли щипать траву на ходу, питаться корнями и палой листвой, по свидетельству Матфея Парижского, эти «могучие кони» могли питаться даже древесиной. Лошади верно служили своим ездокам и были обучены мгновенно останавливаться, чтобы воин мог точнее прицелиться из лука. Прочное седло весило около 4 килограммов, имело высокие луки и смазывалось овечьим жиром, чтобы не намокало во время дождя. Стремена также были массивными, а стременные ремни - очень короткими .

Главным оружием монгола был составной (композитный) лук. Для монгольского лука натягивающее усилие составляло 70 килограмм (заметно больше, чем у простого английского лука), а эффективная дальность стрельбы доходила до 200–300 метров. Карпини сообщает, что монгольские воины имели два лука (вероятно, один длинный и один короткий) и два-три колчана, вмещавшие примерно 30 стрел каждый. Карпини говорит о двух типах стрел: легких с маленьким острым наконечником для дальней стрельбы и тяжелых с большим широким наконечником для близких целей. Наконечники стрел, говорит он, закалялись следующим образом: их раскаляли докрасна, а затем бросали в соленую воду; в результате наконечник становился настолько твердым, что мог пробивать доспехи. Тупой конец стрелы оперяли орлиными перьями.

Монгольский лагерь, 1210–1260 гг.

Конный охотник (справа) вместо шапки обвязал голову платком (такие головные уборы описаны Xoyэртoм в «Истории монголов»). Соколиная охота была и до наших дней остается популярным времяпрепровождением в Монголии. Сидящий рядом монгол изображен без головного убора, чтобы была видна его замысловатая прическа (подробно она описана в тексте). Большой котел и ширма (защищающая от ветра) описаны в «Истории Вен Чи» - источнике XII в., хранящемся в Музее изящных искусств Бостона. Обратите внимание на сворачивающуюся дверь юрты и на способ ношения шаровар, заправленных в голенища сапог.

Кроме луков применялось и другое оружие, в зависимости от того, принадлежал ли воин к легкой или к тяжелой коннице. Тяжелая конница пользовалась длинными пиками с крючьями для выдергивания противника из седла и могла пользоваться щитами. На некоторых рисунках монголы изображены с небольшими круглыми щитами, однако более достоверные источники утверждают, что щитами пользовались только в пешем строю. Большие кожаные или плетеные из лозы щиты применяли караульные, а крупные щиты, похожие па панцирь черепах, использовали при штурме крепостных стен. Тяжеловооруженные конники могли также действовать булавой. Мечи имели изогнутую форму, повторяя форму сабель тюрок-мусульман. Легковооруженные конники пользовались мечом, луком и иногда дротиками.

Все монголы в походе имели при себе легкий топорик, инструмент для заточки наконечников стрел (его пристегивали к колчану), аркан из конского волоса, моток веревки, шило, иглу и нитки, железный или сделанный из другого материала котелок и два бурдюка, о которых говорилось выше. Каждому десятку воинов полагалась палатка. Каждый воин держал при себе мешок с провиантом, и Карпини упоминает о большом кожаном бурдюке, в котором прятали от влаги одежду и имущество при переправе через реки. Карпини описывает, как применяли этот бурдюк. Его наполняли вещами и привязывали к нему седло, после чего сам бурдюк привязывался к конскому хвосту; всадник должен был плыть рядом с лошадью, управляя ею с помощью поводьев.

Военачальник монгольской тяжелой конницы, Китай, 1210–1276 гг.

Источником для реконструкции внешнего вида и вооружения представленных здесь монгольских воинов, готовящихся к нападению на китайский город, послужили в основном записи Рашид-ад-дина. Воин на переднем плане одет так, как это показывали иллюстраторы Рашид-ад-дина. Халат без рукавов позволяет увидеть оплечья пластинчатого доспеха, надетого под ним. Шлем персидского типа; широкий «отворот» у основания шлема часто показывают на упомянутых рисунках, но его назначение точно не известно. Некоторые считают, что это аналог отворотов традиционной монгольской шапки, другие доходят до уж совсем маловероятных объяснений. Хвост гепарда на колчане также показан на некоторых иллюстрациях того времени; возможно, им вытирали подобранные стрелы.

Конный монгол одет совсем в другом стиле, нежели его стоящий командир. На рисунках к Рашид-ад-дину художники постоянно подчеркивают, что под халатом или тулупом монголы не носили доспехов. Военачальник наблюдает за стрельбой из катапульты, описание которой приводится в тексте. Наша реконструкция основана на самых надежных, по возможности, источниках; скорее всего, это оружие приводилось в действие пленными, хотя это могло отчасти ограничивать и действие самой катапульты. Доктор Джозеф Нидхем (Times Library Supplement, 11 January 1980) считает, что знакомые европейцам требюшеты с противовесами представляют собой улучшенную арабами китайскую катапульту.

Большие юрты не разбирали, а перевозили на повозках вслед за движущимся войском. Па заднем плане показана установка юрт.

Сложно в деталях описать доспехи монголов, поскольку они были совершенно непривычны для оставивших описания очевидцев, а рисунки могут относиться к более позднему периоду. Упоминаются три вида доспехов: из кожи, металлических чешуй и кольчуг. Кожаные доспехи делали, скрепляя между собой детали так, чтобы они находили друг на друга, - таким образом добивались достаточной прочности при необходимой гибкости; кожу для внутреннего слоя доспсха вываривали, чтобы она стала мягкой. Чтобы придать доспехам водоотталкивающие свойства, их покрывали лаком, добытым из смолы. Некоторые авторы говорят, что такие доспехи защищали только грудь, другие полагают, что они закрывали и спину. Карпини описывал железные доспехи, причем оставил детальное описание технологии их изготовления. Они состояли из многочисленных тонких пластинок шириной с палец и длиной в ладонь с восемью отверстиями. Несколько пластинок соединялось кожаным шнурком, образуя панцирь. Фактически Карпини описывает пластинчатый (ламеллярный) доспех, широко распространенный на Востоке. Карпини отмечал, что пластинки так тщательно полировали, что в них можно было смотреться как в зеркало.

1 и 2. Воины корейских вспомогательных отрядов, около 1280 г.

Иллюстрации выполнены по рисункам из японского «Свитка о монгольском вторжении». Здесь изображены воины вспомогательного отряда монгольского войска в период неудачного вторжения в Японию. Корейцы носят стеганое защитное вооружение; оружие монгольского образца - лук, копья и мечи. Обратите внимание на плетеный из тростника прямоугольный щит с бамбуковым каркасом.

3. Японский самурай, около 1280 г.

Самурай также изображен по рисунку из «Свитка о монгольском вторжении»; здесь показано типичное японское вооружение того периода. Обратите внимание, что правое плечо самурая не защищено доспехам, чтобы легче было пользоваться луком, а свернутая в моток запасная тетива прикреплена к поясу слева.

Реконструкции тибетских пластинчатых (ламеллярных) доспехов, очень похожих на те, что носили монголы. (Арсенал Тауэра, Лондон)

Из таких пластинок составляли и полный доспех. Сохранились некоторые рисунки, сделанные в конце описываемого периода, а именно миниатюры из «Мировой истории» Рашид-ад-дина (написаны около 1306 г.) и из японского «Свитка о монгольском вторжении» (около 1292 г.). Хотя оба источника могут содержать определенные неточности, обусловленные специфическим взглядом на монголов их авторов, они неплохо согласуются в деталях и дают возможность воссоздать облик типичного монгольского воина, по крайней мере последнего периода - эпохи Хубилай-хана. Доспехи были длинными, ниже колен, но на некоторых картинах из-под доспехов видна одежда. Спереди панцирь оставался сплошным лишь до пояса, а ниже имел разрез, чтобы полы не мешали сидеть в седле. Рукава были короткими, едва не доставая до локтя, как у японских доспехов. На иллюстрациях Рашид-ад-дина многие монголы носят поверх доспехов декоративные сюрко из шелка. В японском свитке доспехи и сюрко почти такие же, главное отличие монголов на японском свитке заключается в их свирепом виде. Рашид-ад-дин дает очень стилизованные и чистые миниатюры!

Рашид-ад-дин изображает металлические шлемы с верхушкой, загнутой чуть назад. В японском свитке шлемы показаны с шаром на верхушке, увенчанным плюмажем, и с широким назатыльником, достигающим плеч и подбородка; на персидских миниатюрах назатыльники гораздо меньше.

Можно предположить, что доспехи у монголов появились не позднее европейской кампании; свидетельств относительно более раннего периода слишком мало. Без сомнения, монголы носили доспехи и раньше, но, скорее всего, это были более простые варианты.

Зимой поверх доспехов надевали меховые тулупы. Легкая конница могла вообще не иметь доспехов, а что касается конских доспехов, то в пользу их существования имеется примерно столько же свидетельств, сколько и против них. Это, опять же, может свидетельствовать просто о различиях тяжелой и легкой конницы. Карпини описывает пластинчатые кожаные конские доспехи, сделанные из пяти деталей: «…Одна деталь на одном боку лошади, и другая - на другом, и они соединены между собою от хвоста до головы и прикреплены к седлу, а спереди от седла - по бокам и также на шее; еще одна деталь закрывает верхнюю часть крупа, соединяясь с двумя боковыми, и в ней имеется отверстие, через которое пропускается хвост; грудь закрывает четвертая деталь. Все перечисленные детали свисают вниз и достигают колен или бабок. На лоб наложена железная пластина, связанная с боковыми пластинами по обе стороны шеи».

Отец Вильгельм (1254 г.) говорит о встрече с двумя монголами, носившими кольчуги. Монголы сказали ему, что получили кольчуги от аланов, которые, в свою очередь, принесли их от кубачинцев с Кавказа. Вильгельм также добавляет, что видел железные доспехи и железные шапки из Персии и что виденные им кожаные доспехи были неуклюжими. И он, и Винсент де Бовэ утверждают, что только важные воины носили доспехи; по свидетельству Винсента де Бовэ - только каждый десятый воин.

Примечания:

Это должно было очень удивлять европейцев: посадка тяжеловооруженного европейского рыцаря требовала очень длинных стремян. - Прим. науч. ред.

Если из истории убрать всю ложь, то это совсем не значит, что останется одна только правда — в результате может вообще ничего не остаться.

Станислав Ежи Лец

Татаро-монгольское нашествие началось в 1237 году с вторжением конницы Батыя в рязанские земли, а завершилось в 1242 году. Результатом этих события стало двухвековое иго. Так говорится в учебниках, но на самом деле взаимоотношения между Ордой и Русью были значительно сложнее. В частности об этом говорит известный историк Гумилев. В данном материале мы кратко рассмотрим вопросы нашествия монголо-татарского войска с точки зрения общепринятой трактовки, а также рассмотрим спорные вопросы этой трактовки. Наша задача не в том, чтобы в тысячный раз предложить фантазию на тему средневекового общества, а в том, чтобы предоставить нашим читателям факты. А выводы – это уже дело каждого.

Начало нашествия и предпосылки

Впервые войска Руси и Орды сошлись 31 мая 1223 году в сражении на Калке. Русские войска вел киевский князь Мстислав, а противостояли им Субедей и Джубе. Русское войско было не просто повержено, оно была фактически уничтожено. Причин этому много, но все они рассмотрены в статье про битву на Калке. Возвращаясь к первому нашествию, оно происходило в два этапа:

• 1237-1238 года – поход на восточные и северные земли Руси.
• 1239-1242 года – поход на южные земли, приведший к установлению ига.

Нашествие 1237-1238 годов

В 1236 году монголы начали очередной поход против половцев. В этом походе они добились большого успеха и во второй половине 1237 года подошли к границам рязанского княжества. Командовал азиаткой конницей хан Батый (Бату-хан), внук Чингисхана. В его подчинении было 150 тысяч человек. С ним в походе участвовал Субедей, который был знаком с русичами по предыдущим столкновениям.

Карта татаро-монгольского нашествия

Вторжение произошло в начале зимы 1237 года. Здесь невозможно установить точную дату, поскольку она неизвестна. Более того, некоторые историки говорят о том, что вторжение произошло не зимой, а поздней осенью того же года. С огромной скоростью конница монголов передвигалась по стране, покоряя один город за другим:

• Рязань – пала в конце декабря 1237 года. Осада длилась 6 дней.
• Москва – пала в январе 1238 года. Осада длилась 4 дня. Этому событию предшествовала битва под Коломной, где Юрий Всеволодович со своим войском пытался остановить врага, но был разбит.
• Владимир – пал в феврале 1238 года. Осада длилась 8 дней.

После взятия Владимира фактически все восточные и северные земли оказали в руках Батыя. Он покорял один город за другим (Тверь, Юрьев, Суздаль, Переславль, Дмитров). В начале марта пал Торжок, открыв тем самым путь монгольскому войску на север, к Новгороду. Но Батый совершил другой маневр и вместо похода на Новгород, он развернул свои войска и отправился штурмовать Козельск. 7 недель шла осада, завершившаяся только тогда, когда монголы пошли на хитрость. Они объявили, что примут сдачу гарнизона Козельска и отпустят всех живыми. Люди поверили и открыли ворота крепости. Батый же слова не сдержал и отдал приказ убить всех. Так завершился первый поход и первое нашествие татаро-монгольского войска на Русь.

Нашествие 1239-1242 годов

После перерыва в полтора года, в 1239 году началось новое нашествие на Русь войск хана Батыя. В этом году основанные события происходили в Переяславе и Чернигове. Вялость наступления Батыя связана с тем, что в это время он вел активную борьбу с половцами, в частности на территории Крыма.

Осень 1240 года Батый привел свое войско под стены Киева. Древняя столица Руси не смогла долго сопротивляться. Город пал 6 декабря 1240 года. Историки отмечают особое зверство, с которым вели себя захватчики. Киев был практически полностью уничтожен. От города ничего не осталось.

Монгольские завоевания (13 век)

Тот Киев, который мы знаем сегодня, не имеет уже ничего общего с древней столицей (кроме географического положения). После этих событий армия захватчиков разделилась:

• Часть отправилась на Владимир-Волынский.
• Часть отправилась на Галич.

Захватив эти города, монголы перешли в европейский поход, но он нас интересует мало.

Последствия татаро-монгольского нашествия на Русь

Последствия нашествия азиатского войска на Русь историки описывают однозначно:

• Страна был покроена, и стала полностью зависимой от Золотой Орды.
• Русь начала ежегодно платить дань победителям (деньгами и людьми).
• Страна впала в ступор в плане прогресса и развития из-за непосильного ига.

Этот список можно продолжать, но, в общем и целом, все сводится к тому, что все проблемы, которые были на Руси в то время, списали на иго.

Именно таким представляется, если кратко, татаро-монгольское нашествие с точки зрения официальной истории и того, что нам говорят в учебниках. В противовес мы рассмотрим доводы Гумилева, а также зададим ряд простых, но очень важных вопросов для понимания текущей проблематики и того, что с игом, как и с отношениями Русь-Орда, все намного сложении, чем принято говорить.

Например, является абсолютно непонятным и необъяснимым, как кочевой народ, который несколько десятков лет назад жил еще племенным строем, создал огромную империю и покорил половину мира. Ведь, рассматривая нашествие на Русь, мы рассматриваем только вершину айсберга. Империя Золотой Орды была куда больше: от Тихого океана до Адриатики, от Владимира и до Бирмы. Гигантские страны были покорены: Русь, Китай, Индия… Ни до ни после никто не смог создать военную машину, которая смогла бы покорить столько стран. А монголы смогли…

Чтобы понять насколько это было тяжело (если не сказать, что невыполнимо) давайте рассмотрим ситуацию с Китаем (чтобы не обвиняли, что ищем заговор вокруг Руси). Население Китая на момент Чингисхана составляло примерно 50 миллионов человек. Переписи монголов никто не вел, но, например, сегодня эта нация насчитывает 2 миллиона человек. Если учесть, что численность всех народов средневековья увеличивается к настоящему времени, то монголов было меньше 2 миллионов человек (с женщинами, стариками и детьми). Как они смогли покорить Китай в 50 миллионов жителей? А потом еще и Индию с Русью…

Странность географии передвижения Батыя

Вернемся к нашествию монголо-татар на Русь. Какие были цели этого похода? Историки говорят о желании разграбить страну и подчинить ее себе. Также говорится о том, что все эти цели были достигнуты. Но это не совсем так, ведь в древней Руси было 3 самых богатых города:

• Киев – один из крупнейших городов в Европе и древняя столица Руси. Город был покорен монголами и разрушен.
• Новгород – крупнейший торговый город и самый богатый в стране (отсюда и его особый статус). Вообще не пострадал от нашествия.
• Смоленск – также город торговый, считался по богатству равным Киеву. Город также не видел монголо-татарского войска.

Вот и получается, что 2 из 3 крупнейших городов вообще не пострадали от нашествия. Более того, если рассматривать разграбление, как ключевой аспект нашествия Батыя на Русь, то логика не прослеживается вообще. Судите сами, Батый берет Торжок (2 недели тратит на штурм). Это беднейший город, задача которого охранять Новгород. Но после этого монголы идут не на Север, что было бы логично, а разворачиваются на юг. Зачем было 2 недели тратить на никому не нужный Торжок, чтобы просто повернуть на Юг? Историки дают два объяснения, логичных на первый взгляд:

• Под Торжком Батый потерял много воинов и побоялся идти на Новгород. Данное объяснение вполне можно было бы считать логичным если бы не одно «но». Коль скоро Батый потерял много своей армии, то ему и нужно покинуть Русь для пополнения войска или взять передышку. Но вместо этого хан бросается на штурм Козельска. Вот там, кстати, потери были огромные и в результате монголы спешно покинули Русь. Но почему они не пошли к Новгороду – непонятно.
• Татаро-монголы испугались весеннего разлива рек (дело было в марте). Даже в современных условия март на севере России не отличается мягкостью климата и там спокойно можно передвигаться. А если говорить о 1238 году, то та эпоха климатологами называется малым ледниковым периодом, когда зимы были намного суровее современных и в целом температура намного ниже (это легко проверить). То есть получается, что в эпоху глобального потепления в марте до Новгорода можно добраться, а в эпоху ледникового периода все боялись разлива рек.

Со Смоленском тоже ситуация парадоксальная и не объяснимая. Взяв Торжок, Батый отправляется штурмовать Козельск. Это простая крепость, маленький и очень бедный город. Монголы его штурмовали 7 недель, потеряли тысячи человек убитыми. Ради чего это делалось? Выгоды от взятия Козельска не было никакой – денег в городе нет, складов продовольствия тоже нет. Зачем такие жертвы? А ведь всего в 24 часах передвижения конницы от Козельска располагается Смоленск – богатейший город на Руси, но монголы даже не думают двигаться к нему.

Удивительно, но все эти логичные вопросы официальными историками просто игнорируются. Даются стандартные отговорки, мол, кто знает этих дикарей, вот так они себе решили. Но такое объяснение не выдерживает никакой критики.

Кочевники зимой не воют никогда

Есть и еще один примечательный факт, который официальная история просто обходит стороной, т.к. его объяснить невозможно. Оба татаро-монгольских нашествия были совершены на Русь зимой (или начаты поздней осенью). Но это кочевники, а кочевники начинают воевать только весной, чтобы закончить сражения до зимы. Ведь они передвигаются на лошадях, которые нужно кормить. Вы себе представляете, как можно прокормить многотысячную монгольскую армию в заснеженной России? Историки, конечно, говорят, что это мелочь и не стоит даже рассматривать такие вопросы, но успех любой операции напрямую зависит от обеспечения:

• Карл 12 не смог наладить обеспечение своей армии – проиграл Полтаву и Северную войну.
• Наполеон не смог наладить обеспечение и уходил из России с полуголодной армией, которая была абсолютно небоеспособна.
• Гитлер, по мнению многих историков, сумел наладить обеспечение только на 60-70% — проиграл вторую мировую войну.

А теперь, понимая все это, давайте посмотри, какой же была армия монголов. Примечательно, но определенной цифры количественного ее состава нет. Историки называют цифры от 50 тысяч до 400 тысяч всадников. Например, Карамзин говорит о 300 тысячной армии Батыя. Давайте, рассмотрим обеспечение армии на примере этой цифры. Как известно монголы всегда отправлялись в военные походы с тремя лошадьми: ездовая (на ней передвигался всадник), вьючная (перевозила личные вещи и оружие всадника) и боевая (шла пустой, чтобы в любой момент могла свежей вступить в бой). То есть 300 тысяч человек это 900 тысяч лошадей. К этому добавьте лошадей, которые перевозили таранные орудия (доподлинно известно, то орудия монголы привозили собранными), лошадей, которые везли питание для армии, везли дополнительное оружие и т.д. Получается, по самым скромным оценкам, 1,1 миллиона лошадей! А теперь представьте, как заснеженной зимой (в эпоху малого ледникового периода) прокормить в чужой стране такое стадо? Ответа нет, поскольку этого сделать невозможно.

Так сколько было армии у Батя?

Примечательно, но чем ближе к нашему времени происходит исследование нашествия татаро-монгольского войска, тем меньше численность получается. Например, историк Владимир Чивилихин говорит о 30 тысячах, которые передвигались разрозненно, поскольку в единой армии им было не прокормиться. Часть историков опускает эту цифру еще ниже – до 15 тысяч. И тут мы наталкиваемся на неразрешимое противоречие:

• Если монголов действительно было так много (200-400 тысяч), то как они могли прокормить себя и своих лошадей в суровой российской зиме? Города то им миром не сдавались, чтобы забирать у них провиант, большинство крепостей были сожжены.
• Если монголов было действительно всего 30-50 тысяч, то, как они умудрились покорить Русь? Ведь армию в районе 50 тысяч против Батыя выставляло каждое княжество. Будь монголов действительно так мало и действуй они самостоятельно – под Владимиром бы похоронили остатки орды и самого Батыя. Но на деле все было иначе.

Выводы и ответы на эти вопросы мы предлагаем читателю искать самостоятельно. Мы же со своей стороны сделали главное – указали на факты, которые полностью опровергают официальную версию о нашествии монголо-татар. В завершении же статьи, хочу отметить еще один важный факт, который весь мир признал, в том числе и официальная история, но этот факт замалчивается и мало где публикуется. Основной документ, по которому долгие годы изучалось иго и нашествие – Лаврентьевская летопись. Но, как оказалось, истинность этого документа вызывает большие вопросы. Официальная история признала, что 3 страницы летописи (на которых говорится о начале ига и начале нашествия монголов на Русь) изменены и не являются оригинальными. Интересно, сколько еще страниц из истории России изменено в других летописях, и что происходило на самом деле? Но ответить на этот вопрос практически невозможно…

Монгольские завоевания в 13

Монгольские завоевания в 13 в., серия крупных завоевательных войн и отдельных походов, организованных монгольскими феодалами с целью захвата военной добычи, порабощения и ограбления народов Азии и Восточной. Европы. Монгольские феодалы, создав военную организацию, вовлекли в завоевательные войны большинство народа. Основной силой их войска была многочисленная и очень подвижная конница, состоявшая из кочевников-аратов. Монгольские феодалы также использовали в походах военные силы завоёванных стран и их технические достижения (например, осадные орудия). Войско имело единое командование, крепкую дисциплину, было хорошо вооружено и по своим боевым качествам превосходило феодальные ополчения соседних стран. Успехам М. з. способствовали внутренние распри и предательство правящей верхушки во многих странах Азии и Восточной Европы.

М. з. начались после образования монгольского раннефеодального государства во главе с Чингисханом (правил в 1206-27) и продолжались с небольшими перерывами до конца 13 в. В 1207-11 были подчинены народы Сибири и Восточного Туркестана: буряты, якуты, ойроты, киргизы, уйгуры; предприняты походы против тангутского государства Си-Ся (окончательно разгромленного к 1227). В 1211 началось наступление на чжурчжэньское государство Цзинь (Северный Китай). Монгольские отряды разрушили около 90 городов и в 1215 взяли Пекин (Яньцзин). К 1217 были завоёваны все земли к С. от р. Хуанхэ. В 1218 власть монг. феодалов распространилась и на Семиречье.

В 1219 монг. войско численностью свыше 150 тыс. чел. во главе с Чингисханом вторглось в Среднюю Азию. Хорезмшах Мухаммед рассредоточил войско по укрепленным городам, чем облегчил монголам завоевание своих владений. Монгольские отряды взяли Отрар, Ходжент, Ургенч и другие города. Бухара и Самарканд сдались без боя. Мухаммед бежал и вскоре умер на одном из островов Каспийского моря. В 1221 взятием Хорезма завоевание Средней Азии было завершено. Военные действия были перенесены на территорию современного Афганистана, где сын хорезмшаха - Джелал-ад-дин продолжал борьбу. Чингисхан преследовал его до р. Инд и разгромил 24 ноября 1221. К 1225 основное монгольское войско ушло в Монголию. Только 30-тысячный отряд монгольских полководцев Джебе и Субэдея продолжал войну на западе.

Через Северный Иран монгольский отряд ворвался в Закавказье, опустошил часть Грузии и Азербайджана, по берегу Каспийского моря проник в земли аланов (1222) и, разгромив их, вышел в половецкие степи. В битве на р. Калке 31 мая 1223 монгольский отряд победил объединённое русско-половецкое войско, преследовал его до р. Днепр, а затем отступил на среднюю Волгу, но, потерпев поражение в Болгарии Волжско-Камской, вернулся в Монголию (1224). Это был глубокий разведывательный рейд монгольской конницы, подготавливавший будущий поход на запад.

После курултая 1229, избравшего Великим ханом Угедея, М. з.

шли в двух направлениях. На В. было завершено завоевание Северного Китая (1231-34) и начата война с Кореей (1231-32). Большая часть Кореи была завоёвана к 1273 после ряда больших походов монгольского войска (1236, 1254, 1255, 1259). В 1229 к р. Яик подошёл Субэдей с 30-тысячным войском. Вместе с войском Батыя, правителя улуса Джучи, ему удалось вытеснить из прикаспийских степей саксинов и половцев. В 1232 монгольское войско пыталось вторгнуться в Волжско-Камскую Болгарию, но было отбито. Продолжали борьбу с завоевателями и башкиры. Наступление на запад силами одного улуса Джучи потерпело неудачу.

На курултае 1235 было решено направить "в помощь и подкрепление Бату" военные силы других улусов. В походе участвовали 14 ханов-чингисидов, общемонгольское войско достигало 150 тыс. чел. Осенью 1236 монгольское войско вновь вторглось в Волжско-Камскую Болгарию и разгромило её, весной и летом 1237 оно продолжало сражаться с аланами, половцами и народами Среднего Поволжья, а осенью сосредоточилось в районе современного Воронежа для похода на Северо-Восточную Русь. В начале зимы 1237 Батый напал на Рязанское княжество и разбил дружины местных князей. 21 декабря после шестидневного штурма пала Рязань. Героизм защитников Рязанской земли прославлен в предании о Евпатии Коловрате. В январе 1238 под Коломной были разбиты владимирские дружины, пытавшиеся задержать Батыя у границ Владимирского княжества. Монгольское войско разрушило Коломну, Москву и 4 февраля осадило Владимир. Великий князь владимирский Юрий Всеволодович "с малой дружиной" ушёл за Волгу, на р. Сить (приток Мологи), где начал собирать новое войско. 5 февраля монгольский отряд разорил Суздаль, а 7 февраля после ожесточённого штурма был взят Владимир. После этого Батый разделил войско на несколько крупных отрядов, которые пошли по основным речным путям на С.-В., С. и С.-З. и взяли в феврале 1238 14 русских городов (Ростов, Углич, Ярославль, Кострому, Кашин, Кснятин, Городец, Галич-Мерский, Переяславль-Залесский, Юрьев, Дмитров, Волок-Ламский, Тверь, Торжок). 4 марта войско монгольского полководца Бурундая окружило и уничтожило великокняжеские полки на р. Сити; в этом бою погиб и князь Юрий Всеволодович. Всё междуречье Оки и Волги было опустошено монголами. Небольшой отряд монгольской конницы совершил рейд на С. и возвратился, не дойдя 100 км до Новгорода. При отступлении в степи монгольское войско шло широким фронтом мелких отрядов, "облавой", ещё раз подвергнув русские земли опустошению. Упорное сопротивление оказал врагу Козельск, который монгольское войско осаждало 7 недель, понеся большие потери.

В половецких степях (лето 1238 - осень 1240) монгольское войско вело затяжную войну с половцами и аланами, совершило походы в Крым, в Мордовскую землю, где поднялось восстание против завоевателей, на Переяславль-Южный и Чернигов (1239). Осенью 1240 начался поход на Южную Русь. В конце декабря после многодневного штурма пал Киев. Монгольские отряды взяли и разрушили Владимир-Волынский, Галич и другие города. Однако Данилов, Кременец и Холм отбили все приступы монгольского войска. Весной 1241 монгольское войско, хотя и значительно ослабленное героическим сопротивлением русского народа и других народов Восточной Европы, всё же прошло дальше на З.

Главные силы Батыя через карпатские перевалы прорвались в Венгрию, 60-тысячное войско короля Белы IV потерпело поражение в битве при Шайо (11 апреля 1241). Столица Венгрии - г. Пешт был взят и разрушен, значительная часть страны опустошена. Другой монгольский отряд вторгся в Польшу, разбил под Легницей ополчение польских и немецких князей. Разорению подверглись польские, моравские и словацкие земли. Отдельные монгольские отряды проникли до Восточной Чехии, но были отбиты королём Вацлавом I. В конце 1241 все монгольские войска сосредоточились в Венгрии, где народные массы продолжали борьбу с завоевателями. Закрепиться в венгерских степях для дальнейшего наступления на З. Батыю не удалось, и он через Австрию и Хорватию двинулся к Адриатическому морю. Осенью 1242 после безуспешной осады прибрежных крепостей Батый через Боснию, Сербию и Болгарию начал отступление. Вторжение монголов в Центральную Европу закончилось.

Несколько более продолжительными были М. з. на З. - в Малой Азии и на Ближнем Востоке. После завоевания Закавказья (1236) монгольское войско разгромило Румский султанат. В 1256 Хулагу завоевал Иран и Двуречье, в 1258 пал Багдад - столица Арабского халифата. Монгольские войска проникли в Сирию, готовились к вторжению в Египет, но в 1260 потерпели поражение от египетского султана. М. з. на З. закончились.

Во 2-й половине 13 в. М. з. были направлены на страны Восточной и Юго-Восточной Азии. Монгольские войска захватили страны, окружавшие Южно-Сунскую империю: государство Дали (1252-53), Тибет (1253). В 1258 монгольские войска с разных сторон вторглись в Южный Китай, но неожиданная смерть Великого хана Мункэ (1259) отсрочила завоевание Южно-Сунской империи. Южный Китай был покорён новым Великим ханом Хубилаем в 1267-79. В 1281 монгольские феодалы пытались завоевать Японию, направив к её берегам 1000 кораблей со 100-тысячной армией, но флот был уничтожен тайфуном. Не принесла успеха монгольским феодалам и экспансия в Юго-Восточной Азии, хотя они использовали в походах китайскую армию и флот. Монголо-китайские войска после нескольких походов (1277 - дважды, 1282, 1287) заняли Бирму, но вскоре были изгнаны (1291). Монголо-китайские войска и флот неоднократно нападали на Вьетнам (1257, 1258, 1284, 1285, 1287-88), но покорить вьетнамский народ не смогли. Отстояло свою независимость и государство Тьямпу (на Ю.-В. Индокитая). Полной неудачей окончилась и попытка завоевать о. Ява, хотя туда были направлены большие силы (1000 кораблей с 70-тысячной армией).

М. з. закончились походом 1300 в Бирму. После этого монгольские феодалы прекратили активные военные действия и перешли к планомерной эксплуатации завоёванных стран, используя китайский опыт управления и китайскую администрацию.

М. з. принесли бедствия народам Азии и Восточной Европы. Они сопровождались массовым уничтожением населения, опустошением огромных территорий, разрушением городов, упадком земледельческой культуры, особенно в районах орошаемого земледелия. М. з. надолго задержали социально-экономическое и культурное развитие стран, вошедших в состав Монгольской феодальной империи.

Лит.: Татаро-монголы в Азии и Европе. Сб. ст., М., 1970; Бартольд В. В., Туркестан в эпоху монгольского нашествия, Соч., т. 1, М., 1963; Каргалов В. В., Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. Феодальная Русь и кочевники, М., 1967; Греков Б. Д., Якубовский А. Ю., Золотая Орда и ее падение, М. - Л., 1950; Мерперт Н. Я., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В., Чингисхан и его наследие, "История СССР", 1962, № 5.

В. В. Каргалов.

Завоевания монголов в 13 веке

Монгольские отряды, объединенные Чингисханом, покоряли соседние народы – енисейских киргизов, бурят, якутов и уйгуров, разгромили цивилизацию Приморья, а к 1215 году завоевали Северный Китай.

Монгольские завоевания в 13 веке

Здесь монгольские полководцы взяли на вооружение у китайских инженеров осадную технику для штурма крепостей. В 1218 г. военачальники Чингисхана покорили Корею, а на следующий год 200-тысячная армия обрушилась на города Хорезма. В течении двух лет боевых действий земледельческие районы Семиречья были превращены в пастбища, большинство жителей уничтожено, а ремесленники уведены в рабство. В 1221 году Чингисхан подчинил всю Среднюю Азию. После этого похода Чингисхан Раздели свою огромную державу на улусы.

Весной 1223г. 30 – тысячный отряд монголов под предводительством Джебе и Субедея, пройдя вдоль южного берега Каспийского моря, вторгся в Закавказье. Разбив армяно-грузинское войско и опустошив Грузию и Азербайджан, захватчики прорвались через Дербентский проход на Северный Кавказ и разбили аланов и половцев.

Монголо-татары смогли покорить государства, стоявшие на наиболее высокой ступени развития, так как:

1) отличная организация войска (десятичная система)

2) заимствование военной техники у китайцев

3) многочисленность войска

4) хорошо организованная разведка

5)жесткость по отношению к сопротивляющимся городам (непокорные города они уничтожали, жгли, разрушали, а жителей либо уводили в плен (ремесленников, женщин, детей), либо истребляли). Следовательно, города сдавались добровольно.

6)психологические факторы (использование звуковых элементов).

Битва на Калке (1223)

Половцы, во главе с ханом Котяном, вековые враги Руси, обратились к русским князьям за помощью против монголо-татар. По инициативе Мстислава Мстиславича Удалого (Галицкий князь, был женат на дочери хана Котяна) на съезде южнорусских князей в Киеве было принято решение прийти на помощь половцам. В степь вступило крупное русское войско во главе с тремя сильнейшими князьями Южной Руси: Мстиславом Романовичем Киевским, Мстиславом Святославичем черниговским и Мстиславом Мстиславовичем Галицким. В низовьях Днепра оно соединилось с половецкими силами. 31 мая 1223 года неподалеку от Азовского моря, на реке Калке произошло сражение, в котором русско-половецкое войско в результате несогласованных действие и внутрикняжеских распрей потерпело поражение: В то время как дружины Мстислава Удалого, Даниила Волынского и некоторых других князей при поддержке половецкой конницы устремились на врага, Мстислав Киевский стоял со своими силами на одном из холмов и не участвовал в битве. Монголы сумели выдержать удар, а затем перешли в наступление. Первыми потерпели поражение половцы, побежавшие с поля боя. Это поставило Галицкую и волынскую рати в тяжелое положение. Монголы сломили сопротивление русичей.

Теперь наступила очередь самой мощной части русского войска — киевской рати. Попытка взять русский лагерь приступом, монголам не удалось, и тогда они пошли на хитрость. Джэбэ и Субэдэ пообещали Мстиславу Киевскому и другим князьям мир и пропуск их войска на родину. Когда же князья раскрыли свой лагерь и вышли из него, монголы бросились на русские дружины. Все русские воины были захвачены в плен.

Во время битвы на Калке погибли 6 князей, из воинов вернулся лишь каждый десятый. Только киевская рать потеряла около 10 тысяч человек. Это поражение оказалось для Руси одним из самых тяжелых за всю историю.

Нашествие Батыя на Русь

В 1227 году основатель Монгольской империи Чингисхан умер. Улус старшего сына Джучи, умершего в один год с отцом, Досталя внуку завоевателя – Бату-хану (Батыю). Именно этот улус, расположенный к западу от р. Иртыш, должен был стать главным плацдармом для завоевательного похода на Запад.

В 1235 году на очередном курултае монгольской знати в Каракоруме было принято решение об общемонгольском походе в Европу. Сил одного улуса Джучи было недостаточно. Поэтому на помощь Батыю были направлены войска других чингисидов. Во главе похода был поставлен сам Батый, а советником назначен опытный полководец Субедей.

Наступление началось осенью 1236 года, и уже через год монгольские завоеватели покорили Волжскую Булгарию, а также половецкие орды, кочевавшие в междуречье Волги и Дона.

Поздней осенью 1237г. основные силы Батыя сосредоточились в верховьях р. Воронеж для вторжения в Северо-Восточную Русь. На Руси знали о грозной опасности, но княжеские распри помешали объединить силы для отпора сильному и коварному врагу. Отсутствовало единое командование. Укрепления городов возводились для обороны соседних русских княжеств, а не от степных кочевников. Княжеские конные дружины по вооружению и боевым качествам не уступали монгольским нойонам и нукерам. Но основную массу русского войска составляло ополчение — городские и сельские ратники, уступавшие монголам в вооружении и боевых навыках.

Разгром Рязани

Первым княжеством, подвергшимся безжалостному разорению, стала Рязанская земля. Суверенным русским князьям было нечего противопоставить этому нашествию. Княжеские распри не позволили выставить против Батыя объединенные силы Владимирский и Черниговский князья отказали Рязани в помощи. Подойдя к Рязанской земле, Батый потребовал от Рязанских князей десятую часть “от всего, что имеется в земле вашей”.

В надежде договорится с Батыем, Рязанский князь направил к нему посольство с богатыми дарами, которое возглавил княжеский сын Федор. Приняв подарки, хан выдвинул унизительные и наглые требования: помимо огромной дани отдать в жены монгольской знати княжеских сестер и дочерей. А лично для себя он присмотрел красавицу Евпраксинью, жену Федора. Князь ответил решительным отказом и вместе с послами был предан мучительной казни. А княжна вместе с маленьким сыном, чтобы не достаться завоевателям, бросилась вниз с колокольни. Рязанское войско пошло против Батыя, и “встретило его близ пределов рязанских”. Битва была очень тяжёлой двенадцать раз выходила русская дружина из окружения, “один рязанец бился с тысячей, а два - с тьмою (десять тысяч)” – так пишет об этой битве летопись. Но перевес в силах у Батыя был велик, рязанцы понесли большие потери. Настала очередь падения Рязани. Рязань держалась пять дней, на шестой день, утром 21 декабря она была взята. Весь город был разрушен, и все жители были истреблены. Монголо-татары оставляли за собой только пепелище. Погиб и Рязанский князь со своей семьей. Уцелевшие жители Рязанской земли собрали дружину (около 1700 человек), которую возглавил Евпатий Коловрат. Они догнали врага в Суздальской земле и стали вести против него партизанскую борьбу, нанося монголам большие потери.

Разгром Владимирского княжества

Разорив Рязанскую землю, в январе 1238г. монгольские захватчики разгромили под Коломной великокняжеский сторожевой полк Владимиро-Суздальской земли во главе с сыном великого князя Всеволодом Юрьевичем.

Сильное сопротивление врагу в течении 5 дней оказывало население Москвы, руководимое воеводой Филиппом Нянкой. После взятия монголами Москва была сожжена, а ее жители перебиты.

Затем монголы захватили Суздаль и ряд других городов.

4 февраля 1238 г. Батый осадил Владимир. Расстояние от Коломны до Владимира (300 км) его войска прошли за месяц. На четвёртый день осады захватчики через проломы в крепостной стене рядом с Золотыми воротами ворвались в город. Княжеская семья и остатки войск закрылись в Успенском соборе. Монголы обложили собор деревьями и подожгли. После захвата Владимира орды завоевателей рассеялись по всей Владимиро-Суздальской земле, грабя и разрушая все на своем пути. (было разорено 14 городов)

4 марта 1238г. за Волгой, на р. Сити, произошла битва между основными силами Северо-Восточной Руси во главе великим князем владимирским Юрием Всеволодовичем и монгольскими захватчиками. Русское войско было разгромлено, а сам великий князь погиб.

После взятия «пригорода» Новгородской земли – Торжка пред завоевателями открылась дорога на Северо-Западную Русь. Однако приближение весенней распутицы и значительные людские потери заставили монголов, не дойдя до Великого Новгорода около 100 верст, повернуть обратно в половецкие сепии. По дороге они разгромили Курск и небольшой город Козельск на р. Жиздре. Защитники Козельска оказали врагу ожесточенное сопротивление, обороняясь в течении семи недель. После его взятия в мае 1238г. Батый приказал стереть с лица земли этот «злой город», а оставшихся жителей поголовно истребить.

Лето 1238г. Батый провел в придонских степях, восстанавливая силы своего войска. Однако уже осенью его отряды вновь опустошили Рязанскую землю, захватив Горховец, Муром и несколько других городов. Весной следующего, 1239 года Батыевы отряды разгромили Переяславское княжество, а осенью была разорена Чернигово-Северская земля.

Нашествие на Юго-Западную Русь

Осенью 1240г. монгольские рати двинулись на покорение Западной Европы через Южную Русь. В сентябре они переправились через Днепр и окружили Киев. После длительной осады 6 декабря 1240г. город пал. Южнорусские князья так и не смогли организовать объединенную оборону своих земель. Зимой 1240 – 1241г. монгольские тумены захватили почти все города Южной Руси, за исключением Холма, Каменца и Данилова.

Поход Батыя на Европу

После разгрома Руси монгольские орды двинулись на Европу. Были разорены Польша, Венгрия, Чехия, балканские страны. Монголы вышли к границам Германской империи, дошли до Адриатического моря. Однако в конце 1242 г. их постиг ряд неудач в Чехии и Венгрии. Из далёкого Каракорума пришло известие о смерти великого хана Угедея - сына Чингисхана. Это был удобный предлог, чтобы прекратить трудный поход. Батый повернул свои войска обратно на восток. Решающую всемирно-историческую роль в спасении европейской цивилизации от монгольских орд сыграла героическая борьба против них русского и других народов нашей страны, принявших на себя первый удар захватчиков. В ожесточённых боях на Руси погибла лучшая часть монгольского войска. Монголы утратили наступательную мощь. Они не могли не считаться с освободительной борьбой, развернувшейся в тылу их войск. А. С. Пушкин справедливо писал: "России определено было великое предназначение: её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы… образующееся просвещение было спасено растерзанной Россией»

По возвращении в 1243г. Батый образовал самый западный улус – государство Золотая Орда со столицей Сарай-Бату. Государство, созданное Батыем, занимало огромную территорию: от сибирских рек Иртыша и Оби – на востоке до Карпат и Дуная – на Западе и от прикаспийских степей и Кавказских гор – на юге до черноземной полосы и верховье Волги и Камы – на севере.

Монгольская армия XIII века была ужасным инструментом войны. Она являлась, вне сомнения, наилучшей военной организацией мира в этот период. В основном она состояла из кавалерии, сопровождаемой инженерными войсками. Исторически монгольская армия и военное искусство следовали древним традициям военного дела степных кочевников. При Чингисхане монголы довели древние стереотипы до совершенства. Их стратегия и тактика стали кульминацией развития кавалерийских армий степных народов – лучших из всех известных.

В древние времена иранцы могли похвастаться сильнейшей кавалерией на свете: Парфия и Сассаниды в Иране, а также аланы в евразийских степях. Иранцы делали различие между тяжелой кавалерией, вооруженной мечом и копьем как основным оружием, и легкой кавалерией, вооруженной луком и стрелами. Аланы, в основном, зависели от тяжелой кавалерии. Их примеру следовали восточногерманские племена, связанные с ними, – готы и вандалы. Гунны, которые вторглись в Европу в V веке, были, в основном, нацией лучников. Вследствие превосходства аланской и гуннской кавалерии, могучая Римская империя оказалась беспомощной при столкновении с постепенным натиском степных народов. После поселения германцев и аланов в западной части Римской империи и формирования германских государств примеру аланской кавалерии последовали средневековые рыцари. С другой стороны, монголы развили и довели до совершенства гуннскую экипировку и приспособления. Но аланские традиции также играли важную роль в монгольском военном искусстве, поскольку монголы использовали тяжелую кавалерию в дополнение к легкой.

При оценке монгольской военной организации следует рассматривать следующие аспекты: 1. люди и кони; 2. оружие и экипировка; 3. тренировка; 4. организация армии; 5. стратегия и тактика.

1. Люди и кони. «Культура коневодства» – основная черта жизни степных кочевников и основание их армий. Древние авторы, которые описывают стиль жизни скифов, аланов и гуннов, а также средневековые путешественники, имевшие дело с монголами, представляют, в основном, одинаковую картину кочевого общества. Любой кочевник – прирожденный кавалерист; мальчики начинают ездить на коне в раннем детстве; каждый юноша – идеальный всадник. Справедливое относительно аланов и гуннов, справедливо и по отношению к монголам. Кроме того, монголы были более крепкими. Это частично объяснялось удаленностью их страны и весьма незначительным, в этот период, смягчающим влиянием более культурных народов; отчасти же – более суровым климатом, нежели в Туркестане, Иране и Южной Руси, где жили иранцы.

В дополнение к этому, каждый степной монгол или тюрок – прирожденный разведчик. При кочевой жизни острота зрения и зрительная память относительно каждой детали пейзажа развиваются в высшей степени. Как отмечает Еренджен Хара‑Даван, даже в наше время «монгол или киргиз замечает человека, пытающегося спрятаться за кустом, на расстоянии пяти или шести верст от того места, где он находится. Он способен издалека уловить дым костра на стоянке или пар кипящей воды. На восходе солнца, когда воздух прозрачен, он в состоянии различить фигуры людей и животных на расстоянии двадцати пяти верст ». Благодаря своей наблюдательности, монголы, как все истинные кочевники, обладают глубоким знанием климатических и сезонных условий, водных ресурсов и растительности степных стран.

Монголы – по крайней мере те, что жили в XIII в., – были наделены удивительной выносливостью. Они могли находиться в седле в течение многих суток подряд при минимуме еды.

Монгольский конь был ценным спутником всадника. Он мог покрывать длительные расстояния с короткими передышками и существовать, питаясь пучками травы и листьев, найденными им на своем пути. Монгол хорошо заботился о своем коне. Во время похода всадник менял от одного до четырех коней, скача на каждом по очереди. Монгольская лошадь принадлежала к породе, известной китайцам с древних времен. Во втором веке до н.э. как китайцы, так и гунны познакомились с породой центральноазиатских коней, используемых иранцами. Китайцы высоко ценили этих лошадей, и китайский посланник в Центральную Азию передавал императору, что лучшие кони были производителями «небесных жеребцов». Многие центральноазиатские кони импортировались в Китай и, предположительно, также в Монголию. Монгольские скакуны XIII в., видимо, были гибридами. Монголы придавали особое значение не только породе, но и цвету коней. Белые считались священными. Каждое подразделение императорской гвардии использовало коней особой масти, воины отряда багатуров, например, скакали на вороных конях. Это проливает свет на приказ Бату населению Рязанского княжества в начале русской кампании отдать монголам десятую часть «всего». Десятая часть коней должна была отбираться отдельно по каждой масти: упоминались черный, рыжевато‑коричневый, гнедой и пегий цвета.194

2. Оружие и экипировка. Лук и стрела были стандартным вооружением монгольской легкой кавалерии. Каждый лучник обычно имел при себе два лука и два колчана. Монгольский лук был очень широк и принадлежал к сложному типу; он требовал по крайней мере ста шестидесяти шести фунтов натяжения, что было больше, нежели у английского длинного лука; его поражающая дистанция составляла от 200 до 300 шагов.

Воины тяжелой кавалерии были вооружены саблей и копьем, а в дополнение – боевым топором или булавой и лассо. Их защитное вооружение состояло из шлема (первоначально из кожи, а позже из железа) и кожаной кирасы или кольчуги. Кони также были защищены кожаными головными пластинами и доспехами, предохранявшими верхнюю часть туловища и грудь. Седло делалось прочным и приспособленным для езды на дальнее расстояние. Крепкие стремена давали хорошую опору всаднику, державшему лук.

В зимние кампании монголы были одеты в меховые шапки и шубы, войлочные носки и тяжелые кожаные сапоги. После завоевания Китая они круглогодично носили шелковое нижнее белье. Каждый монгольский воин имел при себе запас сушеного мяса и молока, кожаный кувшин для воды или кумыса, набор для отточки стрел, шило, иголку и нитку.

До Чингисхана монголы не имели артиллерии. Они познакомились с осадными механизмами в Китае и встретили их вновь в Средней Азии. Механизмы, использовавшиеся монголами, были, в основном, передневосточного типа и имели дистанцию поражения 400 метров. Те, что швыряли глыбы или камни при высокой траектории, работали с тяжелым противовесом (как требюше на Западе). Приспособления для метания копий (баллисты) отличались гораздо большей точностью.

3. Тренировка. Подготовка к лагерной жизни начиналась для любого монгола в раннем детстве. Каждый мальчик или девочка должны были адаптироваться к сезонной миграции рода, пасшего свои стада. Верховая езда считалась не роскошью, а необходимостью. Охота была дополнительным занятием, которое в случае потери стада могло стать необходимым для выживания. Каждый монгольский мальчик начинал учиться держать в руках лук и стрелы в три года.

Охота также рассматривалась как отличная тренировочная школа для взрослых воинов, насколько нам известно из включенного в Великую Ясу статута об охоте. Правила Ясы относительно большой охоты делают очевидным, что это занятие играло роль армейских маневров.

«Любой, кому надлежит воевать, должен быть обучен обращению с оружием. Он должен быть знаком с преследованием, чтобы знать, как охотники подбираются к дичи, как они сохраняют порядок, как они окружают дичь в зависимости от числа охотников. Когда они начинают погоню, им необходимо сначала послать разведчиков, которым следует получить информацию. Когда (монголы) не заняты войной, они должны предаваться охоте и приучать к этому свою армию. Целью является не преследование как таковое, а тренировка воинов, которые должны обрести силу и стать опытными в обращении с луком и в других упражнениях »(Джувейни, разд. 4).

Начало зимы определялось как сезон большой охоты. Предварительно направлялись приказы войскам, прикрепленным к ставке великого хана, и в орду или в лагеря князей. Каждое армейское подразделение должно было выделить определенное количество людей для экспедиции. Охотники разворачивались как армия – с центром, правым и левым флангами, каждый из которых находился под командованием специально назначенного предводителя. Затем императорский караван – сам великий хан с женами, наложницами и запасами продовольствия – направлялся к главному театру охоты. Вокруг огромной территории, определенной для охоты, которая охватывала тысячи квадратных километров, формировался круг облавы, который постепенно сужался в течение периода от одного до трех месяцев, загоняя дичь к центру, где ожидал великий хан. Специальные посланники докладывали хану о ходе операции, наличии и числе дичи. Если круг не охранялся соответствующим образом и какая‑либо дичь исчезала, командующие офицеры – тысячники, сотники и десятники отвечали за это лично и подвергались суровому наказанию. Наконец, круг замыкался, и центр оцеплялся веревками по окружности десяти километров. Затем хан въезжал во внутренний круг, полный к этому времени различными ошарашенными, воющими животными, и начинал стрельбу; за ним следовали князья, а затем обычные воины, при этом каждый ранг стрелял по очереди. Бойня продолжалась несколько дней. Наконец группа стариков приближалась к хану и смиренно умоляла его даровать жизнь оставшейся дичи. Когда это совершалось, выжившие животные выпускались из круга в направлении ближайшей воды и травы; убитые же собирались и пересчитывались. Каждый охотник, по обычаю, получал свою долю.

4. Организация армии. Две основные черты военной системы Чингисхана – императорская гвардия и десятичная система организации армии – уже обсуждались нами. Необходимо сделать несколько дополнительных замечаний. Гвардия, или войска орды, существовала до Чингисхана в лагерях многих правителей кочевников, включая киданов. Однако никогда ранее она не была столь тесно интегрирована с армией как целым, как это случилось при Чингисхане.

Дополнительно каждый член императорской семьи, которому давался надел, имел свои собственные гвардейские войска. Следует вспомнить, что определенное количество юрт или семей было связано с ордой каждого члена императорской семьи, являвшегося владельцем надела. Из населения этих юрт любая хатун или любой князь имели разрешение набирать войска. Эти войска орды находились под командованием военачальника (нойона), назначенного императором в качестве управляющего хозяйством надела, или же самим князем в случае, когда он занимал высокое положение в армии. Предположительно, единица таких войск, в зависимости от ее размера, считалась батальоном или эскадроном одной из «тысяч» войск регулярной службы, в особенности, когда сам князь имел звание тысяцкого и сам командовал этой тысячей.

В войсках обычной армии меньшие единицы (десятки и сотни) обычно соответствовали родам или группам родов. Тысячное подразделение могло представлять собой комбинацию родов или маленькое племя. В большинстве случаев, однако, Чингисхан создавал каждое тысячное соединение из воинов, принадлежащих к различным родам и племенам. Десятитысячное соединение (тумен )почти всегда состояло из различных социальных единиц. Возможно это, хотя бы отчасти, было результатом сознательной политики Чингисхана, пытавшегося сделать большие армейские соединения приверженными скорее империи, нежели старым родам и племенам. В соответствии с этой политикой предводители больших соединений – тысячники и темники – назначались лично императором, и принципом Чингисхана было выдвижение каждой талантливой личности вне зависимости от социального происхождения.

Вскоре, однако, стала очевидной новая тенденция. Глава тысячи или десяти тысяч, если у него был способный сын, мог попробовать передать свою должность ему. Подобные примеры были частыми среди командиров войск орды, в особенности, когда военачальником был князь. Известны случаи передачи поста от отца к сыну. Однако подобное действие требовало личного утверждения императора, которое давалось далеко не всегда.

Монгольские вооруженные силы делились на три группы – центра, правой и левой руки. Поскольку монголы всегда разбивали свои палатки лицом к югу, левая рука означала восточную группу, а правая – западную. Специальные офицеры (юртчи )назначались для планирования диспозиции войск, направления движения армий в течение кампаний и расположения лагерей. Они также отвечали за деятельность разведчиков и шпионов. Должность главного юртчи может быть сравнена с должностью главного квартирмейстера в современных армиях. Черби имели своей обязанностью комиссариатские службы.

В правление Чингисхана вся военная организация была под постоянным наблюдением и инспекцией самого императора, и Великая Яса рекомендовала это будущим императорам.

«Он приказал своим наследникам проверять лично войска и их вооружение перед битвой, поставлять войскам все необходимое для похода и наблюдать за всем, вплоть до иголки и нитки, и если какой‑либо воин не имел необходимой вещи, то его надлежало наказать »(Макризи, разд. 18).

Монгольская армия была сплочена сверху донизу железной дисциплиной, которой подчинялись как офицеры, так и простые воины. Начальник каждого подразделения нес ответственность за всех своих подчиненных, а если сам он совершал ошибку, то его наказание было еще более жестоким. Дисциплина и тренировка войск и линейная система организации держали монгольскую армию в постоянной готовности к мобилизации в случае войны. А императорская гвардия – сердцевина армии – была в состоянии готовности даже в мирное время.

5. Стратегия и тактика. Перед началом большой кампании для обсуждения планов и целей войны собирался курултай. На нем присутствовали начальники всех крупных армейских соединений, они получали необходимые инструкции от императора. Разведчики и шпионы, прибывшие из страны, избранной в качестве объекта нападения, подвергались расспросам, и если сведений было недостаточно, то для сбора дополнительной информации отправлялись новые разведчики. Затем определялась территория, где надлежало сконцентрироваться армии до выступления, и пастбища вдоль дорог, по которым пойдут войска.

Большое внимание уделялось пропаганде и психологической обработке противника. Задолго до того как войска достигали вражеской страны, секретные агенты, находившиеся там, старались убедить религиозных инакомыслящих, что монголы установят веротерпимость; бедных, что монголы помогут им в борьбе против богатых; богатых купцов, что монголы сделают дороги безопаснее для торговли. Всем вместе обещали мир и безопасность, если они сдадутся без борьбы, и ужасную кару, если окажут сопротивление.

Войско входило на вражескую территорию несколькими колоннами, осуществлявшими операции на некотором расстоянии друг от друга. Каждая колонна состояла из пяти частей: центра, правой и левой рук, арьергарда и авангарда. Связь между колоннами поддерживалась через посланников или дымовыми сигналами. При наступлении армии, выставлялся наблюдательный контингент в каждой крупной крепости врага, в то время как мобильные части спешили вперед для столкновения с полевой армией противника.

Основной целью монгольской стратегии было окружение и уничтожение главного войска противника. Они пытались достигнуть этой цели – и обычно преуспевали, – используя тактику большой охоты – кольцо. Первоначально монголы окружали большую территорию, затем постепенно сужали и уплотняли кольцо. Способность командиров отдельных колонн к координации своих действий была поразительной. Во многих случаях они собирали силы для достижения главной цели с точностью часового механизма. Операции Субэдэя в Венгрии могут рассматриваться как классический пример этого метода. Если монголы при столкновении с основной армией противника не были достаточно сильны для прорыва ее линий, они изображали отступление; в большинстве случаев, неприятель принимал это за беспорядочное бегство и бросался вперед в погоню. Тогда, принимая свои навыки маневрирования, монголы неожиданно поворачивали назад и замыкали кольцо. Типичным примером этой стратегии была битва при Лигнице. В сражении на реке Сить русские были окружены до того, как они смогли предпринять какую‑либо серьезную контратаку.

Легкая кавалерия монголов первой входила в битву. Она изматывала врага постоянными атаками и отступлениями, а ее лучники поражали ряды противника с расстояния. Движения кавалерии во всех этих маневрах направлялись ее командирами с помощью вымпелов, а ночью использовались различного цвета фонари. Когда враг был в достаточной степени ослаблен и деморализован, в бой против центра или фланга бросалась тяжелая кавалерия. Шок от ее атаки обычно ломал сопротивление. Но монголы не считали свою задачу выполненной, даже выиграв решающее сражение. Одним из принципов стратегии Чингисхана было преследование остатков армии врага до ее окончательного уничтожения. Поскольку одного или двух туменов вполне хватало в таком случае для окончательного прекращения вражеского организованного сопротивления, другие монгольские войска делились на мелкие отряды и начинали систематически грабить страну.

Следует отметить, что со времени своей первой среднеазиатской кампании монголы приобрели весьма эффективную технику осады и окончательного штурма укрепленных городов. Если предвиделась длительная осада, на некотором расстоянии от города воздвигалась деревянная стена вокруг него, с тем чтобы предотвратить поставки извне и отрезать гарнизон от связи с местной армией за пределами городской территории. Затем, с помощью пленников или рекрутированных местных жителей, ров вокруг городской стены наполнялся фашинами, камнями, землей и всем, что было под рукой; осадные механизмы приводились в состояние готовности бомбардировать город камнями, наполненными смолой емкостями и копьями; вплотную к воротам подтягивались таранные установки. В конце концов в дополнение к инженерному корпусу монголы стали использовать в осадных операциях и пехотные войска. Они набирались из жителей иностранных государств, которые до этого были покорены монголами.

Высокая мобильность армии, а также выносливость и бережливость воинов, во многом упрощали задачу монгольской интендантской службы во время кампаний. За каждой колонной следовал верблюжий караван с минимумом необходимого. В основном предполагалось, что армия будет жить за счет покоренной земли. Можно сказать, что в каждой крупной кампании монгольская армия имела потенциальную базу необходимых запасов впереди, нежели в своем арьергарде. Это объясняет тот факт, что, согласно монгольской стратегии, захват больших территорий противника рассматривался и как выгодная операция, даже если армии были малы. С продвижением монголов их армия росла за счет использования населения покоренной страны. Городские ремесленники рекрутировались для службы в инженерных войсках или для производства оружия и инструментов; крестьяне должны были поставлять рабочую силу для осады крепостей и перемещения повозок. Тюркские и иные кочевые или полукочевые племена, ранее подчиненные враждебным властителям, принимались в монгольское братство по оружию. Из них формировались подразделения регулярной армии под командованием монгольских офицеров. В результате, чаще всего монгольская армия была числено сильнее в конце, нежели накануне кампании. В данной связи можно упомянуть, что ко времени смерти Чингисхана собственно монгольская армия насчитывала 129 000 бойцов. Вероятно, ее численность никогда не была больше. Только лишь рекрутируя войска из покоренных ими стран, монголы могли подчинить и контролировать такие огромные территории. Ресурсы каждой страны, в свою очередь, использовались для покорения следующей.

Первым европейцем, который в должной мере понял мрачное значение организации монгольской армии и дал ее описание, был монах Иоанн де Плано Карпини. Марко Поло описал армию и ее операции во время правления Хубилая. В Новое время, вплоть до недавнего периода, она привлекала внимание не многих ученых. Немецкий военный историк Ганс Дельбрюк в своей «Истории искусства войны» полностью игнорировал монголов. Насколько мне известно, первым военным историком, попытавшемся – задолго до Дельбрюка – адекватно оценить смелость и изобретательность монгольской стратегии и тактики, был русский генерал‑лейтенант М.И. Иванин. В 1839 – 40 гг. Иванин принял участие в русских военных действиях против Хивинского ханства, которые обернулись поражением. Эта кампания велась против полукочевых узбеков Центральной Азии, т.е. на фоне, навеивающем воспоминания о среднеазиатской кампании Чингисхана, что и стимулировало интерес Иванина к истории монголов. Его очерк «О военном искусстве монголов и центральноазиатских народов» был опубликован в 1846 г. В 1854 г. Иванин был назначен русским комиссаром, ответственным за отношения с внутренней Киргизской ордой и, таким образом, имел возможность собрать больше информации о тюркских племенах Центральной Азии. Позднее он вернулся к своим историческим занятиям; в 1875 г. после его смерти было опубликовано переработанное и расширенное издание написанной им книги. Работа Иванина была рекомендована в качестве учебника слушателям Императорской военной академии.

Только после первой мировой войны военные историки Запада обратили свое внимание на монголов. В 1922 г. появилась статья Анри Мореля о монгольской кампании XIII в. во «Французском военном обозрении». Пятью годами позже капитан Б.Х. Лиддел Харт посвятил Чингисхану и Субэдэю первую главу своей книги «Великие военачальники без прикрас». Одновременно исследование «периода великих походов монголов» было рекомендовано главой британского генштаба офицерам механизированной бригады. В течение 1932 и 1933 гг. начальником эскадрона К.К. Волкером была напечатана серия статей о Чингисхане в «Канадиэн дефенс квортерли». В переработанной форме они были позднее изданы в виде монографии под названием «Чингисхан» (1939 г.). В Германии Альфред Павликовски‑Чолева опубликовал исследование о военной организации и тактике центральноазиатских всадников в приложении к «Дойче кавалери цайтунг» (1937 г.) и еще одно, посвященное восточным армиям в целом, в «Байтраге цур гешихте дес Нэен унд Фернен Остен» (1940 г.) Вильям А. Митчел в своих «Очерках всемирной военной истории», которые появились в США в 1940 г., уделил Чингисхану столько же места, сколько Александру Великому и Цезарю. Итак, парадоксальным образом интерес к монгольской тактике и стратегии возродился в эру танков и самолетов. «Разве здесь не содержится урока для современных армий? »– вопрошает полковник Лиддел Харт. С его точки зрения, «бронемашина или легкий танк выглядит прямым наследником монгольского всадника.... Далее, самолеты кажутся обладающими теми же свойствами в еще большей степени, и может быть в будущем они будут наследниками монгольских всадников ». Роль танков и самолетов во второй мировой войне выявила справедливость предсказаний Лиддела Харта, по крайней мере, отчасти. Монгольский принцип мобильности и агрессивной силы кажется все еще правильным, несмотря на все различие между миром кочевников и современным миром технологической революции.