Одним из принципов ломки советской системы провозглашался, как известно, принцип запрета идеологии. Запрет на наличие государственной идеологии закреплялся даже на уровне принятой в 1993 г. Конституции РФ. Однако в реальной практике постсоветской государственности обойтись без идеологии не удалось. Это невозможно было и в принципе. В настоящее время идея «деидеологизации» безнадежно устарела. В западной философии еще в 1970-е гг. на смену «деидеологизации» пришел принцип «перезагрузки идеологии». Идеологией российского реформирования доныне является неолиберализм. Ключевым инструментом в неолиберальной теории выступает монетаристское учение, открытость экономики и минимизация присутствия в ней государства. По прошествии реформ популярностью среди монетаристов пользуется тезис о деформации в процессе их осуществления собственной сущности монетаризма. Ответственность за провал ожидаемых целей преобразований возлагается на слабую теоретическую подготовку и осведомленность реформаторов. В свое время таким же образом пытались реабилитироваться марксисты, перекладывая вину с самого учения на его российских последователей. Итак, либерально-монетаристский эксперимент в России не удался (если говорить не о теневых, а о публичных целях). Неолибералы требуют его продолжения, ссылаясь на несоблюдение экспериментальных условий. Их противники говорят о провале самой монетарной теории. Смысл предлагаемого ниже анализа заключается в проверке состоятельности политики монетаризма в отрыве от российских условий, подвергаемых сомнению на соответствие эталону. Предстоит ответить на вопрос об эффективности монетаристской политики в разных странах.

Монетаризм в мировой экономической мысли

Если посмотреть в среднесрочном развитии, то монеторизм противопоставляется кейнсианству. Без понимания полемики М. Фридмена с Дж. Кейнсом смысл монетаризма будет искажен. Экономический контекст его формирования определялся вызовами стагфляции и слампфляции, поразивших западное общество в 1960-е гг. За счет традиционных кейнсианских рецептов, связанных, в частности, с практикой регулирования текущего инвестирования и величины процентной ставки по займам, справиться с обозначенными вызовами не удалось. Последовали системные кризисы 1969–1971 и 1974–1975 гг. Искусственный характер последнего, как результат целенаправленно организованных действий нефтеэкспортеров, не брался тогда в общественном и экспертном дискурсе в расчет. Сам факт новых депрессий опроверг положение о невозможности глубоких кризисных спадов в экономиках «смешанного типа». Вывод был сделан не только о слабости кейнсианства, но и о нереализуемости самой идеи государственного управления экономическими процессами. «Идеальное, как казалось, сочетание возможностей рыночных регуляторов и государства встроенного стабилизатора, - реконструируемое, исходя из современных представлений, в мировой экономике середины 1970-х гг. в действительности не смогло полностью обуздать стихийные рыночные силы, которые все больше определяли ситуацию. Более того, становилось очевидным, что применяемые государством методы регулирования даже усугубляют негативные процессы. Все больше внимание экономистов стали привлекать не столько «провалы рынка», сколько «провалы государства».

Лейтмотивом монетаристской трансформации являлось возвращение к парадигме классической либеральной теории в экономике.

«Отныне, - делал вывод посткейнсианец С. Вайнтрауб, - с “кейнсианской революцией” было покончено». Если кейнсианство по аналогии с развитием философии методологически соотносилось с неопозитивизмом, то монетаризм - с неоклассикой. При всей остроте монетаристско-кейнсианской полемики следует признать, что по основному вопросу - государственного управления экономикой монетаризм и кейнсианство не представляют полярных подходов. С одной стороны, М. Фридмен говорил о сокращении государственного воздействия, но не отрицал его целиком. С другой стороны, Дж. Кейнс указывал на необходимость регулирующих функций государства, но допускал лишь их опосредованное, крайне ограниченное условиями рыночной экономики применение. Можно даже говорить о мнимом характере монетаристско-кейнсианской оппозиционности. Дж. Кейнс являлся одним из главных идейных вдохновителей и организаторов Международного валютного фонда, ассоциирующегося с неолиберальной экономической политикой. В реальной практике современного реформирования экономик грани между кейнсианством и монетаризмом зачастую стираются. Рецептура МВФ включает в себя как элементы монетаристских, так и кейнсианских программных положений. К последним, например, относится практика влияния на величину процентной ставки.Закрепившийся за кейнсианцами имидж государственников являлся не более чем общественным стереотипом. Отсюда и вывод 1980-х гг. о раскрытии идеи государственного управления экономикой, как средства предотвращения кризисов, был в содержательном отношении некорректен.

В той же мере кейнсианцам могли бы поставить в вину недооценку роли государства в управлении экономическими процессами, недостаточность ограничения его функций лишь косвенными регулятивными мероприятиями. Об отсутствии полной противоположности монетаризма и кейнсианства свидетельствует сравнительно малая амплитуда колебаний экономической политики США при периодической рокировке в Белом доме Республиканской и Демократической партий, взявших в качестве теоретической основы своих программ в экономике, соответственно, монетаристскую и кейнсианскую платформы. В арсенале мировой экономической теории по вопросу о государственном регулировании экономики подходу монетаристов имелись и более очевидные альтернативы. Речь в данном случае идет не только о советской экономике Госплана.

Спектр государственных управленческих решений в сравнении с кейнсианской традицией значительно шире был представлен в теории институционализма.

Почему-то институционалистское направление мировой экономической мысли по сей день находится вне поля внимания ограничивающихся форматом монетаристско-кейнсианского подхода российских государственных деятелей. Принципы монетаристской теории легли в основу построения новой глобальной модели мировой экономики с плавающим курсом обмена валют. Идея об определяющей роли в экономике денежной массы прямо соотносился с закрепленной Кингстонской системой утратой стоимостной природы денег. Однако кризисное развитие и снижение темпов экономического роста государств, избравших монетаристскую стратегию, фактически подвело черту под восходящей фазой развития монетаризма. Популярность его резко снизилась. Приверженность монетаристским теоретическим положениям на сегодня означает отставание от развития мировой экономической мысли. К сожалению, ряд отвечающих за экономику страны российских государственных деятелей еще оперируют фридменовскими моделями. Развитие монетаризма шло в связке с начавшейся в те же 1970-е гг. реанимацией мальтузианства. Неомальтузианский концепт был положен в основу социального понимания политики «шоковой терапии», тогда как монетаристский - ее экономического понимания.

Программные положения монетаристской рецептуры изложены в формате «Вашингтонского консенсуса». С плохо скрываемой претензией на аналогии с десятью библейскими заповедями в нем декларируются десять заповедей монетаризма: поддержание фискальной дисциплины (минимальный дефицит бюджета); приоритетность здравоохранения, образования и инфраструктуры среди государственных расходов; снижение предельных ставок налогов; либерализация финансовых рынков для поддержания реальной ставки по кредитам на невысоком, но все же положительном уровне; свободный обменный курс национальной валюты; либерализация внешней торговли (в основном за счет снижения ставок импортных пошлин); снижение ограничений для прямых иностранных инвестиций; приватизация; дерегулирование экономики; защита прав собственности. Очевидно, что именно монетаристская теория есть, таким образом, модель экономики, предлагаемой (точнее навязываемой) для усвоения всему миру и современной России. Насколько же она хороша? При долгосрочном ретроспективном рассмотрении монетаристские элементы обнаруживаются в истории экономической мысли задолго до введения в 1968 г. К. Брюннером понятия «монетаризм» в широкое употребление. С точки зрения профессора Университета Хофстра в США Л. Тэрджена, до Дж. Кейнса мировая экономическая теория и политика были преимущественно монетаристскими. Соответственно, вся критика, адресованная протомонетаристам в прошлом, остается актуальной и по отношению к современным последователям монетаризма.

Идея М. Фридмена о зависимости экономического развития от денежной массы (количества денег), полагает Л. Тэрджен, столь же стара, сколь и несостоятельна.

На близких к фридменоским позициях стояли еще меркантилисты. Широкая амплитуда и частота кризисных колебаний мировой экономики дорегуляционного периода может, при признании данного преемства, рассматриваться как главный аргумент против современных монетаристских трансформаций. Конечно, кризисов не удавалось избежать и при системе государственного регулирования, но их масштаб был несопоставим с кризисами прежних эпох, на практике оборачиваясь лишь сокращением темпов роста. С отрицательной же экономической динамикой мир в очередной раз столкнулся при переходе к монетаристской дерегуляции. Прекрасную возможность сравнительного сопоставления практической эффективности оппонирующих концептов либеральных протомонетаристов и сторонников государственной регуляции представила в свое время эпоха президентства Ф. Рузвельта. В плане осуществления экономической политики она отнюдь не была однородной. «Новый курс» не являлся в действительности единым на всем протяжении рузвельтовского правления. За кулисами Белого дома проходила жесткая борьба сторонников двух обозначенных выше стратегий. Как известно, с приходом к власти избравшего курс государственного регулирования Ф. Рузвельта небывалый в американской истории кризис был стремительными темпами преодолен. Как монетаристский откат можно оценить решение 1936 г. Федерального резервного банка, возглавляемого М. Экклзом, о двукратном повышении уровня обязательного резерва. Объяснялся этот шаг совершенно в той же монетаристской риторике, что и архитекторами Стабилизационного фонда в современной России. Золото, хлынувшее массовым потоком в США, было оценено как инфляционный фактор и в значительной части стерилизовано. В результате американская экономика недополучила крайне необходимой ей на том этапе инвестиционной подпитки. Уже в 1937 г. США вступили в полосу нового кризиса. Промышленное производство сократилось на 36%. Минимизированная в прежние годы численность безработных выросла до 10,5 млн человек. Кризис в очередной раз был преодолен посредством уже знакомой кейнсианской рецептуры. Принудительное установление с началом Второй мировой войны предела номинальной процентной ставки - 2% явилась фактором резкого экономического рывка аккумулировавшей военные заказы экономики США. Успех такого подхода способствовал широкой мировой популярности фигуры Дж. Кейнса.

Угроза глобального кризиса мировой экономики

Монетаристская политика угрожает не только национальным экономикам «периферийных» и «полупериферийных» государств. Реализация принципов Вашингтонского консенсуса представляет собой вызов для всей мирохозяйственной системы. Многими аналитиками отмечается высокий потенциал неустойчивости заложенной Кингстонским соглашением о плавающих курсах валют современной экономической модели. Еще в 1971 г. Л. Ларуш предостерегал, что попытки отказа от Бреттон-Вудской системы и отрыв валют от золотого эквивалента может привести к неконтролируемому росту фиктивного капитала, который в конечном счете способен похоронить под собой реальные экономические сектора («физическую экономику»). Показатели диспропорционального развития в последние десятилетия сферы сервиса, охватившей в США около 80% экономически занятого населения, скрывают угрожающий рост спекулятивных и непроизводственных ниш. Ларушисты квалифицируют монетаризм не как экономическое учение, а как «идеологию обслуживания политического заказа ростовщичества». Тренд возрастания доли услуг в секторальной дифференциации характерен для всего западного мира. В том же направлении структурно развивается и экономика России. Крайнюю настороженность вызывают «бешеные темпы» ее сервисизации. С 34% в середине 1990-х гг. доля сервиса в российской экономике возросла к началу 2000-х гг. до 57%.

Для сравнения за то самое время, когда доля сервиса в России увеличилась на 23%, в странах Запада - только на 2–4%. По уровню сервисизации Российская Федерация подошла вплотную к нижнему уровню западноевропейских стран.

Однако правильность избранного вектора реструктуризации и снижения долевого значения традиционных для России хозяйственных отраслей вызывает сомнение. Феномен «сервисного общества» не носит универсального характера. Он географически локализован в рамках стран, принадлежащих к мировой «золотомиллиардной» элите. Спецификой современного развития международной экономики является перенос инфраструктур производящего хозяйства в страны «третьего мира». Существующий уровень заработной платы азиатских и латиноамериканских рабочих делает более выгодным размещение индустриального производства в Азии или Латинской Америке, чем в Северной Америке или Европе. Издержки посредством сэкономленной части оплаты труда оказываются при таком перемещении существенно ниже. В результате реальное товарное производство на Западе стремительно сокращается. Система современной экспортной реструктуризации промышленности не распространяется лишь на уникальные технологии, как, например, по-прежнему производимую в географических пределах США американскую аэрокосмическую продукцию.

Стандартные же, не составляющие эксклюзив конвейерного производства товары, более выгодно производить не в Нью-Йорке, а скажем, в Куала-Лумпуре, где и осуществляется в настоящее время выпуск едва ли не половины реализуемых на мировом рынке микросхем. Высвобождаемые из сферы товарного производства западные индустриальные рабочие переквалифицируются в работников непроизводственных отраслей. Таким образом, бурное развитие на Западе сервисной инфраструктуры - прямое следствие его «деиндустриализации». Вместо американца, переквалифицировавшегося в брокера, у конвейерного станка встал малазиец. Итак, высокий уровень развития сервиса на Западе основывается на внешнем факторе всего мира. Поэтому само по себе обращение к западной системе сферы услуг применительно к России бесперспективно. Категория сервиса нуждается в корректировке не только исторической, но и национальной. Для постиндустриальных сообществ Запада сервис выступает в настоящее время в качестве экономической парадигмы. Для «новых индустриалов» «третьего мира» он по-прежнему сохраняет значение услуг, как деятельности, направленной на поддержание индустриального производства.

Применительно к «странам-сырьевикам» как аграрным, так и ресурсным, сервис является не более, чем роскошью, обслуживанием прихотей ограниченной группы лиц, получающих дивиденды от экспортной деятельности.

Остальное же население вынуждено обеспечивать бытовые потребности, прибегая к устаревшим формам натурального хозяйствования. В России задача обеспечения национальной экономической безопасности заставляет пересмотреть направленность происходящей сервисной реструктуризации, делать ставку на производящие отрасли хозяйствования. Такой стратегический выбор позволит стране уменьшить степень экономической зависимости от внешних факторов, а соответственно, создаст фундамент устойчивого развития. Все большей популярностью в современном общественном мнении пользуется окрашенная в апокалиптические тона идея мирового экономического краха. Примеры, когда цивилизации исчезали с разной степенью быстроты угасания под действием экономических причин действительно хорошо известны в истории. Классическим примером в этом отношении может служить утрата хозяйственного динамизма экономикой Римской империи. Вопрос о том состоится ли в ближайшей перспективе крах американского доллара составляет на данный момент едва ли не главный предмет мировой экономической мысли. О том, что падение курса доллара обернется катастрофой для экономики всего мира, не приходится говорить. До сих пор он остается ведущей мировой резервной валютой. Именно в долларах, как известно, хранится, например, около половины запасов Стабилизационного фонда РФ. При обрушении долларового курса, соответственно упадет и стоимость российских активов.

«Долларовая система, - пророчествует Л. Ларуш, - напоминает большой пузырь, который вот-вот лопнет. Если иглой тронуть такой «шарик», то произойдет взрыв страшной разрушительной силы... Таким образом, мы живем во времени, когда волевой или даже волюнтаристский элемент в истории играет ключевую роль. Проблема усложняется тем, что все правительства Европы... (все до одного) являются неуправляемыми государствами». Давно отмечено, что реальные доходы американцев растут быстрее производительности труда. Следовательно, эффект обогащения США достигается не только и не столько размером вложенного труда. Механизм американского процветания построен на выпуске колоссальной долларовой массы, не обеспеченной реальной стоимостью. В обращении за пределами США находится многотриллионная масса ничем не покрытых денег. Поскольку на выпуск каждой из купюр затрачивается не более 7 центов, можно определенно говорить об истинном источнике американского процветания. Весь золотой запас Форт Нокса не обеспечивает даже пятой части денежных знаков США. В связи с этим еще в 1968 г., после того, как Ш. де Голль предпринял меры по дискредитации американской банковой системы, Л. Джонсон отменил практику обмена долларов на золото. Известный сербский геополитик Д. Калаич называл долларовое производство «великим блефом». Политика завышения курса доллара сопровождается таким же искусственным понижением иных валют, в том числе рубля. Даже один из ведущих теоретиков мондиализма Ж. Аттали писал, что проделанный США «блистательный кульбит, в результате которого страна из крупнейшего в мире заимодавщика всего за десятилетие превратилась в крупнейшего должника, нужно сказать, не имеет прецедента в истории» и в целом американское государство живет в долг, т. е. за счет будущего, а потому этого будущего лишено.

Длительное балансирование на краю пропасти рано или поздно должно привести к провалу в бездну. В кредит живут 80% американцев, задолженность которых составляет 1 трлн долл.

В свою очередь, американское государство финансирует военные и иные программы преимущественно за счет кредита у граждан, долги по которому превышают 3 трлн. долл. Кроме того, существуют внешние долговые обязательства. Если даже в 1929 г. паника на нью-йоркской финансовой бирже детонировала кризис мирового масштаба, то прогнозируемый крах доллара сегодня может обернуться для человечества небывалыми по силе своей разрушительности последствиями.

Авангард монетаризма: Международный валютный фонд под прицелом научного анализа

Ведущим монетаристским центром мира обоснованно считается Международный валютный фонд. Линия его рекомендаций сводится главным образом к монетаристскому концепту дефляции. Государством экономик переходного типа МВФ каждый раз рекомендовал универсальный набор фридменовских рецептов - сокращение посредством приватизации государственного сектора, ликвидация бюджетного дефицита, свертывание субсидий и повышение реальных процентных ставок. Предоставление кредитов напрямую увязывалось с принятием рекомендуемой программы. На принципиальную порочность рекомендаций и программ Международного валютного фонда указывают многие ведущие современные экономисты мира. «Эти рекомендации, - писал в 1995 г. американский профессор Л. Тэрджен, - стали привычны для России и других постсоциалистических стран - ведь их убеждали следовать подобным советам МВФ на протяжении последних четырех лет. Как и в большинстве государств третьего мира, их экономики оказались фактически “застойным болотом”. Монетаристские рекомендации, видимо, могут работать какое-то время в странах с менее развитой, чем российская, экономикой (например, Чили), но Россия должна быть способна выступить с альтернативной внутренней политикой, являющейся в большей мере кейнсианской, или немонетаристской». Признанным критиком политики МВФ и МБРР является Дж. Стиглиц. Его мнение важно в данном случае не только как нобелевского лауреата, но и человека, находящегося на вершине пирамиды международных экономических организаций, работавшего, в частности, главным экономистом Всемирного банка и председателем Совета экономических советников при Б. Клинтоне.

Исследовав на протяжении длительного времени опыт применения модели свободного рынка в странах Латинской Америки, Африки, Юго-Восточной Азии и Восточной Европы, он пришел к выводу, что везде, где государство снижало уровень управленческого вмешательства в экономику, происходил кризис.

Наоборот, те страны, которые воздерживались от выполнения рецептуры международных финансовых организаций, четко фиксировали высокие темпы экономического роста.

Стиглиц критиковал МВФ не только с идейно-содержательной, но и с организационной точки зрения. Отмечался высокий уровень его коррумпированности. Продвигая свои проекты, МВФ существенно расширял поле коррупции в странах третьего мира.К критикам Международного валютного фонда относятся не только одни антимонетаристы вроде Дж. Стиглица.Даже Дж. Сорос, немало лично способствовавший распространению монетаристской политики, позволил себе заявить: «МВФ сейчас не решает проблемы, а сам ею является». Налицо действительно очевидное противоречие: выступая принципиально против увеличения государственных расходов МВФ предоставляет государствам разновеликие кредиты на осуществление либеральных реформ, что предполагает, естественно, увеличение расходной части бюджета.Крайне критически относится к МВФ сам М. Фридмен. Не будет преувеличением сказать, - признавал он, - если бы не существовало МВФ, то не было бы и восточноазиатского кризиса». Впрочем, критика фонда со стороны основателя теории монетаризма связывалась главным образом с отступлением того от принципа саморегуляции рынка. Ошибка видится в стремлении уберечь частных инвесторов от их же собственных просчетов.

Латинская Америка как полигон монетаризма

При определенных условиях (в России таковые отсутствовали) монетаристские реформы могут создать иллюзию экономического успеха. Однако мировой опыт показывает краткосрочность возможной успешности. Механизм частичной деэтатизации экономики действенен, как средство стимулирования предпринимательской инициативы. Однако уже в среднесрочной перспективе дерегуляция экономики оборачивается кризисом. Деэтатизационные меры не должны строиться как стратегический курс. Их позитивная роль крайне ограничена во временном интервале. Успех «рейганомики» был определен в итоге ее краткосрочностью. Напротив, в Аргентине быстрого свертывания монетаристского курса, после связанного с ним эффекта динамизации экономики страны, не произошло. В первые годы неолиберальных реформ, стартовавших с начала 1990-х гг., рост ВВП в стране достигал 5,5%. К середине десятилетия обнаружился экономический надлом, переход к отрицательной динамике. А с 1998 г. страна уже вступила в полосу системного кризиса. Сравнение экономической динамики развития латиноамериканского региона по хронологическим периодам позволяет оценить эффективность различных государственных политик. Ниже приводимая диаграмма (рис. 1) позволяет с очевидностью заключить об успехе функционирования государственно регулируемой экономики смешанного типа, преимущественно развивавшейся в Латинской Америке в 1960–1970-е гг. и о неэффективности имплементируемой в дальнейшем неолиберальной системы саморегулирующегося рыночного хозяйствования.

Рис. 1 Динамика среднегодовых темпов роста ВВП по региону Латинской Америки

Латинская Америка выступила еще в 1980-е гг. одним из первых полигонов монетаристской политики. Статистические данные свидетельствуют о бесспорном экономическом провале неолиберального эксперимента. По показателям ВВП бурно развивавшийся прежде латиноамериканский регион оказался худшим в мире (не считая группы стран постсоциалистического ареала). Даже постоянно кризисная «черная Африка» демонстрировала более внушительные показатели. В результате доля латиноамериканской экономики в мировом ВВП сократилась с 9,87% в 1980 г. до 7,74% в 2005 г. Ситуация в последние десятилетия принципиально не улучшилась.

Семь из двенадцати материковых государств Южной Америки входили за период 1994–2004 гг. в список стран с самым низким экономическим ростом.

Происходящий ныне отказ латиноамериканских стран от монетаризма в пользу государственного регулирования вновь позволил им обрести высокую экономическую динамику. Регулирование государством хозяйственной жизни приобретает целенаправленные формы. Ныне его координирующая роль для ведущих стран региона четко обозначена в направлении усиления в сферах кредитно-финансовой деятельности, страхования, пенсионного обеспечения, здравоохранения. Проводится деприватизация, варьирующая от частичного восстановления государственной собственности, как было сделано в Чили, до масштабной национализации в Венесуэле. Хронической социальной болезнью прошедшей монетаристскую трансформацию Латинской Америки является чрезвычайно высокий уровень безработицы. Ее удельный вес в девяти государствах региона возрос за 1990-е гг. с 5% до 9,5%.

Были достигнуты сезонные рекорды безработицы: в Аргентине - 21,5%, в Колумбии - 17,7%, Уругвае - 14,5%. В промышленном гиганте Буэнос-Айресе численность избыточных рабочих рук среди трудоспособного населения превысила 60%. Причем основную массу среди безработных составили государственные служащие и рабочие обрабатывающей промышленности. Наблюдается массовый отток трудящихся в сельскую местность. Удельный вес категории беднейших семей и находящихся ниже черты бедности остается на уровне 1990 г., соответственно 44% и 18%, при том, что абсолютное число бедняков возросло на 11 млн человек. Согласно монетаристскому подходу все эти проблемы должны были быть решены посредством рыночной саморегуляции. Провал неолиберального реформирования выдвинул Латинскую Америку на передовые позиции антиглобалистского движения. Венесуэла и Боливия уже открыто бросают вызов политике США. Как нигде в современном мире, популярностью среди латиноамериканцев пользуется идеология левого спектра общественного движения.

Неудачи монетаристской политики на Западе

Представление об успешности монетаристской политики связано с пропагандой системы «рейганомики» («тетчеризма» - в английской версии). Принято считать, что экономическая политика Р. Рейгана в США и М. Тэтчер в Великобритании в наибольшей степени соотносилась с идеальной моделью неолиберализма. Маркером монетаризма характеризуется также приватизационный курс второй половины 1980-х гг. в Японии, Франции, некоторых других европейских государствах. В действительности рейганомика была в большой степени идеологической конструкцией. Выдвижение идеи «свободного рынка» пришлось на первый срок президентства Р. Рейгана, время очередного витка «холодной войны». Плановой экономике «империи зла» противопоставлялась, как полярная модель, использование принципов неолиберализма. На самом деле никакого системного разгосударствления экономической сферы в США не проводилось. Рейганомика оказалась в большей степени декларацией о возвращении к базовым принципам либерализма, чем реальной экономической политикой. Государственные бюджетные расходы за период президентства Р. Рейгана не только не были сокращены, но резко подскочили вверх. Пришедшийся на начало 1980-х гг. новый виток гонки вооружений требовал существенного государственного субсидирования и госзаказов. Для иллюстрации возросшего бремени государства достаточно упомянуть хотя бы программу Стратегической оборонной инициативы (СОИ). По сути дела, государственное управлении экономикой не только не упразднялось, но наоборот, совершенствовалось. Российские реформаторы поступили совершенно иначе, объявив государство «монстром», упраздняя одну за другой закрепленные за ним функции. В действительности экономическую политику Р. Рейгана нельзя назвать совершенно успешной. Несмотря на целевую установку борьбы с дефицитом бюджета, он неуклонно возрастал. В 1983 г. он увеличился по отношению к дорейгановскому периоду в 2,6 раза. Бюджетные расходы на четверть перекрывали величину доходов. В первый же год президентства Р. Рейгана национальный доход США впервые в американской истории перекрыл отметку в 1 трлн долл. К окончанию рейгановского правления он уже достигал 2,6 трлн долл. Именно в 1980-е гг. страна, являвшаяся крупнейшим в мире кредитором превратилась в крупнейшего должника. Уровень безработицы при Р. Рейгане достиг рекордных для всего послевоенного периода показателей. Безработными являлись 10,8% трудоспособных американцев. Происходил процесс удешевления курса доллара по отношению к основным мировым валютам. В оборот среди экономистов даже вошло специальное понятие - «доллар Рейгана».

Только за 1985–1986 гг. американская национальная валюта подешевела по отношению к западно-германской марке и японской йене на 50%.

Проведенное по монетаристским формулам свертывание социальных программ больно ударило по благосостоянию значительной части американского населения. Были уменьшены выплаты пожилым и семьям, имеющим детей. Более 1 млн американцев лишились государственных пособий на приобретение продовольствия (так называемого foodstamps). Проблемой общенационального масштаба явился стремительный рост числа бездомных. Впрочем, Р. Рейган реагировал на нее сообразно с монетаристскими стандартами, заявив, что они стали безработными по собственному выбору. Период увлечения американской администрации советами монетаристских консультантов был довольно непродолжительным. Уже к середине 1980-х гг. для Белого дома наступило время демонетаризации. Прогнозы монетаристов не подтверждались, что разрушало в глазах правительства саму монетаристскую концепцию. Последней каплей явился, по-видимому, конфуз с самим М. Фридменом, находящимся тогда в должности советника Р. Рейгана. Согласно данным о существенном росте денежной массы, в 1983 г. им прогнозировалось, что инфляция к концу 1984 г. достигнет двузначной величины. В действительности же, инфляционный уровень не только не скакнул резко вверх, а даже уменьшился. На смену монетаристской генерации в руководство Федеральной резервной системы США пришли новые фигуры, позиционирующиеся как антимонетаристы.

К таковым, например, относился вице-президент ФРС А. Блайндер, доказывавший, что государственные расходы стимулируют инвестиционный рост, а вовсе не ограничивают его, как считали монетаристы. Успех рейганомики принято связывать со вторым сроком пребывания Р. Рейгана в Белом доме в 1985–1988 гг., т. е. временем частичного отхода от фридменовской программы. Однако и в это четырехлетие экономика США демонстрировала более чем скромные результаты. Рост ВВП варьировал по годам между 3,2% и 4,5%. Для сравнения в РСФСР в 1988 г., последнем году нахождения Р. Рейгана на посту президента США, он также составил 4,5%. При пересчете на душу населения РСФСР имела даже лучший показатель - 3,6% против 3,5%. Так что, если является справедливым говорить о советском застое, то в не меньшей степени было бы оправданно говорить о застое американской экономики. Экономика США при Р. Рейгане вовсе не являлась более динамичной по сравнению с экономикой СССР. Одним из главных доводов в пользу монетаристского реформирования заключался в более высокой производительности труда частного сектора, где, в отличие от государственного, действуют стимулы личной заинтересованности. Однако сравнение производительности труда в США периода рейганомики и РСФСР, сохраняющей плановую модель хозяйственного регулирования, оказывается не в пользу либерализированной американской системы (рис. 2). США шли в целом вровень по показателям роста ВВП, в промышленности и в прошлом, несмотря на широкую рекламу фермерского пути развития, в сельском хозяйстве. В аграрном секторе в последние три года рейгановского президентства вообще наблюдалась отрицательная динамика (рис. 3).

Рис. 2 Динамика производительности труда в США и РСФСР (в % к предыдущему году)

Рис. 3 Темпы роста валового продукта сельского хозяйства в США и РСФСР (в% к предыдущему году)

При сменившем Р. Рейгана и декларировавшем преемственность его курса Дж. Буше-старшем темпы роста ВВП США еще более стагнировали. В 1991 г. валовой продукт по отношению к прошлому году имел даже показатели снижения (1989 г. - 102,8%, 1990 г. - 100,9%, 1991 г. - 99,6%). Только при Б. Клинтоне, отказавшемся от принципов рейганомики в пользу традиционной для Демократической партии модифицированной кейнсианской политики государственного регулирования, экономические индикаторы США стабилизировались.После принятия новой кингстонской модели экономики и осуществления монетаристской трансформации повсеместно в высокотехнологических странах западного мира наблюдается тренд снижения показателей экономического роста. Частичное обратное преобразование реального сектора экономики прослеживается и в США. Так, согласно докингстонским прогнозам, сделанным в 1960-е и 1970-е гг., при сохранении набранной динамики развития, к 2000 г. в Соединенных Штатах должно было быть произведено 8 трлн кВт·ч электроэнергии и 250 млн т стали. Реальные результаты принципиально отличались от прогнозируемых. К началу третьего тысячелетия в США производилось электроэнергии в 2 раза меньше, а стали - в 2,5 раза меньше планируемого уровня. Производство легковых автомобилей по отношению к 1970-м гг. даже сократилось. Общие объемы американской обрабатывающей промышленности, по данным Пентагона, остались на уровне 20-летней давности. Рост объемов ВВП в США, как и в большинстве других государств западного мира, происходит исключительно за счет сферы услуг.

Монетаризм и «новый мировой порядок»

Одним из факторов на актуальности монетаризма стали, очевидно, новые геоэкономические тренды. За спадом популярности монетаристских концептов в западном истеблишменте прослеживается образ набирающего экономические обороты Китая. В условиях свободного мирового рынка экономика КНР со временем (предположительно к 2020) выйдет на первую позицию. Некоторые аналитики предсказывают перспективы сосредоточения в Китае около половины мировых объемов производства. Глобализация может, таким образом, быть представлена не в американской, а в китайской версии. Осознавая это, теоретики «нового мирового порядка» на Западе привносят в глобализационные концепты существенные коррективы. Модели унифицированного глобального мира все чаще противопоставляются концепты о его многовекторности, при которой в особом положении находится один из его секторов, соотносимый с западным миром. Вместо монетаристского мирового свободного рынка в формате ВТО структурируется система таможенных барьеров, ограждающих Запад от экспансии экспорта из стран Юго-Восточной Азии. Даже такой приверженец открытого общества, как Дж. Сорос, в последних своих работах выражает определенный скепсис в отношении перспектив либерально-монетаристского глобализма.

Проведенный анализ доказывает, что монетаристская политика давала в большинстве случаев отрицательные результаты. Развитие российской экономики по логике монетаризма не имеет будущего и с неизбежностью в очередной раз приведет ее к кризису, который может оказаться последним.

По материалам 3-ей главы монографии " "

Идеи монетаризма, как одной из форм неоклассического направления западной экономической мысли, зародились в 20-е гг. ХХ века. Как целостная система экономических взглядов монетаризм сформировался в 60-е гг. Одним из самых известных представителей этой теории является профессор университета Чикаго, лауреат Нобелевской премии в области экономики 1976 г. М. Фридман.

Монетаризм как экономическая теория имеет разветвления, что порождает неоднозначность по поводу определения его основного содержания.

В общем (широком) применении монетаризм является теорией, которая изучает влияние денег и денежно-кредитной политики на состояние экономики в целом.

Монетаризм в узком (более конкретном) определении трактуется как система теоретических взглядов, согласно которой регулирование денежной массы является определяющим фактором влияния на динамику денежных доходов.

Поскольку монетаризм имеет много общего с количественной теорией денег, считается, что он является современным вариантом последней.

Монетаризм представляет собой соединение двух основных принципов:

1. Деньги имеют значение, т.е. изменения в денежно-кредитной сфере оказывают определяющее влияние на общую хозяйственную конъюнктуру.

2. Центральные банки в состоянии контролировать количество денег в обращении.

В отличие от кейнсианцев, монетаризм утверждает, что скорость обращения денег стабильна. Факторы, которые влияют на скорость обращения денег, меняются постепенно и поэтому предсказуемы. Следовательно, изменение скорости обращения денег из года в год можно легко предусматривать.

В 80-е гг. привлекательность монетаризма стала резко уменьшаться. Некоторые принципиальные методологические постулаты монетаризма были пересмотрены, и из его состава выделилось несколько течений.

Монетаристы-неоклассики (Фридман) стоят на позициях абсолютной гибкости ценового механизма и соответствующей эффективности денежной политики (самая радикальная група).

Монетаристы-градуалисты (Лейдер) считают, что эластичность ценовой структуры является недостаточной. Это замедляет реакцию рыночного механизма на изменения в предложении денег, порождая временной лаг между осуществлением денежной политики и реакцией экономики. Поэтому ставится задача ступенчатого снижения темпов инфляции (политика денежного градуализма).

Монетаристы-прагматики считают, что в борьбе с инфляцией следует использовать и финансовые инструменты сдерживания доходов. Речь идет об органичном соединении жесткой денежной политики с политикой в области доходов (позиция, близкая к кейнсианской).

В структуре современной экономической мысли выделяют еще два течения, которые принадлежат к новому консерватизму: экономика предложения и новая классическая школа рациональных ожиданий . Позиции этих течений при определении практических рекомендаций денежной политики во многом совпадают со взглядами неокейнсианцев.

Московский Государственный Университет Путей Сообщения

Курсовая работа

по дисциплине:

макроэкономика

«Современный монетаризм: основные взгляды».

Рецензент: Выполнила:

Соловьев Б.А.. Дмитриева Е.А.

Шифр: 0750-пНЭ-1036

2010-2011уч.г.

Введение……………………………………………………………………..…….3

1.1 Введение в современный монетаризм…………………………………….....6

1.2 Современный монетаризм…………………………………………………..10

Глава 2. МОНЕТАРНАЯ ПОЛИТИКА

2.1Монетарная политика государства. Характерные признаки

Монетаризма …………………………………………………………………....12

2.1.1 Монетаризм и Россия: проблема совместимости…………………….…17

2.2 Чего не может монетарная политика…………………………………...….18

2.3 Что может монетарная политика…………………………………………...25

Заключение…………………………………………………………………....…28

Список литературы……………………………………………………………...30

ВВЕДЕНИЕ

Монетаризм представляет собой одно из наиболее влиятельных течений в современной экономической науке, относящееся к неоклассическому направлению. Он рассматривает явления хозяйственной жизни преимущественно под углом зрения процессов, протекающих в сфере денежного обращения.

Термин «монетаризм» был введен в современную литературу Карлом Бруннером в 1968 г. Обычно он применяется для характеристики экономической школы (преимущественно Чикагской), утверждающей, что совокупный денежный доход оказывает первоочередное влияние на изменение денежной массы.

Первоначально Монетаризм отождествлялся с антикейнсианством, что подтверждается названием некоторых работ видных представителей монетаристкой теории (книга Г. Джонсана «Кейнсианская революция и монетаристская контрреволюция»).

Одновременно с критикой кейнсианской макроэкономической теории и экономической политики, монетарную теорию определения уровня национального дохода и теорию цикла, со своими сторонниками разработал лидер монетаристов Милтон Фридмен (родился в 1912 г.) - американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике 1976 г., присужденной "за исследование в области потребления, истории и теории денег". Уроженец Нью-Йорка, закончил Рутгерский (1932) и Чикагский (1934) университеты. До 1935 г. является ассистентом-исследователем Чикагского университета, затем становится сотрудником Национального комитета по ресурсам, а с 1937 г. - сотрудником Национального бюро экономических исследований. В 1940 г. преподает в университете Висконсина, в 1941-1943 гг. - сотрудник Министерства финансов в составе группы исследователей в области налогов. С 1943 до 1946 г. занимает должность заместителя директора группы статистических исследований военной сферы в Колумбийском университете, где и получил (1946) степень доктора.

В 1946 г. возвращается в Чикагский университет в качестве профессора экономики, оставаясь в этой должности и поныне. А мировую известность ему принесли, прежде всего, труды по монетаристской тематике. В их числе изданный под его редакцией сборник статей "Исследования в области количественной теории денег" (1956) и книга, изданная в соавторстве с Анной Шварц "История денежной системы США, 1867-1960" (1963). Фридменовская монетарная концепция, говоря словами американского экономиста Г. Эллиса, привела к "повторному открытию денег" из-за почти повсеместно растущей, особенно в последний период, инфляции.

Последовавший за этим рост влияния и популярности монетаризма, особенно в США и Великобритании, где он был принят в качестве основной теории при разработке экономической политики, связан с обострением инфляционных процессов и их воздействием на состояние экономики.

За более чем три десятилетия существования монетаризм расширил свое влияние, претерпел определенные изменения. Он стал претендовать на роль универсальной общеэкономической доктрины, способной решить такие экономические проблемы, как эффективность экономического регулирования, роль государства в экономической жизни и т.п. Монетаризм широко пропагандируется его представителями как кредитно-денежная политика, специально направленная на контроль роста денежной массы.

Значительное влияние на формирование монетаристской теории оказали американские экономисты 20-40-х годов Г. Саймонс, И.Фишер, Ф. Найт и др. Они придавали большое значение сфере денежного обращения, которую впоследствии недооценивали кейнсианцы. Именно поэтому одной из заслуг монетаристов ряд западных исследователей считает «реабилитацию» денег в системе экономических категорий. Определенную респектабельность монетаризму придают ссылки на А.Смита и основоположников количественной теории денег Д. Рикардо, Д. Юма, Р. Кантилона, Г.Тортона.

Глава 1. СОВРЕМЕННЫЙ МОНЕТАРИЗМ

1.1 Введение в современный монетаризм.

В 1956 г. в США под редакцией профессора эконо­мики Чикагского университета Милтона Фридмана вы­шел сборник статей «Исследования в области количе­ственной теории денег». Он знаменовал рождение но­вой доктрины, которая получила впоследствии боль­шую популярность в США и за границей и претендует ныне на роль теоретического антипода кейнсианского учения. Во вводной статье к сборнику М. Фридман фор­мулирует особую версию количественной теории де­нег, новый вариант «монетарного взгляда» на функ­ционирование капиталистической экономики. Затем последовала целая серия работ, где положения новой теории подверглись дальнейшему развитию и шли­фовке.

Монетаристы пытаются утвердить качественно иной по сравнению с кейнсианским взгляд на общую природу капиталистического хозяйственного механизма. Монетаристская концепция, - заявляет американский экономист К. Бруннер, - отвергает тезис, что динамический процесс, порождаемый частным (негосударственным) сектором, нестабилен в некоторых главных звеньях...»Другой активный сторонник монетарной доктрины, Л. Иэгер, пишет: «Ряд неблагоприятных аспектов функционирования капиталистической экономики - инфляция, рецессия, циклическая безработица и кризис платежного баланса не харак­терны для капитализма, как такового, а проистекают отнеправильной денежной политики, последняя же есть функция государства». Аналогичный тезис фор­мулируется и авторами ряда монетаристских моделей П. Андерсеном и Дж. Джорданом: «Экономика в ос­нове своей стабильна и не обязательно подвержена повторяющимся периодам жестокой депрессии и ин­фляции. Крупные деловые циклы, которые случались в прошлом, связаны в первую очередь со значитель­ными колебаниями в темпах роста денежной массы».

Монетаризм явился своеобразной реакцией на длительный период игнорирования роли денежных факторов в хозяйственных процессах, который имел место в капиталистических странах в 30-40-х годах. М. Фридман выступил инициатором «переоценки цен­ностей» в арсенале науки о деньгах. Характеризуя свою концепцию, он писал: «Это был тео­ретический подход, утверждавший, что деньги действи­тельно важны и что любая оценка кратковременных сдвигов в хозяйственной активности будет, по-видимо­му, содержать серьезные ошибки, если она игнорирует монетарные сдвиги...»

Монетаристская доктрина прошла в своем развитии ряд этапов. Чикагский центр, по словам Фридмана, твердо придерживает­ся основных посылок количественной теории, но совершенствует, модернизирует ее.

Вспомним, хотя бы кратко, о происхождении и постулатах ко­личественной теории. Еще в середине XVIII в. англичанин Д. Юм (1711-1776) писал:

"... деньги суть не что иное, как представи­тели товаров и труда. Так как при излишке денег требуется боль­шее их количество для представления товаров, то для нации, взя­той в целом, это не может быть ни полезно, ни вредно - как ни­чего не изменилось бы в торговых книгах, если бы вместо араб­ских цифр, которые требуют меньшего числа знаков, стали бы употреблять римские, состоящие из большего числа знаков". Исследователи, правда, спорят о приоритетах, называя в качестве родоначальника монетаризма другого британского экономиста – Дж Вандерлинта, современника Юма, работы которого последний, безусловно, знал.

Итак, простая количественная теория выражает прямую зависимость цен от количества денег. Первопричиной, двигателем изменений выступает денежная масса. Увеличение обращающихся денег, считает Д Юм, «приводит к повышению цен на один товар, затем на другой, пока цены всех товаров не вырастут в такой же пропорции, что и количество металлических денег».

Заметный вклад в развитие количественной теории денег внес Давид Рикардо (1772-1823). Он считал, что несмотря на различия, существующие между металлическими и бумажными деньгами, и те и другие средствами обращения и зависимость между их количеством и ценами распространяется на оба вида денег. «Если бы вместо открытия в стране рудника там был бы учрежден банк, наподобие Английского банка, с правом эмиссии банкнот в качестве средства обращения, то выпуск... большего количества банкнот, а следовательно, значительное увеличение совокупных средств обращения привело бы к такому же результату, как и открытие рудника. Средства обращения понизились бы в своей стоимости, а товары повысились бы в цене». Такой взгляд кажется нам сегодня чересчур прямолинейным, но не лишенным внутренней логики.

В диспуте с представителями банковской школы, длившемся более 30 лет, Риккардо и его последователи настаивали на том, что единственным эмитентом банкнот должен быть государственный банк, который и ограничивал бы объем денежной массы.

Условием сохранения или поддержания ценности денег является ограничение их массы, и этот постулат количественной теории сегодня не нуждается в доказательстве. Этапным в дальнейшем развитии теории денег явились исследования американского экономиста-математика Ирвинга Фишера (1867-1947). Его «уравнение обмена»: MV=PV,где Y означает годовой реальный продукт, V – скорость обращения денег, M – денежную массу и P – цены, позволило установить важнейшие взаимосвязи в денежном обращении, конкретизировало соотношение между показателями M и P.

Представители количественной теории – от Рикардо до Фишера – объединяет подход к деньгам как средству обращения и платежа. Между тем экономисты Кембриджской школы обратили особое внимание на функцию накопления и ввели понятие кассовых остатков – сберегаемого денежного фонда, предназначаемого для инвестиций. В «Кембриджском уравнении» зависимость между денежной массой, с одной стороны, и произведением ценового индекса и реального продукта, с другой, опосредуется той частью Y. Которая сохраняется, не участвует в обращении. Выглядит данное уравнение как: M=kPQ, где Q практически тождественен Y, а k – часть индексированного валового продукта, сохраняющаяся в ликвидной форме.

Монетаристское "прозрение" охватило научный мир в 70-е гг. Но главный удар по кейнсианской концепции "накачивания спро­са" был нанесен конечно же стагфляцией, возникшей в середине 70-х гг. Справиться с ней посредством мер государственного (бюджетного) регулирования оказалось невозможным.

Надо сказать, монетаризм может принимать разные формы: существует, например, британская версия, нашедшая свое выра­жение в политике М. Тэтчер. Монетаризм оказался успешным в экономической практике многих регионов мира. Сотрудничая с национальными специалистами, эксперты монетаризма разраба­тывают проекты выведения страны из кризиса (например, Джеф­фри Сакс - один из авторов "шоковой терапии" для Польши).

В копилке монетаризма - преодоление депрессии и структур­ные преобразования в ряде развивающихся стран, денежное оздо­ровление Израиля, модернизация на рыночных рельсах стран Юго-Восточной Азии, Восточной Европы. В Венгрии, Чехии, Польше были созданы стартовые условия для экономического со­ревнования.

Монетаристская доктрина принята на вооружение такими ме­ждународными организациями, как ОЭСР и МВФ. Последний осуществляет теперь экономические сопоставления на основе так называемых "естественных" обменных курсов, предложенных М.Фридменом.

1.2 Современный монетаризм

Одно из ключевых положений монетаризма, на основе которого его представители строят свой вариант объяснения экономического цикла, состоит в том, что деньги играют исключительно важную роль в изменении реального дохода, занятости и общего уровня цен. Они утверждают, что существует взаимосвязь между темпом роста количества денег, темпом роста номинального дохода, а при быстром росте денежной массы также быстро растет номинальный доход, и наоборот. Изменение денежной массы оказывает влияние как на уровень цен, так и на объем производства (в рамках ограниченного периода). Отсюда следует, что монетаристский вариант количественной теории денег выполняет функцию управления денежным спросом, а через него - и хозяйственными процессами. Основываясь на положении об экстраординарной роли денег и утверждая, что капиталистическое хозяйство представляет собой стабильную систему, способную за счет саморегулирования достигать состояния равновесия, монетаристы выстраивают свою модель экономического цикла, в которой определяющую роль играют изменения денежной массы.

Основными элементами монетаристской теории экономического цикла являются следующие: модернизированный вариант количественной теории денег, концепция номинального дохода, передаточный механизм, разработанный с целью иллюстрации воздействия денег на хозяйственные процессы.

Как отмечают Т. Майер и К. Брунер, в модели передаточного механизма превалирующую роль играют «монетарные силы» среди всех импульсов, воздействующих на экономический процесс. Такими монетарными силами они считают деньги и цены. Монетаристская схема функционирует следующим образом. Величина спроса на деньги является результатом оптимизации различных альтернативных вложений в капитал и зависит от существующих или ожидаемых относительных цен различных активов. Когда величины предельных доходов на все из возможных объектов вложения капитала становятся равными, тогда достигается оптимум. В том случае, когда величины предельных доходов не равны, экономические агенты меняют структуру своих активов путем увеличения доли активов, способных принести большой доход, либо за счет сокращения менее доходных объектов вложения. Следовательно, колебания экономической конъюнктуры приводят к изменению относительных цен, т.е. цен на товары, рассматриваемые по отношению к ценам на другие товары, и выгодности вложений капитала в различные активы.

Монетаризм как экономическое учение сложилось в своем современном виде сравнительно недавно, в 50 – 70-х годах. Оно имеет, однако, давние исторические корни, которые уходят в XVIII век, ко временам классиков - А. Смита, Д. Рикардо, Ж.Б. Сея, Д. Юма - и представляет собой доктрину «неоклассического возрождения».

Глава 2. МОНЕТАРНАЯ ПОЛИТИКА

2.1Монетарная политика государства. Характерные признаки монетаризма

Как упоминалось, высшей и конечной целью монетарной политики государства является обеспечение стабильности цен, полной занятости и роста реального объема ВНП. Проводником монетарной политики является центральный банк страны. Объекты политики – предложение и спрос на денежном рынке. Прежде чем продолжить несколько определений.

Если предложение выросло, то ставка процента снижается. Люди стремятся уменьшить количество денежных запасов путем покупки других финансовых активов. Спрос на них растет, цены увеличиваются, процентная ставка или альтернативная стоимость хранения не приносит прежнего дохода. Ликвидность становится менее дорогой. Вследствие чего население и фирмы увеличивают количество наличности и чековых вкладов, которые они готовы держать на руках и восстанавливается равновесие на денежном рынке при большем предложении денег и меньшем проценте. Если спрос на деньги вырос, то процентная ставка повышается. Это может быть из-за роста номинального ВНП. То есть население и фирмы хотят держать больше активов в виде наличных денег и чековых вкладов, продавая облигации. При неизменном предложении денег равновесие может быть установлено поднятием процентной ставки.

При проведении монетарной политики центральный банк может использовать следующие инструменты:

1.За счет операций на открытом рынке, т.е. на вторичном рынке казначейских бумаг. ЦБ может скупать или продавать ценные бумаги. Тем самым можно увеличивать или уменьшать спрос на деньги.

2.Политика учетной ставки, т.е. регулируется процент по займам коммерческих банков у центрального банка.

3.Изменение норматива обязательных резервов. Это наибольший по эффективности инструмент.

Монетарная политика действует в краткосрочном периоде. С точки зрения кейнсианцев основа монетарной политики – уровень процентной ставки. С точки зрения монетаристов – сам уровень предложения денег.

Несмотря на то, что монетаризм имеет ряд направлений и теоретиков (К. Бруннер, А. Мельцер, Д. Лейдлер), наиболее популярной является версия М. Фридмана, которая включает:

Количественную теорию денег, обосновывающую причинную связь между количеством денег в обращении и уровнем товарных цен.

Монетарную теорию промышленных циклов, согласно которой колебания хозяйственной конъюнктуры определяются предшествующими изменениями денежной массы.

Особый «передаточный» механизм воздействия денег на реальные факторы воспроизводства: не через норму процента, как полагали кейнсианцы, а через уровень товарных цен.

Положение о неэффективности государственных мероприятий экономического регулирования в связи с наличием изменяющихся издержек между изменением денежных показателей и реальных факторов производства.

-«Монетарное правило» (или правило А – процентов), согласно которому происходит автоматическое увеличение денежной массы в обращении на несколько процентов в год независимо от состояния хозяйства, фазы цикла и т.д.

Систему плавающих валютных курсов для «саморегулирования» внешнеэкономического равновесия.

Характерные признаки монетаризма.

Развернутый перечень свойств мы находим в лекции Фридмана «Контрреволюция в денежной теории»:

1.Существует последовательная, хотя и не абсолютно точная связь между темпом роста количества денег и темпом роста номинального дохода.

2.Изменения номинального дохода следуют за изменениями денежной массы с отсрочкой в 6 – 9 месяцев. В краткосрочном периоде сдвиги оказывают влияние главным образом на производство, а в долговременном – на цены.

3.Инфляция всегда и везде представляет собой денежное явление, будучи связана с опережающим ростом денег по сравнению с производством. При этом рост государственных расходов может иметь или не иметь инфляционных последствий в зависимости от того, покрываются ли они за счет дополнительного выпуска денег.

4.Передаточный механизм влияния денежных сдвигов на величину номинального дохода связан с изменением относительных цен обширного круга активов, а не только с изменениями нормы процента; эти изменения (на которых делали акцент кейнсианцы) служат обманчивым и ненадежным ориентиром денежно – кредитной политики.

2.1.1 Монетаризм и Россия: проблема совместимости

Стало уже общим утверждение, что теоретической и идеологической основой «шоковых реформ» в России и во всей Восточной Европе является современный монетаризм. Как было показано выше, основное содержание монетаристской теории состоит в выяснении факторов, определяющих движение спроса на деньги. В России же за монетаризм выдается некое теоретизирование по поводу предложения денег, хотя сама возможность такой экономической теории подлинным монетаризмом отрицается.

В рамках нормального монетаризма, основанного на анализе спроса, стабилизация цен означает и стабилизацию всей хозяйственной системы; рецепты же фальсифицированного монетаризма, игнорирующего анализ факторов спроса на деньги, не могли не привести к общеэкономической дестабилизации. Теперь обратимся к факторам, определяющим спрос на деньги в трансформируемой экономике вообще и в условиях России в частности.

Согласно Фридмену, спрос на деньги определяется действием трех основных факторов: 1) общей суммой богатства, которым владеет общество;

2) издержками, с которыми связано получение дохода от денежной формы богатства в сравнении с издержками получения аналогичного дохода от других форм богатства; 3)целями и предпочтениями собственников богатства. Именно исходя из предпосылки, что действие перечисленных факторов в краткосрочном плане стабильно и способно измениться лишь постепенно в течение очень продолжительного времени, Фридмен и сделал свой центральный вывод о том, что суммарный спрос на деньги относительно устойчив и не может служить причиной инфляции.

Первый фактор – общая сумма богатства. Если оценивать национальное богатство как капитализированный доход (а именно так подходит Фридмен), то уже за два первых года шоковых реформ в России произошел катастрофический переворот в его суммарном объеме и структуре. Скачкообразный переход к мировым ценам и стандартам конкурентоспособности резко обесценил и сократил в итоге в несколько раз продукцию и капитал в основной сфере деятельности 0 в обрабатывающей промышленности. Однако в целом капитал России, оцененный как капитализированный доход, сократился за последнее пятилетие не менее чем в 1,5 – 2 раза. Следовательно, указанный фактор в итоге действовал в направлении сокращения спроса на деньги (в их реальном исчислении).

Понятно, что сокращение суммарного спроса на деньги не может явиться причиной их нехватки; наоборот, оно способно вызвать их избыток и инфляцию даже без дополнительной эмиссии. Этот общий избыток денег сосуществует с острой нехваткой оборотных средств у значительной части или даже у большинства фирм, порожденной их неконкурентоспособностью в условиях новой системы цен, падения уровня доходов и сжатия совокупного спроса. Где же в таком случае концентрируется денежный капитал? И здесь надо обратиться ко второму (структурному) фактору, определяющему, по Фридмену, суммарный спрос на деньги: как влияет «трансформационный кризис» на соотношение по доходности и по издержкам между денежными и неденежными формами богатства?

В условиях кризиса и фактической конвертируемости национальной валюты падение доходов от неденежного богатства и обесценивание последнего (включая физические блага и человеческий капитал) означает одновременно относительное возрастание доходности (денежной и неденежной) обладания денежной формой богатства и ее относительной ценности. Учитывая, что и соотношение издержек использования различных форм богатства меняется в пользу денежной формы, легко понять, почему владельцы богатства стремятся значительно большую, чем в нормальных условиях, его часть переместить в денежную форму. Таким образом, для современной России две противоборствующие тенденции, первая из которых направлена на сокращение суммарного спроса на реальный денежный капитал, а вторая – на его увеличение. Третий фактор. Фридмен пишет: Чтобы теория стала эмпирически содержательной, необходимо предположить, что вкусы и предпочтения остаются постоянными на значительных временных интервалах, хотя в действительности они зависят от объективных обстоятельств и, разумеется, меняются. Непрерывное восьмилетнее падение производства в России, политическая неустойчивость, незащищенность прав и самой жизни граждан – все это ведет к деформации целей и предпочтений владельцев богатства в пользу денежной его формы.

Явное «предпочтение ликвидности», неравномерный, но очевидный рост спроса на деньги при общем падении доходов проявляется не только в увеличении реальной суммы банковских депозитов, продолжающейся «втихую» эмиссии, но и в «весовом, зримом» ввозе в страну десятков тонн бумажной валютной массы в обмен на миллиарды тонн «физических благ». При этом человеческий капитал, создававшийся общенациональными усилиями, вывозится бесплатно. Исходя из методологии самого Фридмена, как следует ответить на центральный вопрос монетаризма применительно к современной России: можно ли считать спрос на деньги в этой стране устойчивым в длительном плане? Ответ возможен только один: ни одной из основных предпосылок такой устойчивости в стране пока не существует.

2.2 Чего не может монетарная политика.

1.Фиксированные учетные ставки.

Крах политики дешевых денег явился главной причиной реакции против простодушно вос­принятого кейнсианства. В Соединенных Штатах реакция вырази­лась в широком признании ошибочности проводимой во время войны и в первые послевоенные годы политики фиксированного курса облигаций, в отказе от этой политики и признании такого шага желательным и жизненно необходимым. Выяснилось также, что за этим отказом не последовали все те беды и несчастья, ко­торые тогда предрекались.

Выяснилось также, насколько велико было непонимание всех тонкостей взаимосвязи между деньгами и учетной ставкой. Допу­стим, ФРС решила понизить ставку. Как она будет пытаться это сделать? Скупая ценные бумаги. Это повысит их курс и снизит до­ход. Попутно увеличится количество доступных банкам резервов, а следовательно, и величина банковского кредита, т.е., по суще­ству, общее количество денег. Вот почему, в частности, централь­ные банки и финансисты в целом, как правило, убеждены, что рост денежной массы ведет к снижению учетной ставки. Эконо­мисты-теоретики приходят к тому же из совершенно иных сооб­ражений. Перед их мысленным взором встает диаграмма пред­почтения ликвидности с отрицательным наклоном. Ну а как лю­дей заставить держать у себя больше денег? Только предложив им меньший процент.

Правы и те и другие, но только до определенного момента. Первоначальная реакция на увеличение количества денег более быстрым темпом приведет к падению на какое-то время учетной ставки до уровня ниже, чем был ранее. Но это лишь начало про­цесса, а отнюдь не его конец. Быстрый рост количества денег стимулирует их траты как благодаря инвестированию при пони­жении рыночного процента, так и в результате роста иных расхо­дов при повышении цен из-за того, что масса наличности превы­сила желаемую величину. Однако расходы одного человека все­гда оборачиваются доходами другого. Возросший доход приведет к росту предпочтения ликвидности и спроса на кредиты; повысят­ся также цены, что снизит реальное количество денег. Три пере­численных эффекта весьма быстро, скажем, меньше чем за год, изменят на обратный знак первоначального давления на ставку. При этом появится тенденция ее возвращения к прежней величи­не, хотя этот процесс идет более медленно, занимая приблизи­тельно от года до двух лет. В действительности, учитывая запаз­дывающую реакцию экономических процессов, можно полагать, что в ходе колебательного установления равновесия учетная ставка может на какое-то время и превысить свой первоначаль­ный уровень.

Четвертый эффект, если он на самом деле вступает в игру, оз­начает даже нечто большее, а именно что увеличение темпа де­нежной экспансии приводит не к падению, а к росту учетной став­ки выше ранеесуществовавшей отметки. Допустим, возросший темп увеличения денежной массы привел к скачку цен и пусть в обществе царит ожидание их дальнейшего роста. В таком случае должники согласятся, а кредиторы потребуют, чтобы учетная ставка была повышена - как подчеркивал Ирвинг Фишер не­сколько десятков лет назад. Эффект ценовых ожиданий развива­ется медленно, но так же медленно и исчезает. По оценке Фише­ра, полная продолжительность цикла установления составляет несколько десятилетий, и более поздние исследования подтверди­ли его оценку.

Описанная последовательность эффектов объясняет, почему всякая попытка удержать учетную ставку на низком уровне выну­ждает финансовые органы все шире и шире использовать опера­ции на открытом рынке. Она показывает на исторических приме­рах, почему высокие и продолжающие расти ставки, сопровожда­ются быстрым ростом денежной массы, как это произошло в Бра­зилии, Чили или за последние годы в Соединенных Штатах, и, на­оборот, почему низкие и падающие ставки означают медленный рост денежной массы, как сейчас в Швейцарии или с 1929 по 1933 г. в США. Можно считать эмпирически установленным фа­ктом, что низкие учетные ставки являются признаком проведения рестрикционной монетарной политики, т.е. политики ограничен­ного, медленного увеличения денежной массы, тогда как высокие ставки означают проведение экспансионистской монетарной по­литики, когда денежная масса увеличивается быстро. И много­численные эмпирические данные свидетельствуют - на практике все происходит прямо противоположно тому, что принято счи­тать в финансовых кругах или в среде ученых-экономистов.

Парадоксально, что финансовые органы могли бы добиться снижения номинальной учетной ставки, но для этого им необхо­димо было начинать движение в прямо противоположном напра­влении, проводя дефляционную монетарную политику. И анало­гично: можно прийти к высоким номинальным ставкам, проводя инфляционную политику и временно допустив их снижение.

Представленный анализ не только объясняет, почему монетар­ная политика не может обеспечить привязку учетных ставок, но и показывает, почему эти ставки являются на самом деле весьма об­манчивым показателем монетарной политики - ее характера - "рестрикционного" или "экспансионистского.

2. Занятость как критерий политики

Второе ограничение идет прямо вразрез с общепринятым образом мышления. Утверждают, что рост денежной массы должен стимулировать занятость, а ее сжа­тие - тормозить. Спрашивается: почему тогда финансовые ве­домства не могут поставить своей целью достижение определен­ного уровня занятости или безработицы - скажем, безработицы в 3%? Опускается безработица ниже 3% -должна проводиться рестрикционная политика, поднимается выше 3% - проводиться экспансионист­ская, проинфляционная политику, и занятость в любом случае будет зафиксирована на уровне 3%. Ответ не тот, что в случае с учетной ставкой, и причина - в разнице между мгновенной реак­цией на проводимую политику и реакцией с временной задерж­кой.

Благодаря Викселлю мы знаем, что такое естественная учет­ная ставка и, что возможны расхождения между естественной и рыночной ставками. Предшествующий анализ может быть цели­ком перенесен на викселлевские определения ставок. Финансо­вые власти имеют возможность установить величину рыночной ставки ниже ее естественного значения только с помощью инфля­ции, а выше - только с помощью дефляции. Остается до­бавить к Викселлю лишь один штрих - введенную Ирвингом Фи­шером разницу между номинальной и реальной учетными ставка­ми. Допустим, финансовые органы опустили на какое-то время с помощью проинфляционной политики номинальную рыночную ставку ниже естественной. Инфляция, в свою очередь, поднимет номинальную естественную ставку, так как уже само ожидание инфляции ускоряет ее, чтобы поддержать на низком уровне ры­ночную ставку. Точно так же благодаря эффекту Фишера потре­буется запускать не просто механизм дефляции, но дефляции са­моускоряющейся, чтобы поддерживать рыночную ставку на уров­не выше первоначального "естественного".

Этот анализ имеет своего двойника на рынке занятости. Пусть в некоторый момент существует определенный уровень безработицы, соответствующий равновесной величине реальной заработной платы. При данном уровне безработицы реальная за­работная плата имеет тенденцию в среднем подниматься до "нормального" уровня, который сформировался бы при доста­точно длительном накоплении капитала, совершенствовании технологии и т.д., если бы "столетний" тренд зарплаты при этом сохранялся. Более низкий уровень безработицы указывает на су­ществование избыточного спроса на труд, который давит вверх на реальную заработную плату, а болеевысокий уровень - на избыточное предложение труда, которое давит вниз на реаль­ную заработную плату. Иными словами, естественный уровень безработицы является равновесным уровнем, от которого ведет­ся отсчет в системе уравнений Вальраса, определяющей условия общего равновесия. Тогда, конечно, когда в нее введены реаль­ные структурные характеристики рынков труда и товаров, учи­тывающие также несовершенства рынков, случайные колебания спроса и предложения, издержки на получение информации о рабочих вакансиях, издержки перемещения рабочей силы и т.д. и т.п.

Таким образом, становится очевидным сходство со знаменитой "кривой Филлипса". Но только сходство, а не совпадение. Анализ Филлипса, по праву считающийся важным и оригинальным иссле­дованием, уже в своей основе содержит дефект - в нем не про­водится различие между номинальной и реальной заработной платой, так же как в анализе Викселля не различаются номиналь­ная и реальная учетные ставки. Разумеется, Филлипс писал свою работу тогда, когда каждый был уверен, что номинальные цены будут стабильными и останутся незыблемыми независимо от того, что случится с реальными ценами и зарплатой. Но представим се­бе обратное, что кто-то смог предугадать будущий рост цен, ска­жем, на 75% в год, как это случилось в Бразилии. Тогда зарплата также должна подняться на 75% просто для того, чтобы не изменилась ее реальная величина. Избыток предложения на рынке труда отразится в менее быстром росте номинальной зарплаты по сравнению с прогнозируемым ростом цен, а отнюдь не в абсолютном ее снижении. Когда Бразилия вступила на путь борьбы с ростом цен и достигла определенных успехов, сократив темп их роста примерно до 45% в год, в стра­не резко поднялась безработица, так как под влиянием существо­вавших до этого ожиданий темп роста зарплаты стал в новых ус­ловиях выше темпа роста цен, хотя и он также понизился. Таков результат данного опыта и, надо полагать, всех других возмож­ных попыток сократить темп инфляции ниже ожидаемого боль­шинством населения.

Допустим теперь, что финансовые органы попытаются зафик­сировать рыночный уровень безработицы ниже естественного. Для определенности: пусть ставится цель достичь 3%, а естест­венный уровень выше этого значения, причем в исходном состоя­нии цены стабильны. Итак, финансовые власти начинают увели­чивать темп прироста денежной массы, т.е. производят денежную экспансию. Создание большего, чем это необходимо, запаса номи­нальной наличности сначала приведет к снижению учетной став­ки и тем самым, а также в силу привычки к меньшему запасу бу­дет стимулировать людей больше тратить. Доходы и расходы нач­нут расти.

Начавшись с роста доходов, процесс этот мало-помалу перей­дет в рост производства и занятости, а поскольку люди ожидают, что цены будут стабильными, последние, как и зарплата, действи­тельно некоторое время будут оставаться на прежнем уровне. В течениеэтого периода потребители приспособятся к новому со­стоянию спроса, и производители, реагируя на первоначальное его расширение, увеличат выпуск продукции за счет большего ко­личества рабочих часов, причем безработным, получающим рабо­ту теперь, будет предлагаться прежняя номинальная зарплата. Такова почти стандартная доктрина.

Однако это лишь начало процесса. Поскольку цены на прода­ваемые товары реагируют на неожиданный рост спроса, как пра­вило, быстрее, чем цены на факторы производства, реально по­лучаемая заработная плата пойдет вниз, несмотря на то, что ре­альная заработная плата, которую рабочие ожидали получить, действительно должна была быть выше, поскольку, рассчитывая ее, наниматель исходил из прежних цен. В действительности же одновременно происходит падение реальной зарплаты expost для нанимателя и ее рост exante для нанимаемого, что и дает возможность повысить занятость. Но снижение expost реальной зарплаты очень скоро скажется на ожиданиях. Наемные рабочие начнут подсчитывать свои затраты с учетом прогнозируемого роста цен и, исходя из них, станут требовать болеевысокой но­минальной зарплаты на будущее. Уровень безработицы опустит­ся ниже естественного. Появится избыточный спрос на рабочую силу, так что реальная зарплата поднимется до своего первона­чального уровня.

Но даже если увеличение денежной массы происходит с уско­рением, рост реальной зарплаты приведет, в конце концов, сна­чала к замедлению роста занятости, а затем вернет безработицу на прежний уровень. Чтобы удержать безработицу на заданных 3%, финансовые органы должны еще быстрее наращивать де­нежную массу. Как и в случае с учетной ставкой, рыночный уро­вень можно поддерживать ниже естественного только за счет инфляции, причем инфляции ускоряющейся. И наоборот, если бы власти решили выбрать целевой уровень безработицы выше ес­тественного, потребовалось бы проводить дефляцию, и опять-та­ки ускоряющуюся.

Общий вывод можно сформулировать так - фи­нансовые органы способны непосредственно контролировать собственные обязательства, лишь когда последние выражены в номинальных величинах. Они могут фиксировать, например, ве­личину валютного курса, номинальный уровень национального дохода, величину того или иного денежного агрегата либо задать темпы изменения некоторых номинальных показателей - уровня

инфляции или дефляции, роста или падения национального дохо­да, увеличения или сжатия денежной массы. Они, однако, не спо­собны контролировать реальные показатели, такие, как реальная учетная ставка, реальный уровень безработицы, уровень реально­го национального дохода, реальное количество денег, равно как и темпы роста реального дохода или реального количества денег.

2.3 Что может монетарная политика.

Монетарная политика не может зафиксировать реальные показа­тели на определенном уровне, однако она может оказывать на них серьезное влияние. И одно совсем не противоречит другому.

Верно, что деньги только механизм, но механизм в высшей степе­ни эффективный. Без него не удалось бы достичь тех порази­тельных успехов в росте производства и уровня жизни, которые произошли за последние два столетия, - никакая другая чудес­ная машина не смогла бы столь безболезненно и с малыми затра­тами труда окончательно поставить крест на нашей деревенской жизни.

Но от других машин деньги отличает то, что эта машина слиш­ком капризна и при поломке повергает в конвульсии все другие механизмы. Великая депрессия является самым драматичным, но не единственным примером этого. Любая из инфляции явилась следствием де­нежной эмиссии, к которой прибегали во время войны для покры­тия неудовлетворенного спроса в дополнение к явным налогам.

Первый и самый важный урок, которому учит история, урок, возможно, наиболее поучительный, состоит в том, что монетар­ная политика способна отвлечь деньги от роли главного источника экономических затруднений. Это звучит как предостережение избегать больших ошибок, и отчасти так оно и есть. Великой де­прессии могло и не быть, а если бы она и произошла, то протека­ла бы гораздо мягче, не наделай финансовые органы ошибок или не имей они в своих руках столь мощных инструментов, какие ока­зались в то время в распоряжении Федеральной резервной систе­мы.

Даже если бы рекомендация не делать деньги источником эко­номических потрясений оказалась целиком негативной, она не на­делала бы много вреда. К сожалению, она не совсем негативна. Монетарная машина выходила из строя и тогда, когда централь­ные власти не обладали той мощью, какая сосредоточена в руках ФРС. В истории Соединенных Штатов эпизод 1907 г. и банков­ские паники более раннего периода являются примерами того, что денежная машина может ломаться и сама по себе. Поэтому перед финансовыми институтами стоит нужная и важная задача: внести в нее такие усовершенствования, которые свели бы к ми­нимуму ее случайные сбои и позволили извлечь из нее наиболь­шую пользу.

Вторая задача монетарной политики как основы стабильной экономики - поддерживать машину, если пользоваться анало­гией Милля, в хорошо смазанном состоянии. Экономическая си­стема будет функционировать нормально, когда производители и потребители, работодатели и наемные рабочие полностью уверены в том, что средний уровень цен будет вести себя в бу­дущем предсказуемым образом: лучше всего - оставаясь ста­бильным. При любых мыслимых институциональных ограниче­ниях, существует лишь весьма ограниченная подвиж­ность цен и заработной платы. Необходимо сохранить эту степень подвижности, чтобы обеспечить возможность относи­тельных колебаний цен и зарплаты, которые требуются для при­способления к прогрессивным изменениям в технологии и вку­сах. Правительства не должны стремиться к достижению какого-то абсо­лютного уровня цен, который сам по себе не несет никакой эко­номической функции. В прежние времена уверенность в стабильности денег связы­валась с золотым стандартом, и в пору его расцвета он служил этой цели весьма успешно. Конечно, эти времена уже не вернуть, и в мире осталось считанное количество стран, готовых позво­лить себе роскошь золотого стандарта, - существуют веские при­чины от него отказаться. Финансовые институты фактически прибегают к некоему суррогату золотого стандарта, когда фикси­руют обменные курсы, реагируя на колебания платежного балан­са исключительно изменением объема денежной массы, нисколь­ко не заботясь при этом о "стерилизации" избытков и дефицитов и не прибегая в открытой или скрытой форме к контролю за кур­сом валюты или к введению тарифов и квот. И опять-таки, хотя многие центральные банки говорят о такой возможности, только единицы действительно хотели бы следовать этим курсом, и от­нюдь не безобидные причины заставляют большинство воздержи­ваться от такого шага. Дело в том, что подобная политика отда­ет страну во власть не безличного автомата в образе золотого стандарта, а финансовых органов, которые могут действовать как обдуманно, так и спонтанно.

В современном мире, если уж на монетарную политику возла­гается обеспечение стабильности экономического фундамента, пользоваться ее мощью следует в высшей степени осмотрительно.

И последнее. Монетарная политика может в определенной мере нейтрализовать самые сильные возмущения, воздействую­щие на экономическую систему со стороны. Например, если про­исходит естественное долговременное оживление экономики - так характеризовали послевоенное развитие апологеты секулярной стагнации, - монетарная политика в принципе способна по­мочь удержать рост денежной массы на таком уровне, какой дру­гими инструментами обеспечить невозможно. Или, скажем, когда раздутый федеральный бюджет грозит вылиться в беспрецедентные дефициты, монетарная политика может пога­сить инфляционные страхи, если удерживать рост денежной мас­сы на более низком уровне, чем это было бы желательно по не­которым соображениям. Это означает временное повышение учетных ставок, что, вполне вероятно, весьма болезненно отра­зится на бюджете сейчас, но зато даст возможность правитель­ству получить необходимые займы для финансирования дефици­тов, а это, в свою очередь, предотвратит ускорение инфляции и, значит, в долгосрочном плане определенно сулит и более низкие цены, и болеенизкие учетные ставки. Наконец, если окончание войны требует от страны перемещения ресурсов в сферу мирного производства, монетарная политика может облегчить такой переход, рекомендуя увеличение темпа роста денежной массы выше необходимого для нормальных условий, хотя имеющийся опыт и не является воодушевляющим, поскольку здесь можно зайти слишком далеко.

Заключение

Монетаризм приобрел популярность в 70-х гг., когда проявилась несостоятельность кейнсианских методов обеспечения высокой занятости и преодоления инфляции. Причину экономической нестабильности монетаристская теория усматривает в нарушениях функционирования денежного сектора, в чрезмерном росте денежной массы.

Положения и выводы монетаристской школы опираются на количественную теорию денег, признание способности рыночной экономики к саморегулированию. Подчеркивается исключительная роль денег - особого товара, позволяющего максимизировать доходы от других видов активов.

М. Фридмен и его последователи исходят из того, что между ростом денежной массы и динамикой национального дохода существуеттесная корреляционная связь. Она наиболее рельефно проявляется в рамках долгосрочного периода. В пределах одного хозяйственного цикла изменения в темпах роста денежной массы и номинального дохода происходят с разрывом во времени в несколько месяцев. Наличие временных лагов говорит о неэффективности краткосрочных методов регулирования.

В отличие от кейнсианских взглядов монетаристская теория исходит из признания устойчивого спроса на деньги, являющегося главным условием устойчивости платежеспособного спроса и рыночной системы в целом. Предпочтение отдается денежно-кредитной политике. Рецепт монетаристов заключается в том, что денежная масса должна постоянно расти с неизменной скоростью, соответствующей темпу роста производства (денежное правило Фридмена).

Как показала практика, бездумное использование монетаристских рецептов не способно обеспечить решение задач переходного периода. Теория монетаристов не должна рассматриваться как универсальная. Рекомендации монетаристов следует использовать с учетом реальных условий, в сочетании с другими мерами экономической политики.

Список литературы.

1. Бункин М.К. «Монетаризм». М.: АО «ДИС», 1994.

2.Бартнев С.А. История экономических учений. - М.: Юрист, 2001.

3.Ховард К., Эриашвили Н.Д., Никитин А.М. Экономическая теория: Учебник для вузов. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2000.

4. Усоскин В.М. Теория денег. М.: «Мысль», 1976.

5. Курс экономики: Учебник./Под ред. Б.А. Райзберга. - М.: ИНФРА-М, 2001.

6. Костюк В.Н. История экономических учений. – М.: ОАО «Дата», 1997.

7.Фридмен М., Шварц А. История монетаризма в США. 1867 – 1960. М.: ТетраСистем, 1999.

8. Бартнев С.А. Экономические теории и школы (история и современность): Курс лекций. М.: Издательство БЕК, 1996.

9. Макроэкономика. Учебное пособие./Под ред. Бункина М.К. – М.: ООО «Хатбер», 1998.

10. Ядгаров Я.С. История экономических учений. – М.: «Инфра-М», 1997.

11. А. И. Михайлушкин, П. Д. Шимко. Основы экономики./Учеб. пособие. - СПб.: Издательский дом «Бизнес-пресса», 2001.

12. Фридмен М. Если бы деньги заговорили. М.: Дело, 1998.

13. Гайгер, Линвуд Т. Макроэкономическая теория и переходная экономика. М.: «ИНФРА-М», 1996.

14. Макконелл К.Р., Брю С.Л. Экономикс: Принципы, проблемы и политика. М.: «Туран», 1996.

15. История экономических учений. М.: Изд-во МГУ, 1994.

16. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М., 1994.

17. Основы экономической теории./Учебник под ред. Камаева. М: «Владос» МГТУ Баумана, 1995.

18. История экономических учений. Учебник для экономических ВУЗов. М.: Норма-М, 1998.

19. Гусейнов В.Н. История экономических учений. Новосибирск: СибУПК, 1997.

20. Титова Н.Е. История экономических учений. М.: Гуманитарный издательский центр «ВЛАДОС», 1997.

Московский Государственный Университет Путей Сообщения

Курсовая работа

по дисциплине:

макроэкономика

«Современный монетаризм: основные взгляды».

Рецензент: Выполнила:

Соловьев Б.А.. Дмитриева Е.А.

Шифр: 0750-пНЭ-1036

2010-2011уч.г.

Введение……………………………………………………………………..…….3

1.1 Введение в современный монетаризм…………………………………….....6

1.2 Современный монетаризм…………………………………………………..10

Глава 2. МОНЕТАРНАЯ ПОЛИТИКА

2.1Монетарная политика государства. Характерные признаки

Монетаризма …………………………………………………………………....12

2.1.1 Монетаризм и Россия: проблема совместимости…………………….…17

2.2 Чего не может монетарная политика…………………………………...….18

2.3 Что может монетарная политика…………………………………………...25

Заключение…………………………………………………………………....…28

Список литературы……………………………………………………………...30

ВВЕДЕНИЕ

Монетаризм представляет собой одно из наиболее влиятельных течений в современной экономической науке, относящееся к неоклассическому направлению. Он рассматривает явления хозяйственной жизни преимущественно под углом зрения процессов, протекающих в сфере денежного обращения.

Термин «монетаризм» был введен в современную литературу Карлом Бруннером в 1968 г. Обычно он применяется для характеристики экономической школы (преимущественно Чикагской), утверждающей, что совокупный денежный доход оказывает первоочередное влияние на изменение денежной массы.

Первоначально Монетаризм отождествлялся с антикейнсианством, что подтверждается названием некоторых работ видных представителей монетаристкой теории (книга Г. Джонсана «Кейнсианская революция и монетаристская контрреволюция»).

Одновременно с критикой кейнсианской макроэкономической теории и экономической политики, монетарную теорию определения уровня национального дохода и теорию цикла, со своими сторонниками разработал лидер монетаристов Милтон Фридмен (родился в 1912 г.) - американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике 1976 г., присужденной "за исследование в области потребления, истории и теории денег". Уроженец Нью-Йорка, закончил Рутгерский (1932) и Чикагский (1934) университеты. До 1935 г. является ассистентом-исследователем Чикагского университета, затем становится сотрудником Национального комитета по ресурсам, а с 1937 г. - сотрудником Национального бюро экономических исследований. В 1940 г. преподает в университете Висконсина, в 1941-1943 гг. - сотрудник Министерства финансов в составе группы исследователей в области налогов. С 1943 до 1946 г. занимает должность заместителя директора группы статистических исследований военной сферы в Колумбийском университете, где и получил (1946) степень доктора.

В 1946 г. возвращается в Чикагский университет в качестве профессора экономики, оставаясь в этой должности и поныне. А мировую известность ему принесли, прежде всего, труды по монетаристской тематике. В их числе изданный под его редакцией сборник статей "Исследования в области количественной теории денег" (1956) и книга, изданная в соавторстве с Анной Шварц "История денежной системы США, 1867-1960" (1963). Фридменовская монетарная концепция, говоря словами американского экономиста Г. Эллиса, привела к "повторному открытию денег" из-за почти повсеместно растущей, особенно в последний период, инфляции.

Последовавший за этим рост влияния и популярности монетаризма, особенно в США и Великобритании, где он был принят в качестве основной теории при разработке экономической политики, связан с обострением инфляционных процессов и их воздействием на состояние экономики.

За более чем три десятилетия существования монетаризм расширил свое влияние, претерпел определенные изменения. Он стал претендовать на роль универсальной общеэкономической доктрины, способной решить такие экономические проблемы, как эффективность экономического регулирования, роль государства в экономической жизни и т.п. Монетаризм широко пропагандируется его представителями как кредитно-денежная политика, специально направленная на контроль роста денежной массы.

Значительное влияние на формирование монетаристской теории оказали американские экономисты 20-40-х годов Г. Саймонс, И.Фишер, Ф. Найт и др. Они придавали большое значение сфере денежного обращения, которую впоследствии недооценивали кейнсианцы. Именно поэтому одной из заслуг монетаристов ряд западных исследователей считает «реабилитацию» денег в системе экономических категорий. Определенную респектабельность монетаризму придают ссылки на А.Смита и основоположников количественной теории денег Д. Рикардо, Д. Юма, Р. Кантилона, Г.Тортона.

Глава 1. СОВРЕМЕННЫЙ МОНЕТАРИЗМ

1.1 Введение в современный монетаризм.

В 1956 г. в США под редакцией профессора эконо­мики Чикагского университета Милтона Фридмана вы­шел сборник статей «Исследования в области количе­ственной теории денег». Он знаменовал рождение но­вой доктрины, которая получила впоследствии боль­шую популярность в США и за границей и претендует ныне на роль теоретического антипода кейнсианского учения. Во вводной статье к сборнику М. Фридман фор­мулирует особую версию количественной теории де­нег, новый вариант «монетарного взгляда» на функ­ционирование капиталистической экономики. Затем последовала целая серия работ, где положения новой теории подверглись дальнейшему развитию и шли­фовке.

Монетаристы пытаются утвердить качественно иной по сравнению с кейнсианским взгляд на общую природу капиталистического хозяйственного механизма. Монетаристская концепция, - заявляет американский экономист К. Бруннер, - отвергает тезис, что динамический процесс, порождаемый частным (негосударственным) сектором, нестабилен в некоторых главных звеньях...»Другой активный сторонник монетарной доктрины, Л. Иэгер, пишет: «Ряд неблагоприятных аспектов функционирования капиталистической экономики - инфляция, рецессия, циклическая безработица и кризис платежного баланса не харак­терны для капитализма, как такового, а проистекают отнеправильной денежной политики, последняя же есть функция государства». Аналогичный тезис фор­мулируется и авторами ряда монетаристских моделей П. Андерсеном и Дж. Джорданом: «Экономика в ос­нове своей стабильна и не обязательно подвержена повторяющимся периодам жестокой депрессии и ин­фляции. Крупные деловые циклы, которые случались в прошлом, связаны в первую очередь со значитель­ными колебаниями в темпах роста денежной массы».

Монетаризм явился своеобразной реакцией на длительный период игнорирования роли денежных факторов в хозяйственных процессах, который имел место в капиталистических странах в 30-40-х годах. М. Фридман выступил инициатором «переоценки цен­ностей» в арсенале науки о деньгах. Характеризуя свою концепцию, он писал: «Это был тео­ретический подход, утверждавший, что деньги действи­тельно важны и что любая оценка кратковременных сдвигов в хозяйственной активности будет, по-видимо­му, содержать серьезные ошибки, если она игнорирует монетарные сдвиги...»

Монетаристская доктрина прошла в своем развитии ряд этапов. Чикагский центр, по словам Фридмана, твердо придерживает­ся основных посылок количественной теории, но совершенствует, модернизирует ее.

Вспомним, хотя бы кратко, о происхождении и постулатах ко­личественной теории. Еще в середине XVIII в. англичанин Д. Юм (1711-1776) писал:

"... деньги суть не что иное, как представи­тели товаров и труда. Так как при излишке денег требуется боль­шее их количество для представления товаров, то для нации, взя­той в целом, это не может быть ни полезно, ни вредно - как ни­чего не изменилось бы в торговых книгах, если бы вместо араб­ских цифр, которые требуют меньшего числа знаков, стали бы употреблять римские, состоящие из большего числа знаков". Исследователи, правда, спорят о приоритетах, называя в качестве родоначальника монетаризма другого британского экономиста – Дж Вандерлинта, современника Юма, работы которого последний, безусловно, знал.

Итак, простая количественная теория выражает прямую зависимость цен от количества денег. Первопричиной, двигателем изменений выступает денежная масса. Увеличение обращающихся денег, считает Д Юм, «приводит к повышению цен на один товар, затем на другой, пока цены всех товаров не вырастут в такой же пропорции, что и количество металлических денег».

Заметный вклад в развитие количественной теории денег внес Давид Рикардо (1772-1823). Он считал, что несмотря на различия, существующие между металлическими и бумажными деньгами, и те и другие средствами обращения и зависимость между их количеством и ценами распространяется на оба вида денег. «Если бы вместо открытия в стране рудника там был бы учрежден банк, наподобие Английского банка, с правом эмиссии банкнот в качестве средства обращения, то выпуск... большего количества банкнот, а следовательно, значительное увеличение совокупных средств обращения привело бы к такому же результату, как и открытие рудника. Средства обращения понизились бы в своей стоимости, а товары повысились бы в цене». Такой взгляд кажется нам сегодня чересчур прямолинейным, но не лишенным внутренней логики.

В диспуте с представителями банковской школы, длившемся более 30 лет, Риккардо и его последователи настаивали на том, что единственным эмитентом банкнот должен быть государственный банк, который и ограничивал бы объем денежной массы.

Условием сохранения или поддержания ценности денег является ограничение их массы, и этот постулат количественной теории сегодня не нуждается в доказательстве. Этапным в дальнейшем развитии теории денег явились исследования американского экономиста-математика Ирвинга Фишера (1867-1947). Его «уравнение обмена»: MV=PV,где Y означает годовой реальный продукт, V – скорость обращения денег, M – денежную массу и P – цены, позволило установить важнейшие взаимосвязи в денежном обращении, конкретизировало соотношение между показателями M и P.

PAGE_BREAK--Глава 1. СОВРЕМЕННЫЙ МОНЕТАРИЗМ 1.1 Введение в современный монетаризм.
В 1956 г. в США под редакцией профессора эконо­мики Чикагского университета Милтона Фридмана вы­шел сборник статей «Исследования в области количе­ственной теории денег». Он знаменовал рождение но­вой доктрины, которая получила впоследствии боль­шую популярность в США и за границей и претендует ныне на роль теоретического антипода кейнсианского учения. Во вводной статье к сборнику М. Фридман фор­мулирует особую версию количественной теории де­нег, новый вариант «монетарного взгляда» на функ­ционирование капиталистической экономики. Затем последовала целая серия работ, где положения новой теории подверглись дальнейшему развитию и шли­фовке.

Монетаристы пытаются утвердить качественно иной по сравнению с кейнсианским взгляд на общую природу капиталистического хозяйственного механизма. Монетаристская концепция, - заявляет американский экономист К. Бруннер, - отвергает тезис, что динамический процесс, порождаемый частным (негосударственным) сектором, нестабилен в некоторых главных звеньях...»Другой активный сторонник монетарной доктрины, Л. Иэгер, пишет: «Ряд неблагоприятных аспектов функционирования капиталистической экономики - инфляция, рецессия, циклическая безработица и кризис платежного баланса не харак­терны для капитализма, как такового, а проистекают отнеправильной денежной политики, последняя же есть функция государства». Аналогичный тезис фор­мулируется и авторами ряда монетаристских моделей П. Андерсеном и Дж. Джорданом: «Экономика в ос­нове своей стабильна и не обязательно подвержена повторяющимся периодам жестокой депрессии и ин­фляции. Крупные деловые циклы, которые случались в прошлом, связаны в первую очередь со значитель­ными колебаниями в темпах роста денежной массы».

Монетаризм явился своеобразной реакцией на длительный период игнорирования роли денежных факторов в хозяйственных процессах, который имел место в капиталистических странах в 30-40-х годах. М. Фридман выступил инициатором «переоценки цен­ностей» в арсенале науки о деньгах. Характеризуя свою концепцию, он писал: «Это был тео­ретический подход, утверждавший, что деньги действи­тельно важны и что любая оценка кратковременных сдвигов в хозяйственной активности будет, по-видимо­му, содержать серьезные ошибки, если она игнорирует монетарные сдвиги...»

Монетаристская доктрина прошла в своем развитии ряд этапов. Чикагский центр, по словам Фридмана, твердо придерживает­ся основных посылок количественной теории, но совершенствует, модернизирует ее.

Вспомним, хотя бы кратко, о происхождении и постулатах ко­личественной теории. Еще в середине XVIIIв. англичанин Д. Юм (1711-1776) писал:

"… деньги суть не что иное, как представи­тели товаров и труда. Так как при излишке денег требуется боль­шее их количество для представления товаров, то для нации, взя­той в целом, это не может быть ни полезно, ни вредно - как ни­чего не изменилось бы в торговых книгах, если бы вместо араб­ских цифр, которые требуют меньшего числа знаков, стали бы употреблять римские, состоящие из большего числа знаков". Исследователи, правда, спорят о приоритетах, называя в качестве родоначальника монетаризма другого британского экономиста – Дж Вандерлинта, современника Юма, работы которого последний, безусловно, знал.

Итак, простая количественная теория выражает прямую зависимость цен от количества денег. Первопричиной, двигателем изменений выступает денежная масса. Увеличение обращающихся денег, считает Д Юм, «приводит к повышению цен на один товар, затем на другой, пока цены всех товаров не вырастут в такой же пропорции, что и количество металлических денег».

Заметный вклад в развитие количественной теории денег внес Давид Рикардо (1772-1823). Он считал, что несмотря на различия, существующие между металлическими и бумажными деньгами, и те и другие средствами обращения и зависимость между их количеством и ценами распространяется на оба вида денег. «Если бы вместо открытия в стране рудника там был бы учрежден банк, наподобие Английского банка, с правом эмиссии банкнот в качестве средства обращения, то выпуск… большего количества банкнот, а следовательно, значительное увеличение совокупных средств обращения привело бы к такому же результату, как и открытие рудника. Средства обращения понизились бы в своей стоимости, а товары повысились бы в цене». Такой взгляд кажется нам сегодня чересчур прямолинейным, но не лишенным внутренней логики.

В диспуте с представителями банковской школы, длившемся более 30 лет, Риккардо и его последователи настаивали на том, что единственным эмитентом банкнот должен быть государственный банк, который и ограничивал бы объем денежной массы.

Условием сохранения или поддержания ценности денег является ограничение их массы, и этот постулат количественной теории сегодня не нуждается в доказательстве. Этапным в дальнейшем развитии теории денег явились исследования американского экономиста-математика Ирвинга Фишера (1867-1947). Его «уравнение обмена»: MV=PV, где Yозначает годовой реальный продукт, V– скорость обращения денег, M– денежную массу и P– цены, позволило установить важнейшие взаимосвязи в денежном обращении, конкретизировало соотношение между показателями Mи P.

Представители количественной теории – от Рикардо до Фишера – объединяет подход к деньгам как средству обращения и платежа. Между тем экономисты Кембриджской школы обратили особое внимание на функцию накопления и ввели понятие кассовых остатков – сберегаемого денежного фонда, предназначаемого для инвестиций. В «Кембриджском уравнении» зависимость между денежной массой, с одной стороны, и произведением ценового индекса и реального продукта, с другой, опосредуется той частью Y. Которая сохраняется, не участвует в обращении. Выглядит данное уравнение как: M=kPQ, где Qпрактически тождественен Y, а k– часть индексированного валового продукта, сохраняющаяся в ликвидной форме.

Монетаристское «прозрение» охватило научный мир в 70-е гг. Но главный удар по кейнсианской концепции «накачивания спро­са» был нанесен конечно же стагфляцией, возникшей в середине 70-х гг. Справиться с ней посредством мер государственного (бюджетного) регулирования оказалось невозможным.

Надо сказать, монетаризм может принимать разные формы: существует, например, британская версия, нашедшая свое выра­жение в политике М. Тэтчер. Монетаризм оказался успешным в экономической практике многих регионов мира. Сотрудничая с национальными специалистами, эксперты монетаризма разраба­тывают проекты выведения страны из кризиса (например, Джеф­фри Сакс - один из авторов «шоковой терапии» для Польши).

В копилке монетаризма - преодоление депрессии и структур­ные преобразования в ряде развивающихся стран, денежное оздо­ровление Израиля, модернизация на рыночных рельсах стран Юго-Восточной Азии, Восточной Европы. В Венгрии, Чехии, Польше были созданы стартовые условия для экономического со­ревнования.

Монетаристская доктрина принята на вооружение такими ме­ждународными организациями, как ОЭСР и МВФ. Последний осуществляет теперь экономические сопоставления на основе так называемых «естественных» обменных курсов, предложенных М.Фридменом.
1.2 Современный монетаризм

Одно из ключевых положений монетаризма, на основе которого его представители строят свой вариант объяснения экономического цикла, состоит в том, что деньги играют исключительно важную роль в изменении реального дохода, занятости и общего уровня цен. Они утверждают, что существует взаимосвязь между темпом роста количества денег, темпом роста номинального дохода, а при быстром росте денежной массы также быстро растет номинальный доход, и наоборот. Изменение денежной массы оказывает влияние как на уровень цен, так и на объем производства (в рамках ограниченного периода). Отсюда следует, что монетаристский вариант количественной теории денег выполняет функцию управления денежным спросом, а через него - и хозяйственными процессами. Основываясь на положении об экстраординарной роли денег и утверждая, что капиталистическое хозяйство представляет собой стабильную систему, способную за счет саморегулирования достигать состояния равновесия, монетаристы выстраивают свою модель экономического цикла, в которой определяющую роль играют изменения денежной массы.

Основными элементами монетаристской теории экономического цикла являются следующие: модернизированный вариант количественной теории денег, концепция номинального дохода, передаточный механизм, разработанный с целью иллюстрации воздействия денег на хозяйственные процессы.

Как отмечают Т. Майер и К. Брунер, в модели передаточного механизма превалирующую роль играют «монетарные силы» среди всех импульсов, воздействующих на экономический процесс. Такими монетарными силами они считают деньги и цены. Монетаристская схема функционирует следующим образом. Величина спроса на деньги является результатом оптимизации различных альтернативных вложений в капитал и зависит от существующих или ожидаемых относительных цен различных активов. Когда величины предельных доходов на все из возможных объектов вложения капитала становятся равными, тогда достигается оптимум. В том случае, когда величины предельных доходов не равны, экономические агенты меняют структуру своих активов путем увеличения доли активов, способных принести большой доход, либо за счет сокращения менее доходных объектов вложения. Следовательно, колебания экономической конъюнктуры приводят к изменению относительных цен, т.е. цен на товары, рассматриваемые по отношению к ценам на другие товары, и выгодности вложений капитала в различные активы.

Монетаризм как экономическое учение сложилось в своем современном виде сравнительно недавно, в 50 – 70-х годах. Оно имеет, однако, давние исторические корни, которые уходят в XVIII век, ко временам классиков - А. Смита, Д. Рикардо, Ж.Б. Сея, Д. Юма - и представляет собой доктрину «неоклассического возрождения».
Глава 2. МОНЕТАРНАЯ ПОЛИТИКА
2.1Монетарная политика государства. Характерные признаки монетаризма
Как упоминалось, высшей и конечной целью монетарной политики государства является обеспечение стабильности цен, полной занятости и роста реального объема ВНП. Проводником монетарной политики является центральный банк страны. Объекты политики – предложение и спрос на денежном рынке. Прежде чем продолжить несколько определений.

Если предложение выросло, то ставка процента снижается. Люди стремятся уменьшить количество денежных запасов путем покупки других финансовых активов. Спрос на них растет, цены увеличиваются, процентная ставка или альтернативная стоимость хранения не приносит прежнего дохода. Ликвидность становится менее дорогой. Вследствие чего население и фирмы увеличивают количество наличности и чековых вкладов, которые они готовы держать на руках и восстанавливается равновесие на денежном рынке при большем предложении денег и меньшем проценте. Если спрос на деньги вырос, то процентная ставка повышается. Это может быть из-за роста номинального ВНП. То есть население и фирмы хотят держать больше активов в виде наличных денег и чековых вкладов, продавая облигации. При неизменном предложении денег равновесие может быть установлено поднятием процентной ставки.

При проведении монетарной политики центральный банк может использовать следующие инструменты:

1. За счет операций на открытом рынке, т.е. на вторичном рынке казначейских бумаг. ЦБ может скупать или продавать ценные бумаги. Тем самым можно увеличивать или уменьшать спрос на деньги.

2. Политика учетной ставки, т.е. регулируется процент по займам коммерческих банков у центрального банка.

3. Изменение норматива обязательных резервов. Это наибольший по эффективности инструмент.

Монетарная политика действует в краткосрочном периоде. С точки зрения кейнсианцев основа монетарной политики – уровень процентной ставки. С точки зрения монетаристов – сам уровень предложения денег.

Несмотря на то, что монетаризм имеет ряд направлений и теоретиков (К. Бруннер, А. Мельцер, Д. Лейдлер), наиболее популярной является версия М. Фридмана, которая включает:

ü Количественную теорию денег, обосновывающую причинную связь между количеством денег в обращении и уровнем товарных цен.

ü Монетарную теорию промышленных циклов, согласно которой колебания хозяйственной конъюнктуры определяются предшествующими изменениями денежной массы.

ü Особый «передаточный» механизм воздействия денег на реальные факторы воспроизводства: не через норму процента, как полагали кейнсианцы, а через уровень товарных цен.

ü Положение о неэффективности государственных мероприятий экономического регулирования в связи с наличием изменяющихся издержек между изменением денежных показателей и реальных факторов производства.

ü «Монетарное правило» (или правило А – процентов), согласно которому происходит автоматическое увеличение денежной массы в обращении на несколько процентов в год независимо от состояния хозяйства, фазы цикла и т.д.

ü Систему плавающих валютных курсов для «саморегулирования» внешнеэкономического равновесия.

Характерные признаки монетаризма.

Развернутый перечень свойств мы находим в лекции Фридмана «Контрреволюция в денежной теории»:

1.Существует последовательная, хотя и не абсолютно точная связь между темпом роста количества денег и темпом роста номинального дохода.

2.Изменения номинального дохода следуют за изменениями денежной массы с отсрочкой в 6 – 9 месяцев. В краткосрочном периоде сдвиги оказывают влияние главным образом на производство, а в долговременном – на цены.

3.Инфляция всегда и везде представляет собой денежное явление, будучи связана с опережающим ростом денег по сравнению с производством. При этом рост государственных расходов может иметь или не иметь инфляционных последствий в зависимости от того, покрываются ли они за счет дополнительного выпуска денег.

4.Передаточный механизм влияния денежных сдвигов на величину номинального дохода связан с изменением относительных цен обширного круга активов, а не только с изменениями нормы процента; эти изменения (на которых делали акцент кейнсианцы) служат обманчивым и ненадежным ориентиром денежно – кредитной политики.
2.1.1 Монетаризм и Россия: проблема совместимости

Стало уже общим утверждение, что теоретической и идеологической основой «шоковых реформ» в России и во всей Восточной Европе является современный монетаризм. Как было показано выше, основное содержание монетаристской теории состоит в выяснении факторов, определяющих движение спроса на деньги. В России же за монетаризм выдается некое теоретизирование по поводу предложения денег, хотя сама возможность такой экономической теории подлинным монетаризмом отрицается.

В рамках нормального монетаризма, основанного на анализе спроса, стабилизация цен означает и стабилизацию всей хозяйственной системы; рецепты же фальсифицированного монетаризма, игнорирующего анализ факторов спроса на деньги, не могли не привести к общеэкономической дестабилизации. Теперь обратимся к факторам, определяющим спрос на деньги в трансформируемой экономике вообще и в условиях России в частности.

Согласно Фридмену, спрос на деньги определяется действием трех основных факторов: 1) общей суммой богатства, которым владеет общество;

2) издержками, с которыми связано получение дохода от денежной формы богатства в сравнении с издержками получения аналогичного дохода от других форм богатства; 3)целями и предпочтениями собственников богатства. Именно исходя из предпосылки, что действие перечисленных факторов в краткосрочном плане стабильно и способно измениться лишь постепенно в течение очень продолжительного времени, Фридмен и сделал свой центральный вывод о том, что суммарный спрос на деньги относительно устойчив и не может служить причиной инфляции.

Первый фактор – общая сумма богатства. Если оценивать национальное богатство как капитализированный доход (а именно так подходит Фридмен), то уже за два первых года шоковых реформ в России произошел катастрофический переворот в его суммарном объеме и структуре. Скачкообразный переход к мировым ценам и стандартам конкурентоспособности резко обесценил и сократил в итоге в несколько раз продукцию и капитал в основной сфере деятельности 0 в обрабатывающей промышленности. Однако в целом капитал России, оцененный как капитализированный доход, сократился за последнее пятилетие не менее чем в 1,5 – 2 раза. Следовательно, указанный фактор в итоге действовал в направлении сокращения спроса на деньги (в их реальном исчислении).

Понятно, что сокращение суммарного спроса на деньги не может явиться причиной их нехватки; наоборот, оно способно вызвать их избыток и инфляцию даже без дополнительной эмиссии. Этот общий избыток денег сосуществует с острой нехваткой оборотных средств у значительной части или даже у большинства фирм, порожденной их неконкурентоспособностью в условиях новой системы цен, падения уровня доходов и сжатия совокупного спроса. Где же в таком случае концентрируется денежный капитал? И здесь надо обратиться ко второму (структурному) фактору, определяющему, по Фридмену, суммарный спрос на деньги: как влияет «трансформационный кризис» на соотношение по доходности и по издержкам между денежными и неденежными формами богатства?

В условиях кризиса и фактической конвертируемости национальной валюты падение доходов от неденежного богатства и обесценивание последнего (включая физические блага и человеческий капитал) означает одновременно относительное возрастание доходности (денежной и неденежной) обладания денежной формой богатства и ее относительной ценности. Учитывая, что и соотношение издержек использования различных форм богатства меняется в пользу денежной формы, легко понять, почему владельцы богатства стремятся значительно большую, чем в нормальных условиях, его часть переместить в денежную форму. Таким образом, для современной России две противоборствующие тенденции, первая из которых направлена на сокращение суммарного спроса на реальный денежный капитал, а вторая – на его увеличение. Третий фактор. Фридмен пишет: Чтобы теория стала эмпирически содержательной, необходимо предположить, что вкусы и предпочтения остаются постоянными на значительных временных интервалах, хотя в действительности они зависят от объективных обстоятельств и, разумеется, меняются. Непрерывное восьмилетнее падение производства в России, политическая неустойчивость, незащищенность прав и самой жизни граждан – все это ведет к деформации целей и предпочтений владельцев богатства в пользу денежной его формы.

Явное «предпочтение ликвидности», неравномерный, но очевидный рост спроса на деньги при общем падении доходов проявляется не только в увеличении реальной суммы банковских депозитов, продолжающейся «втихую» эмиссии, но и в «весовом, зримом» ввозе в страну десятков тонн бумажной валютной массы в обмен на миллиарды тонн «физических благ». При этом человеческий капитал, создававшийся общенациональными усилиями, вывозится бесплатно. Исходя из методологии самого Фридмена, как следует ответить на центральный вопрос монетаризма применительно к современной России: можно ли считать спрос на деньги в этой стране устойчивым в длительном плане? Ответ возможен только один: ни одной из основных предпосылок такой устойчивости в стране пока не существует.
2.2 Чего не может монетарная политика.

1.Фиксированные учетные ставки.

Крах политики дешевых денег явился главной причиной реакции против простодушно вос­принятого кейнсианства. В Соединенных Штатах реакция вырази­лась в широком признании ошибочности проводимой во время войны и в первые послевоенные годы политики фиксированного курса облигаций, в отказе от этой политики и признании такого шага желательным и жизненно необходимым. Выяснилось также, что за этим отказом не последовали все те беды и несчастья, ко­торые тогда предрекались.

Выяснилось также, насколько велико было непонимание всех тонкостей взаимосвязи между деньгами и учетной ставкой. Допу­стим, ФРС решила понизить ставку. Как она будет пытаться это сделать? Скупая ценные бумаги. Это повысит их курс и снизит до­ход. Попутно увеличится количество доступных банкам резервов, а следовательно, и величина банковского кредита, т.е., по суще­ству, общее количество денег. Вот почему, в частности, централь­ные банки и финансисты в целом, как правило, убеждены, что рост денежной массы ведет к снижению учетной ставки. Эконо­мисты-теоретики приходят к тому же из совершенно иных сооб­ражений. Перед их мысленным взором встает диаграмма пред­почтения ликвидности с отрицательным наклоном. Ну а как лю­дей заставить держать у себя больше денег? Только предложив им меньший процент.

Правы и те и другие, но только до определенного момента. Первоначальная реакция на увеличение количества денег более быстрым темпом приведет к падению на какое-то время учетной ставки до уровня ниже, чем был ранее. Но это лишь начало про­цесса, а отнюдь не его конец. Быстрый рост количества денег стимулирует их траты как благодаря инвестированию при пони­жении рыночного процента, так и в результате роста иных расхо­дов при повышении цен из-за того, что масса наличности превы­сила желаемую величину. Однако расходы одного человека все­гда оборачиваются доходами другого. Возросший доход приведет к росту предпочтения ликвидности и спроса на кредиты; повысят­ся также цены, что снизит реальное количество денег. Три пере­численных эффекта весьма быстро, скажем, меньше чем за год, изменят на обратный знак первоначального давления на ставку. При этом появится тенденция ее возвращения к прежней величи­не, хотя этот процесс идет более медленно, занимая приблизи­тельно от года до двух лет. В действительности, учитывая запаз­дывающую реакцию экономических процессов, можно полагать, что в ходе колебательного установления равновесия учетная ставка может на какое-то время и превысить свой первоначаль­ный уровень.

Четвертый эффект, если он на самом деле вступает в игру, оз­начает даже нечто большее, а именно что увеличение темпа де­нежной экспансии приводит не к падению, а к росту учетной став­ки выше ранеесуществовавшей отметки. Допустим, возросший темп увеличения денежной массы привел к скачку цен и пусть в обществе царит ожидание их дальнейшего роста. В таком случае должники согласятся, а кредиторы потребуют, чтобы учетная ставка была повышена - как подчеркивал Ирвинг Фишер не­сколько десятков лет назад. Эффект ценовых ожиданий развива­ется медленно, но так же медленно и исчезает. По оценке Фише­ра, полная продолжительность цикла установления составляет несколько десятилетий, и более поздние исследования подтверди­ли его оценку.

Описанная последовательность эффектов объясняет, почему всякая попытка удержать учетную ставку на низком уровне выну­ждает финансовые органы все шире и шире использовать опера­ции на открытом рынке. Она показывает на исторических приме­рах, почему высокие и продолжающие расти ставки, сопровожда­ются быстрым ростом денежной массы, как это произошло в Бра­зилии, Чили или за последние годы в Соединенных Штатах, и, на­оборот, почему низкие и падающие ставки означают медленный рост денежной массы, как сейчас в Швейцарии или с 1929 по 1933 г. в США. Можно считать эмпирически установленным фа­ктом, что низкие учетные ставки являются признаком проведения рестрикционной монетарной политики, т.е. политики ограничен­ного, медленного увеличения денежной массы, тогда как высокие ставки означают проведение экспансионистской монетарной по­литики, когда денежная масса увеличивается быстро. И много­численные эмпирические данные свидетельствуют - на практике все происходит прямо противоположно тому, что принято счи­тать в финансовых кругах или в среде ученых-экономистов.

Парадоксально, что финансовые органы могли бы добиться снижения номинальной учетной ставки, но для этого им необхо­димо было начинать движение в прямо противоположном напра­влении, проводя дефляционную монетарную политику. И анало­гично: можно прийти к высоким номинальным ставкам, проводя инфляционную политику и временно допустив их снижение.

Представленный анализ не только объясняет, почему монетар­ная политика не может обеспечить привязку учетных ставок, но и показывает, почему эти ставки являются на самом деле весьма об­манчивым показателем монетарной политики - ее характера - «рестрикционного» или «экспансионистского.

2. Занятость как критерий политики

Второе ограничение идет прямо вразрез с общепринятым образом мышления. Утверждают, что рост денежной массы должен стимулировать занятость, а ее сжа­тие - тормозить. Спрашивается: почему тогда финансовые ве­домства не могут поставить своей целью достижение определен­ного уровня занятости или безработицы - скажем, безработицы в 3%? Опускается безработица ниже 3% -должна проводиться рестрикционная политика, поднимается выше 3% - проводиться экспансионист­ская, проинфляционная политику, и занятость в любом случае будет зафиксирована на уровне 3%. Ответ не тот, что в случае с учетной ставкой, и причина - в разнице между мгновенной реак­цией на проводимую политику и реакцией с временной задерж­кой.

Благодаря Викселлю мы знаем, что такое естественная учет­ная ставка и, что возможны расхождения между естественной и рыночной ставками. Предшествующий анализ может быть цели­ком перенесен на викселлевские определения ставок. Финансо­вые власти имеют возможность установить величину рыночной ставки ниже ее естественного значения только с помощью инфля­ции, а выше - только с помощью дефляции. Остается до­бавить к Викселлю лишь один штрих - введенную Ирвингом Фи­шером разницу между номинальной и реальной учетными ставка­ми. Допустим, финансовые органы опустили на какое-то время с помощью проинфляционной политики номинальную рыночную ставку ниже естественной. Инфляция, в свою очередь, поднимет номинальную естественную ставку, так как уже само ожидание инфляции ускоряет ее, чтобы поддержать на низком уровне ры­ночную ставку. Точно так же благодаря эффекту Фишера потре­буется запускать не просто механизм дефляции, но дефляции са­моускоряющейся, чтобы поддерживать рыночную ставку на уров­не выше первоначального „естественного“.

Этот анализ имеет своего двойника на рынке занятости. Пусть в некоторый момент существует определенный уровень безработицы, соответствующий равновесной величине реальной заработной платы. При данном уровне безработицы реальная за­работная плата имеет тенденцию в среднем подниматься до „нормального“ уровня, который сформировался бы при доста­точно длительном накоплении капитала, совершенствовании технологии и т.д., если бы „столетний“ тренд зарплаты при этом сохранялся. Более низкий уровень безработицы указывает на су­ществование избыточного спроса на труд, который давит вверх на реальную заработную плату, а болеевысокий уровень - на избыточное предложение труда, которое давит вниз на реаль­ную заработную плату. Иными словами, естественный уровень безработицы является равновесным уровнем, от которого ведет­ся отсчет в системе уравнений Вальраса, определяющей условия общего равновесия. Тогда, конечно, когда в нее введены реаль­ные структурные характеристики рынков труда и товаров, учи­тывающие также несовершенства рынков, случайные колебания спроса и предложения, издержки на получение информации о рабочих вакансиях, издержки перемещения рабочей силы и т.д. и т.п.

Таким образом, становится очевидным сходство со знаменитой „кривой Филлипса“. Но только сходство, а не совпадение. Анализ Филлипса, по праву считающийся важным и оригинальным иссле­дованием, уже в своей основе содержит дефект - в нем не про­водится различие между номинальной и реальной заработной платой, так же как в анализе Викселля не различаются номиналь­ная и реальная учетные ставки. Разумеется, Филлипс писал свою работу тогда, когда каждый был уверен, что номинальные цены будут стабильными и останутся незыблемыми независимо от того, что случится с реальными ценами и зарплатой. Но представим се­бе обратное, что кто-то смог предугадать будущий рост цен, ска­жем, на 75% в год, как это случилось в Бразилии. Тогда зарплата также должна подняться на 75% просто для того, чтобы не изменилась ее реальная величина. Избыток предложения на рынке труда отразится в менее быстром росте номинальной зарплаты по сравнению с прогнозируемым ростом цен, а отнюдь не в абсолютном ее снижении. Когда Бразилия вступила на путь борьбы с ростом цен и достигла определенных успехов, сократив темп их роста примерно до 45% в год, в стра­не резко поднялась безработица, так как под влиянием существо­вавших до этого ожиданий темп роста зарплаты стал в новых ус­ловиях выше темпа роста цен, хотя и он также понизился. Таков результат данного опыта и, надо полагать, всех других возмож­ных попыток сократить темп инфляции ниже ожидаемого боль­шинством населения.

Допустим теперь, что финансовые органы попытаются зафик­сировать рыночный уровень безработицы ниже естественного. Для определенности: пусть ставится цель достичь 3%, а естест­венный уровень выше этого значения, причем в исходном состоя­нии цены стабильны. Итак, финансовые власти начинают увели­чивать темп прироста денежной массы, т.е. производят денежную экспансию. Создание большего, чем это необходимо, запаса номи­нальной наличности сначала приведет к снижению учетной став­ки и тем самым, а также в силу привычки к меньшему запасу бу­дет стимулировать людей больше тратить. Доходы и расходы нач­нут расти.

Начавшись с роста доходов, процесс этот мало-помалу перей­дет в рост производства и занятости, а поскольку люди ожидают, что цены будут стабильными, последние, как и зарплата, действи­тельно некоторое время будут оставаться на прежнем уровне. В течениеэтого периода потребители приспособятся к новому со­стоянию спроса, и производители, реагируя на первоначальное его расширение, увеличат выпуск продукции за счет большего ко­личества рабочих часов, причем безработным, получающим рабо­ту теперь, будет предлагаться прежняя номинальная зарплата. Такова почти стандартная доктрина.

Однако это лишь начало процесса. Поскольку цены на прода­ваемые товары реагируют на неожиданный рост спроса, как пра­вило, быстрее, чем цены на факторы производства, реально по­лучаемая заработная плата пойдет вниз, несмотря на то, что ре­альная заработная плата, которую рабочие ожидали получить, действительно должна была быть выше, поскольку, рассчитывая ее, наниматель исходил из прежних цен. В действительности же одновременно происходит падение реальной зарплаты expostдля нанимателя и ее рост exanteдля нанимаемого, что и дает возможность повысить занятость. Но снижение expostреальной зарплаты очень скоро скажется на ожиданиях. Наемные рабочие начнут подсчитывать свои затраты с учетом прогнозируемого роста цен и, исходя из них, станут требовать болеевысокой но­минальной зарплаты на будущее. Уровень безработицы опустит­ся ниже естественного. Появится избыточный спрос на рабочую силу, так что реальная зарплата поднимется до своего первона­чального уровня.

Но даже если увеличение денежной массы происходит с уско­рением, рост реальной зарплаты приведет, в конце концов, сна­чала к замедлению роста занятости, а затем вернет безработицу на прежний уровень. Чтобы удержать безработицу на заданных 3%, финансовые органы должны еще быстрее наращивать де­нежную массу. Как и в случае с учетной ставкой, рыночный уро­вень можно поддерживать ниже естественного только за счет инфляции, причем инфляции ускоряющейся. И наоборот, если бы власти решили выбрать целевой уровень безработицы выше ес­тественного, потребовалось бы проводить дефляцию, и опять-та­ки ускоряющуюся.

Общий вывод можно сформулировать так - фи­нансовые органы способны непосредственно контролировать собственные обязательства, лишь когда последние выражены в номинальных величинах. Они могут фиксировать, например, ве­личину валютного курса, номинальный уровень национального дохода, величину того или иного денежного агрегата либо задать темпы изменения некоторых номинальных показателей - уровня

Инфляции или дефляции, роста или падения национального дохо­да, увеличения или сжатия денежной массы. Они, однако, не спо­собны контролировать реальные показатели, такие, как реальная учетная ставка, реальный уровень безработицы, уровень реально­го национального дохода, реальное количество денег, равно как и темпы роста реального дохода или реального количества денег.
\ продолжение
--PAGE_BREAK--