Почём чёрное золото? Нефтяной кризис (1973).

Нефтяной кризис 2015! Да или нет?

Нефтяной кризис 2015 – актуальная тема нашего сегодняшнего обзора. Что такое нефтяной кризис? Какими были нефтяные кризисы в истории, что к ним приводило и как правительства того времени из них выходили? Можно ли сложившуюся на сегодняшний день ситуацию на нефтяном рынке назвать «нефтяной кризис 2015»? Чего ожидать на нефтяном рынке в этом году и как это повлияет на будущее? Именно эти вопросы мы постарались рассмотреть сегодня.

Итак, что же такое «нефтяной кризис»? С энциклопедической точки зрения, нефтяной кризис – это ситуация, при которой происходит внезапное снижение имеющегося на рынке предложения нефти и (или) существенный рост цен на этот ресурс . Но, что мы видим? Цены на нефть падают, а не растут! Объем предложения нефти в последние годы только возрастал «благодаря», в том числе, «сланцевой революции» в США, что собственно и спровоцировало падение цен.

Таким образом, ситуацию, сложившуюся на нефтяном рынке в конце минувшего года – начале нынешнего, нельзя назвать кризисом! Но так ли это? Ведь многие жители России и (тем более) Венесуэлы уже успели «почувствовать» на своих кошельках последствия нынешних событий на мировом нефтяном рынке.

Для начала давайте заглянем в историю! И хоть, как известно, «история учит только тому, что никого, ничему не учит», мы все-таки попытаемся извлечь из событий прошлого пользу для дня сегодняшнего.

Нефтяные кризисы в истории планеты

Иран 1951, или первая ласточка нефтяных войн

События конца сороковых и пятидесятых годов прошлого века сложно назвать нефтяным кризисом мирового масштаба, тем не менее, эта история во многом положила начало «полноценным» кризисным явлениям будущего, впервые проявив всю важность нефти для мирового сообщества и остроту борьбы за этот ресурс.

Будущий конфликт зародился в период с 1945 по 1950 год, когда компания АРОС (Ирано-Британское СП) заработала на иранской нефти порядка 250 млн. $ прибыли, что, с учетом инфляции, эквивалентно 2,474 млрд.$ в ценах нашего времени. При этом APOC заплатила Ирану всего 90 млн.$ (891 млн.$ «сегодня») налогов. Британский бюджет, по данным историков, получил от APOC несколько больше. Вполне естественно, что подобное «деление» доходов от иранской нефти сам Иран совсем не обрадовало.

Мохаммед Мосаддег (на тот момент, председатель парламентского комитета Меджлиса) так высказался о APOC:

Единственный источник всех бед этой измученной нации – эта нефтяная компания!

30 апреля 1951 года Мосаддег занял пост премьер-министра Ирана, а уже 1 мая 1951 года в стране был принят закон «О национализации нефтяной промышленности ». Вскоре после этого британские специалисты поспешили покинуть территорию Ирана.

Не обошлось и без США, увидевших в ситуации большую перспективу для себя и своих компаний. Американцы оперативно предложили Великобритании «быстрый способ» разрешения конфликта – создать новый консорциум, с участием американских нефтедобывающих корпораций, что в свою очередь (по мнению США) должно было замаскировать возвращение Британцев на Иранский рынок и понизить градус конфликта. Подданные ее Величества вежливо отказались, разумно заподозрив североамериканских друзей в попытке «отжать кусок иранского нефтяного пирога» и принялись решать проблему своими силами.

В результате Великобритания объявила Ирану эмбарго, суть которого заключалась в запрете последнему вывозить собственную нефть, ввозить товары и получать кредитные ресурсы. Подобные меры привели к резкому падению иранской нефтедобычи: с 91 000 тонн/сутки в 1950 году до мизерных 2,75 тысяч тонн.

В свою очередь Иран (в октябре 1952 года) расторг с Великобританией дипломатические отношения. Более того, антибританские настроения в стране достигли такого высокого уровня, что Мохаммед Реза Пехлеви (Шах Ирана, благоволивший Британии) был вынужден поспешно покинуть страну в феврале 1953 года.

В конечном итоге сложилась ситуация при которой Великобритания была вынуждена дать согласие на создание консорциума, предложенного в свое время Соединенными Штатами Америки. В августе 1953 года Реза Пехлеви вернулся в Иран. А 17 сентября 1954 года были поставлены подписи под договором о создании нового консорциума по добыче иранской нефти. В октябре того же года шах ратифицировал это соглашение.

В состав консорциума вошли:

• АРОС (40%);
• Shell (14%);
• Standard Oil Company of New Jersey (8%);
• Standard Oil Company of New York (8%);
• Standard Oil Company of California (8%);
• Texaco (8%);
• Gulf (8%);
• FGK (6%).

Примечательно, что спустя всего несколько месяцев, после начала работы нового консорциума, американцы умудрились ввести в его состав еще 9 (!) своих компаний, за счет передачи одного процента в уставном капитале от каждого из первоначальных участников объединения.

По условиям договора предполагалось, что участники консорциума выкупают у Ирана всю добытую нефть и затем самостоятельно реализуют ее на мировом рынке. Следует отметить, что «де-юре» факт национализации Ираном нефтяного сектора остался в силе, но, «де-факто» полный контроль за нефтяной промышленностью страны перешел в руки консорциума.

Главные итоги иранского нефтяного конфликта 50-х:

• Великобритания возобновила доступ к иранской нефти, хоть и разделила этот рынок с новыми партнерами;
• США получили еще одну ресурсную базу и укрепили свое позиции в регионе;
• Иран (за исключением шаха) фактически не получил ничего: нефтяные ресурсы продолжили контролировать иностранцы!

Куда большее значение «Иранский кризис » имеет в историческом контексте. Именно в событиях тех лет впервые проявилась значимость нефти, как стратегического ресурса и зародились первые способы борьбы за контроль над нею.

В дальнейшем, мир встряхнули еще несколько событий, носящих характер кризиса на энергетическом рынке. Но, по-настоящему чрезвычайные события, поразили планету в 1973 году.

Нефтяной кризис 1973 года

Начало энергетического кризиса 1973

Нефтяной кризис 1973 года был спровоцирован арабо-израильской Октябрьской войной. Сама по себе эта война длилась всего 18 дней (6-25 октября 1973 года), а от последствий «нефтяного эмбарго » мировая экономика «болела» еще несколько лет. Инициаторами военного конфликта стали Египет и Сирия (члены ОАПЕК ). Чтобы надавить на страны, которые в этой войне поддерживали Израиль, ОАПЕК ввела против них нефтяное эмбарго и одновременно повысила цены на нефть-сырец . Под ударом нефтяного кризиса оказались США, Нидерланды, Португалия, Япония, Южная Африка. В течение 1974 года цена на нефть выросла с 3 $ (16,50$ в сегодняшних ценах, с учетом инфляции ) до 12 $ (65,99$ «сегодня» ), что составило рост в 300%. К такому росту цен на нефть мир оказался, мягко говоря, не готов.

График изменения цен на нефть в период с 1861 по 2007 год

Тут следует отметить ряд важных нюансов :

• Благодаря росту цен на нефть, арабские страны сами не страдали от введенного эмбарго, и безболезненно могли сократить добычу нефти;
• На фоне роста мировой экономики, потребление энергоресурсов росло, и спрос на нефть тоже;
• Разделяй и властвуй. «Нефтяное эмбарго» носило избирательный характер, и это также усложняло пути решения проблемы. Например, ЕЭС, имея специальное соглашение о распределении нефти, не мог его применить, так как для этого нужно было вести чрезвычайный режим. А введению чрезвычайного положения препятствовал тот факт, что европейские страны, образно говоря, были поделены ОАПЕК на «белый» (Франция, Великобритания и др.) и «черный» списки (Нидерланды, Португалия и др).

Антикризисные меры:

• Режим экономии: Власти стали призывать население экономить топливо путем отказа от поездок или езды с меньшей скоростью, выбором более экономичных автомобилей и т.д. Сокращалось число пассажироперевозок. Автопроизводители переориентировались на выпуск автомобилей с меньшим объемом двигателя. На предприятиях стали применяться меры по снижению энергозатрат.
• Корректировка энергетической политики: поиск и развитие альтернативных источников энергии. Ускоренное развитие ядерной энергетики. Переход, там, где это возможно на сжиженный газ и угольное топливо. Шаги к снижению энергоемкости производств.
• Создание Международного энергетического агентства (МЭА, англ.- IEA) в 1974 году . Цель организации - совершенствование мировой структуры спроса и предложения энергоресурсов. Многие страны, вступившие в МЭА, создали стратегические национальные запасы нефти , которые были предусмотрены в объемах порядка трехмесячного объема импорта нефти.
• Налаживание политических отношений со странами ОАПЕК: ЕАС и Япония приняли резолюцию о поддержке арабских стран в феврале 1974 года. Официально нефтяное эмбарго было упразднено 18 марта 1974 года, но не все арабские страны-экспортеры нефти среагировали на это сразу.

Последствия нефтяного кризиса 1973 года

Нефтяной кризис 1973 года, или “шок”, предопределил большое количество краткосрочных и долгосрочных последствий в мировой политике и экономике. В дальнейшем события тех летполучили более красноречивое название – «Первый нефтяной шок ». К наиболее значимым последствиям нефтяного кризиса 1973 года историки и эксперты относят:

• Появление термина Нефтяное оружие , выразившегося в осознании значимости нефти, как способа влияния на мировой арене;
• Зарождение Арабского экономического чуда , основанного на переходе к получению «сверхдоходов» от нефтяного бизнеса такими странами как ОАЭ;
• Реформа и реструктуризация энергетического рынка США ;
• Реструктуризация и перепрофилирование энергетического сектора Японии, заключавшееся в смещении акцентов с нефти и газа в сторону более наукоемких источников получения энергии. Развитие ядерной электроэнергетики Японии;
• Зарождение «Возобновляемой энергетики ». Кризис 1973 года недвусмысленно дал понять, что «не следует класть все яйца в одну корзину », проще говоря, тотальная зависимость мира от одного источника чревата серьезными потрясениями. В итоге многие страны приступили к активным действиям в вопросе поиска и развития альтернативных источников электроэнергии.

Нефтяной кризис 1980-х

Ведущие производители сырой нефти в период с 1960 по 2008 годы

Очередной нефтяной кризис, получивший название «Второй нефтяной шок », не заставил себя долго ждать и зародился уже в 1979 году. По сути, основными предпосылками для его развития послужили меры по урегулированию предыдущего энергетического кризиса (1973 года).

Предпосылки возникновения нефтяного кризиса 80-х годов:

• На фоне сокращения нефтедобычи странами ОПЕК, не состоящие в ОПЕК страны стали наращивать добычу нефти.
• Внедрение и широкое распространение энергосберегающих технологий и альтернативных источников энергии позволило значительно сократить потребление нефти. Наметилось перепроизводство нефти.

Кроме того, возникновению нового нефтяного кризиса поспособствовали следующие события:

• Исламская революция в Иране в 1978-79 годах. В сентябре 1978 года в Иране было введено военное положение и жестко подавлена акция протеста в Тегеране, что спровоцировало всеобщую забастовку сотрудников нефтяной промышленности, которая потом распространилась и на другие отрасли промышленности. Американский президент Картер разорвал торговые отношения с Ираном, и отменил государственное регулирование цен на нефть в США.
• В сентябре 1980 года началась война между Ираном и Ираком. Предметом спора были территории с месторождениями нефти и выходом к морю. В ходе войны значительно была повреждена нефтедобывающая инфраструктура, а объем нефтедобычи Ирака сократился втрое.

Развитие кризиса и его последствия

Сумма вышеперечисленных факторов привела к тому, что цена на нефть росла до 1980 года, достигнув отметки в 35 $ за баррель (107$ в ценах «сегодняшнего» дня ), а в течение последующих шести лет непрерывно падала, к 1986 году опустившись ниже 10 $ (30,5$ «сегодня» ) за баррель.

Падение цен на нефть оказалось выгодно следующим странам: США, Западной Европе, Японии, и некоторым странам третьего мира.

Негативным образом (в той или иной степени) падение цен сказалось на экономике стран ОПЕК, нефтедобывающих стран Северной Европы (где себестоимость нефтедобычи выше), СССР, а также Ливии, Нигерии, Алжире, Мексике, Венесуэле. Еще одним последствием падения котировок нефти стало сокращение разведки новых нефтяных месторождений.

Нефтяной кризис 1990 года, связанный с войной в Персидском заливе

2 августа 1990г. Началась война между Ираком и Кувейтом. Если бы Ираку удалось получить контроль над месторождениями нефти в Кувейте, он получил бы контроль над 25% мировых запасов нефти . Такие перспективы вызвали панику на мировом рынке нефти. Совет безопасности ООН ввел санкции против Ирака.

Большинство стран эти санкции поддержали, и по итогу: были перекрыты транзитные пути, по которым Ирак смог бы торговать нефтью. В 1991 году после операции «Буря в пустыне» иракские войска были вынуждены покинуть Кувейт. При этом они стали сначала выборочно, а потом тотально взрывать нефтяные скважины. В результате таких диверсий, были выведены из эксплуатации более 750 нефтяных скважин, а это 80% нефтяных скважин Кувейта. Кроме того, иракцы на юге Кувейта в Персидский залив стали сбрасывать 27 тыс. тонн нефти, что обернулось экологической катастрофой. На момент начала военных действий прогнозы по росту цен на нефть были очень негативными, однако благодаря оперативному вмешательству мирового сообщества, события в Персидском заливе не привели к ожидаемому катастрофическому росту цен на нефть, хотя и нанесли серьезный урон мировой нефтедобыче.

В дальнейшем, кризисные явления на нефтяном рынке давали о себе знать в промежутках 2000, 2004-2005 годы и 2007-2009, но они носили довольно «спокойный» характер и не оказали такого радикального воздействия на планету, как упомянутые «предшественники».

При этом, изучив «исторический опыт » можно сделать один и ключевой вывод : Каждый энергетический кризис – это основной детонатор реформирования экономики в частности и мира в целом !

Нефтяной кризис 2015? Или…

Таким образом, рассмотрев значимые кризисные явления на нефтяном рынке в истории, мы можем взглянуть на окружающую нас действительность (рассмотреть предпосылки, проанализировать развитие ситуации и попытаться определить дальнейшее развитие ситуации).

Предпосылки ситуации «Нефть 2015»

График падения цен на нефть марки Brent в период с сентября 14 по январь 15 (Фото: РБК. Данные: Bloomberg)

Непосредственная причина падения цен на нефть «сегодня» очевидна любому, даже далекому от экономики человеку и заключается в том, что на рынке образовался избыток предложения этого ресурса на фоне замедления спроса. Рассмотрим эти факторы более подробно, разделив их по группам («предложение» и «спрос»).

События, повлиявшие на увеличение предложения нефти на рынке:

1. Появление и быстрый прогресс технологических решений в области добычи и переработки, сланцевых нефти и газа. Лидером в этом вопросе, безусловно, являются США и Канада.
2. Ответная реакция других игроков рынка, вылившаяся в нефтяной демпинг . Здесь основную роль играют страны входящие в ОПЕК, обладающие самой низкой себестоимостью добычи нефти и не желающие уступать свою долю в мировом рынке в угоду американскому сланцу.
3. Относительная стабилизация ситуации на нефтяных месторождениях в Ливии и Ираке. Так, по данным : «Ливии удалось восстановить два нефтяных терминала. А в Ираке воздушные удары ВВС США и атаки курдских вооруженных группировок остановили наступление террористов “Исламского государства” на богатые нефтью регионы ».

Факторы, сдерживающие спрос на нефть:

1. Относительное замедление мировой экономики и (в первую очередь) экономики Китая, выступающего одним из ключевых потребителей нефти и газа;
2. Постоянное развитие альтернативной энергетики и переход на другие источники энергии.

Клаудия Кемферт (Фото: picture-alliance/dpa)

Глава отдела энергетики, транспорта и экологии Немецкого института экономических исследований (DIW ), профессор Клаудия Кемферт (Claudia Kemfert), в августе прошлого года, так ответила DW на вопрос «Почему падает цена на нефть ?»:

Мировой рынок нефти относительно насыщен и спокоен. Одна из причин заключается в том, что США сегодня добывают намного больше нефти, чем в прошлом. Канада тоже планирует намного повысить добычу. И Россия, и Саудовская Аравия продолжают поставлять нефть. А спрос не слишком велик из-за прогнозов развития конъюнктуры.

Нефть 2015! Что будет дальше?

По понятным причинам, сейчас только ленивый не выступил со своим прогнозом на тему будущего на нефтяном рынке и его влиянии на все другие отрасли и сегменты. При этом мало кто из них не взял, в итоге, свои слова обратно, или не пересмотрел свой прогноз. Причина проста: учитывая обилие прямых и косвенных факторов, оказывающих влияние на изменение нефтяных котировок, эта самая цена может меняться ежедневно и ежечасно, при том в довольно широком диапазоне. В этой связи мы не станем оперировать конкретными цифрами, но попытаемся определить тенденцию .

Чтобы определить тенденции дальнейшего развития ситуации необходимо более детально рассмотреть факторы упомянутые выше. Ключевыми из них, по нашему мнению, являются: «Сланцевая революция » и развитие «Зеленой энергетики ».

Многие мировые эксперты и аналитики утверждают, что именно стремление ряда государств (в первую очередь ОАЭ и Саудовской Аравии) вытеснить с рынка сланцевую нефть североамериканских компаний послужило катализатором нынешнего падения цен. Но так ли это? Да, безусловно, падение цен на нефть, доставит «сланцевым революционерам» определенные проблемы, но не убьёт их. В конце концов, наивно думать, что представители американского бизнеса, политики и науки, приняв много лет назад решение о начале работы в этом направлении, не догадывались о том, что их успех выльет на нефтяной рынок значительные объемы дополнительного сырья, существенно откорректировав тем самым кривую «спрос – предложение». Планируя многомиллиардные инвестиции в разработку технологических решений и создание инфраструктуры, эти люди явно отдавали себе отчет о последствиях. И, можно предположить,что они были готовы к нынешнему развитию ситуации. Таким образом, маловероятным представляется тот вариант, при котором сланцевый сегмент нефтяного рынка перестанет существовать. Безусловно, ряд компаний (преимущественно мелких и обособленных) будут вынуждены уйти в небытие, но оставшиеся (а такие будут) пойдут по пути «слияний и поглощений», продолжат развивать свое технологии и добиваться снижения себестоимости. В конечном итоге это только укрепит «сланцевых» нефтедобытчиков, отсеяв с рынка слабых и бесперспективных. Таким образом, «нефтяной демпинг » от ОАЭ и СА это не более чем просто желание сохранить долю мирового рынка. К уничтожению сланцевых нефтедобытчиков падение цен на нефть, обусловленное ростом предложения на рынке, не приведет.

Более того, перспективность «сланцевой нефти» осознают и в России. Это демонстрируют

Конец 1970-х-начало 1980-х гг. вошли в историю энергетической политики как период второго нефтяного шока. В советской литературе энергетические кризисы 1973 и 1979-1980-х гг. было принято рассматривать в рамках концепции общего кризиса капитализма, как две его стадии, однако такой подход был не единственным.

Так, заместитель директора Института США и Канады АН СССР Г.Е. Скоров выступил с критикой традиционной советской концепции: « США пережили два энергетических кризиса. Иногда их рассматривают как две фазы одного и того же энергетического кризиса. Представляется, что для такой оценки нет оснований. Кризис не является чем-то постоянным. Кризисы наступают и преодолеваются». В американской и европейской литературе, в прессе того времени и в официальных документах с 1979 г. утвердилось название «второй нефтяной шок» или «второй нефтяной кризис». В настоящее время термины «кризис 1979-1980 гг.», «второй нефтяной кризис», «второй нефтяной шок», «второй энергетический кризис» являются общеупотребительными.

Второй нефтяной шок длился около двух лет и проходил в два этапа. Первый развернулся в 1979 г., поскольку массовые выступления против режима шаха Пехлеви привели к полной остановке нефтяной промышленности Ирана, бывшего вторым производителем нефти в ОПЕК после Саудовской Аравии. Второй этап кризиса пришелся на осень-зиму 1980 г. и был вызван началом ирано-иракской войны, повлекшей снижение уровня добычи ее участниками. В обоих случаях на фоне незначительного и непродолжительного снижения производства рынок оказался охвачен паникой, приведшей к небывалому росту цен, который, по словам и.о. Генерального секретаря ОПЕК (1983-1988) Ф. Аль-Чалаби, «трудно объяснить даже сегодня и, тем более, обосновать экономически». Действительно, в отдельных случаях речь шла о более чем 50 долл. за баррель. В 1980 г. опасения блокировки главной мировой нефтяной артерии - Персидского залива - усугубили положение. Лишь в октябре 1981 г. в результате наращивания производства Саудовской Аравией официальная цена ОПЕК была снижена до 32 долл., что обозначило окончание кризиса.

Фактологическая канва кризиса конца 1970-х - начала 1980-х гг. известна достаточно хорошо. В ответ на «клеветнические» публикации в центральной иранской прессе в адрес религиозного лидера в изгнании аятоллы Хомейни в начале 1978 г. в Куме, священном для мусульман городе, вспыхнули протесты, в результате подавления которых была пролита кровь. Эти события ввергли Иран в замкнутый круг похоронных процессий, демонстраций и кровопролития. В октябре 1978 г. протесты перекинулись в юго-западную часть страны, где находился центр нефтедобычи. В итоге повстанцами был захвачен офис Oil Service Company of Iran. Ни введение военного положения, ни назначение на пост премьер-министра одного из оппозиционных деятелей, Ш. Бахтияра, не смогло спасти монархию в Иране. 16 января 1979 г. шах Пехлеви вылетел из аэропорта Тегерана, в отпуск, увезя с собой шкатулку иранской земли, земли, на которую ему так и не суждено будет вернуться. Возвращение в страну 1 февраля 1979 г. после 15-тилетней ссылки духовного лидера революции аятоллы Хомейни означало крах прежнего режима и начало нового периода в истории Ирана.

Позиция США относительно событий, происходящих в Иране, была сложной и неоднозначной. Многие исследователи обращают внимание на крайне низкий уровень американской иранистики, а также на слабость теоретической и практической подготовки персонала посольства США в Тегеране. А.С. Купер саркастично цитирует слова У. Салливана, занимавшего пост посла в 1977-1979 гг., который прямо признавался в своей «полной невинности по части Ирана». Он никогда не жил и не работал ни в Иране, ни в какой-либо другой исламской стране, получив пост посла лишь потому, что имел опыт общения с авторитарными правительствами, работая в Лаосе, на Филиппинах и т.д. Примерно так же обстояли дела и с главой группы ЦРУ, который не говорил на фарси, зато был сведущ в японском, прослужив 13 лет в Токио.

Дж. Картера, пришедшего к власти на риторике прав и свобод человека, происходящее в Иране ставило в неловкое положение. Еще до победы революции американские политики признавали вину шаха в происходящем. 10 октября 1978 г. президент заявил о губительности насильственной вестернизации традиционных обществ, заметив, что «шах слишком рьяно взялся за установление демократии в Иране и за формирование прогрессивного взгляда в отношении социальных проблем».

В результате всех этих событий к рождеству 1978 г. нефтедобыча в Иране, исчислявшаяся 5,5-6 МБД (4,5 из них шли на экспорт) упала до нуля. Это привело к скачку цен на нефть на рынке наличного товара в Европе на 10-20%. В таких обстоятельствах 17 декабря 1978 г. конференция ОПЕК приняла решение о поквартальном повышении цен на 14,5% в следующем, 1979 г. 26 марта 1979 г., во исполнение решения декабрьской конференции, цены на нефть были подняты до 14,56 долл. К июлю 1979 г. цена на «черное золото» достигла 18 долл., при допустимом максимальном уровне в 23,5 долл. В декабре 1979 г. базовая цена составила 24 долл., в мае 1980 г. - 28 долл., а по итогам балийской встречи ОПЕК, проходившей в декабре 1980 г. на фоне раскатов ирано-иракской войны, были утверждены две цены на нефть - 32 долл. за баррель саудовской нефти и 36 долл. для всех остальных членов ОПЕК (110-120 долл. в ценах 2008 г.). Снижение цены Саудовской Аравией демонстрировало решительность Эр-Рияда предупредить развитие событий, аналогичное 1979 г. И надо сказать, ей это удалось. Как отмечалось в одном из документов, рост цен в 1980 г., после начала войны в Заливе, оказался «умереннее, чем ожидалось»: лишь на короткое время цены по сделкам подскочили до 50 долл., но в начале ноября 1980 г. они вернулись на прежний уровень. Необходимо заметить, что стабилизация рынка была связана не только с действиями Саудовской Аравии, но и с тем, что и Ирак, и Иран, серьезно зависевшие от нефтедолларов, приложили все усилия, чтобы возобновить поставки на внешний рынок сразу же после начала военных действий (см. Приложение, табл. 18).

Несмотря на то, что в итоге худший из сценариев не реализовался, все же за 1979-1980 гг. рост цен на нефть составил почти 300%. Что явилось его причиной? На наш взгляд, страх перед надвигавшимся «нефтяным голодом», который стал причиной небывалой паники на рынках. ОПЕК, по всеобщему представлению бывшая дирижером нефтяного рынка, в 19791980 гг. потеряла контроль над своим оркестром. Министр А. Ямани прямо признался во время визита в Вашингтон в сентябре 1979 г., что «в настоящий момент только потребители могут ограничить рост цен путем снижения спроса на нефть». В условиях полнейшей неопределенности относительно поставок в 1979-1980 гг. торговля нефтью передислоцировалась на наличный (спотовый) рынок - нечто новое для мировой практики до 1980-х гг. Этот тип рынка просто не признавал «официальной» цены ОПЕК (см. Приложение, табл. 19). Условия каждой отдельной сделки здесь определялась покупателем и продавцом, что сообщало ценам крайне волатильный характер, а в условиях негативных ожиданий обернулось их практически неограниченным ростом. Так, уже летом 1979 г. японские компании платили выше 50 долл. за баррель. Аналитики также отмечали аномальность поведения спотового рынка в том смысле, что обычно цены на нем колеблются вокруг нижнего, а не верхнего

рыночного уровня.

Состояние неразберихи, нечто «нормальное» для кризиса в целом, было усугублено тем, что поддавшись всеобщей панике, на рынок устремились и частные компании, и государственные агенты. По данным МЭА, особенно активными в этом оказались Япония, США и ФРГ. Желая пополнить свои стратегические резервы, эти государства создавали искусственно завышенный спрос на «черное золото», усугубляя и без того непростое положение на рынке. Такое поведение противоречило установкам МЭА о создании стратегических запасов исключительно в «мирное», стабильное время. В добавление к этому, в два раза возросло и количество межправительственных транзакций, бывших традиционным способом покупки нефти в докризисный период.

Наконец, не только потребители, но и производители внесли лепту в повышение градуса напряжения на рынке. В 1979 г. поддавшись искушению получить премиальные, сравнимые со спотовым рынком, многие страны ОПЕК «увеличили цены официальных прямых продаж», вопреки согласованному в декабре 1978 г. уровню, запустив, тем самым, механизм повышения цен на опережение (leapfrogging).

В ходе этого кризиса также не сработала имевшаяся в 1973 г. подушка безопасности в виде ТНК, которые смягчили и перераспределили удар кризиса между странами-реципиентами нефти. Возможности компаний к концу 1970-х гг. снизились не только ввиду кардинального изменения правил игры на нефтяном рынке, но и вследствие того, что после событий 1973 г. они оказались еще сильнее зажаты в тиски антитрестовского законодательства. Потеряв традиционные источники сырья - концессии, компании устремились на наличный рынок, что увеличило количество акторов на нем в геометрической прогрессии.

На наш взгляд, именно, паника и хаос, усугубленные действием «фактора страшных газетных заголовков», а не реальная нехватка нефти на рынке лежали в сердце кризиса 19791980 гг. (см. Табл. 10). О «надуманности» нефтяного дефицита, бывшего главным поводом для страха, свидетельствуют и публикации специалистов, и архивные документы. Согласно отчету ОПЕК, простой иранской нефтяной промышленности в 1979 г. был уравновешен наращиванием добычи другими членами ОПЕК на 3,8%, а также ростом на 5,1% добычи в

0. Кризис 1979-1980-х гг.: импорт сырой нефти развитыми странами.

Источник: The World Oil Market in the Years Ahead, 6/15/1979, NLC 133-177-4-3-1, JCL.

Северном море и Мексике.

Документы ОЭСР и МЭА показывают, что в первом полугодии 1979 г. импорт в страны «Большой семерки» остался близким к уровню 1978 г., причем по сообщениям компаний география распределения нефти также не претерпела существенных изменений. Единственная страна, которая снизила импорт, была Великобритания. Уже к середине марта 1979 г. уровень добычи в Иране поднялся до 2,5 МБД, и это - на фоне решения короля Саудовской Аравии поднять уровень добычи с 8,5 до 10,3 МБД, которое было принято им после получения личного письма от Дж. Картера. Еще 1 МБД восполнялся другими членами ОПЕК. 500 тыс. баррелей в день добывалось за ее пределами. Таким образом, уже в марте 1979 г. снижение уровня добычи в мировом масштабе едва ли достигало 2%, что могло быть покрыто за счет использования других видов топлив.

В пользу тезиса о мифичности недостатка нефти на рынке в 1979-1980 гг. свидетельствуют и данные о росте запасов нефти (как коммерческих, так и стратегических) в странах ОЭСР. К концу 1979 г. они поднялись с 71 до 84 дней потребления, что в свою очередь, стало дополнительным фактором, выдавливавшим и без того высокие цены вверх. Так, закупки нефти в СНР были прекращены Вашингтоном только в марте 1979 г., когда рынок уже прошел «худшую стадию», связанную с полной остановкой промышленности Ирана. То есть сложилась достаточно абсурдная ситуация, когда в ожидании нехватки топлива покупатели ринулись на рынок наличного товара, поднимая, тем самым, цены вверх, что в итоге вызывало панику, которая в свою очередь становилась фактором дальнейшего роста цен. Нам кажется, что следующая фраза из телеграммы, посланной Госдепартаментом ближневосточным посольствам, адекватно характеризует странную ситуацию на рынке: «Даже если добыча нефти в Иране будет восстановлена на уровне 3,5 МБД, а производство в других странах ОПЕК достигнет максимума производственных мощностей, предложение на мировом рынке нефти будет оставаться дефицитным, хотя и достаточным для удовлетворения текущего спроса и восстановления истощенных запасов». Если рынок, предложения которого было достаточно не только для удовлетворения спроса, но и для пополнения запасов, называется «дефицитным», то не совсем понятно, какой уровень предложения считался в Госдепартаменте нормальным.

Каков же был ответ стран-потребителей, ЕЭС и США, на очередную лихорадку нефтяного рынка? Во-первых, в отличие от нефтяного шока 1973 г., который был вызван войной Судного дня, данный кризис был менее политизированным, что позволило Европе и США выступить единым фронтом - оказавшись по разные стороны баррикад по отношению к событиям 1973 г., в случае с иранской революцией Брюссель и Вашингтон придерживались одинаковых взглядов. Во-вторых, у импортеров нефти на сей раз имелся опыт прохождения кризиса 1973-1974 гг., была стратегия координации усилий и план действий - Соглашение о международной программе развития энергетики 1974 г., главный учредительный документ МЭА. Отдельные положения этого соглашения составляли Систему распределения нефти при возникновении чрезвычайных ситуаций (Emergency Sharing System). Она должна была приводиться в действие автоматически в случае, если импорт одного из членов МЭА снижался на 7%. Ее участники также были обязаны создать резервные запасы нефти в объеме, равном 90 дням импорта, которые могли быть использованы в случае существенного срыва поставок. Международный аспект данной программы заключался в том, что поставки и имеющиеся запасы должны были перераспределяться среди участниц МЭА с тем, чтобы смягчить удар по отдельно взятым странам, а для общего контроля над ситуацией планировалось ввести систему регистрации транзакций на рынке. На домашнем фронте правительства были обязаны в короткое время сократить спрос на нефть и нефтепродукты, применить комплекс мер по стимулированию перехода на альтернативные виды топлива, увеличить собственную добычу нефти, перейти, в случае необходимости, к нормированию нефтепродуктов, что, например, активно использовалось в США в 1973-1974 гг.

События второго нефтяного шока стали «боевым крещением» для этой системы. Несмотря на то, что Швеция, один из членов МЭА, сообщила о 16% снижении импорта, решение о приведении в действие вышеописанной программы так и не было принято (к слову, она так и не была опробована до сих пор). Вместо этого стали использоваться лишь отдельные ее рычаги, прежде всего, направленные на экстренное сокращение энергопотребления.

Для этого существовало несколько причин. Хотя в МЭА и понимали, что запуск программы возымел бы положительный психологический эффект, существовали чисто технические опасения относительно успешности этого начинания с учетом того, что Франция, один из крупнейших игроков на европейском рынке, находилась за ее пределами. Неудачный же запуск системы серьезным образом дискредитировал бы МЭА. Еще одним сдерживающим

обстоятельством было отсутствие надежной статистики о состоянии рынка и перспективах его

развития ввиду переключения основного массива операций на рынок наличного товара.

Уже 1-2 марта 1979 г., когда кризис только разворачивался, заседание Правления МЭА (встреча министров энергетики стран-членов) приняло Программу действий на 1979 г., центральным пунктом которой являлось срочное сокращение потребления на 5% (эквивалент 2 МБД). Страны-участницы должны были предпринять срочные меры, в том числе, фискального характера, по снижению энергопотребления (это, прежде всего, касалось США, где цены на нефтепродукты были гораздо ниже мировых) и стимулированию перехода на альтернативные виды топлива и на тяжелые сорта нефти, более доступные на рынках.

В этом же месяце европейские страны обсудили возможные меры по успокоению рынков. Предложение Франции усилить контроль над портами в Генуе, Триесте и Роттердаме - главные ворота Европы - было воспринято резко отрицательно ФРГ и Великобританией, не разделявшими дирижистских настроений Парижа. Второе французское предложение об установлении потолков закупочных цен получило поддержку со стороны ФРГ, которая обещала подумать, как «заставить это предложение работать».

Полномасштабная сверка часов по поводу ситуации на нефтяном рынке была проведена на саммите «Большой семерки» в Токио 28-29 июня 1979 г. Эта встреча проходила на фоне очередного повышения цен на нефть, и президент Картер воспользовался возможностью выступить от имени «расстроенных и обозленных» потребителей с обвинительными словами в адрес производителей. Он отметил, что впервые индустриальные страны высказались открыто и единогласно против действий ОПЕК, что нашло отражение в итоговом коммюнике саммита: «По общему согласию, необоснованное повышение цен на нефть неизбежно повлечет за собой очень серьезные экономические и социальные последствия. Оно будет означать инфляцию и замедление роста по всему миру. Это, в свою очередь, приведет к большей безработице, большим проблемам с дефицитом торгового баланса и создаст угрозу стабильности развивающихся и развитых стран мира в равной степени». Несмотря на всю решительность и привлекательность такой риторики для избирателей, президент и Министерство энергетики США поддерживали весьма тесный контакт с Саудовской Аравией. Из документов явствует, что, как и после встречи «Большой семерки» 1978 г., так и после Токио в 1979 г., Эр-Рияд был ознакомлен самым подробнейшим образом с содержанием бесед

и настроением умов лидеров развитого мира.

Участники встречи в Токио подтвердили мартовское решение МЭА о сокращении энергопотребления, а европейское крыло саммита внесло предложение о регистрации сделок по купле-продаже нефти, что предусматривалось и чрезвычайной программой МЭА (сами европейцы уже запустили ограниченный по масштабам проект мониторинга операций на наличном рынке). Но это предложение так и осталось предложением. В США существовали сомнения относительно его применения на практике ввиду наличия возможных законодательных препонов в странах-участницах. Также не было понимания масштабов такого мероприятия. Считалось, что для его осуществления, чисто технически, могло бы потребоваться привлечение «международной организации или крупной частной фирмы». В заключительном коммюнике содержался призыв к компаниям и государствам воздержаться от пополнения резервов, однако, он так и остался только призывом. Германия, Нидерланды, Соединенное Королевство отказались придерживаться каких-либо ограничений на этот счет, продолжали пополнять свои запасы и США. В итоге, общие темпы создания резервов в 1979 г. достигли 1,1 МБД, что, для сравнения, было эквивалентно уровню добычи Алжира. В 1980 г. запасы нефти ОЭСР были на исторически самом высоком уровне. В одной только ФРГ, в девяти хранилищах на севере страны на начало 1981 г. находилось 40 млн. тонн нефти, эквивалент 131 дня потребления. И это - не считая 22 млн. тонн запасов, находящихся в

распоряжении промышленных предприятий и частных хозяйств.

В продолжение этого саммита, в декабре 1979 г., на совещании МЭА было достигнуто соглашение о создании «умной» системы мониторинга рынка с учетом показателей импорта, экспорта, возможностей по сокращению потребления различных государств, которая позволяла бы оперативно определять предельные размеры импорта для каждой страны в случае возникновения чрезвычайной ситуации на рынке. Как оказалось, для США эти нормы были наиболее близки к актуальным объемам закупок (8,5 МБД), в том числе, с учетом пополнения СНР, в то время как для стран Европы это могло бы обернуться дополнительными обязательствами по снижению импорта.

Осенью 1980 г., когда вместе с началом ирано-иракской войны мир вступил во вторую фазу энергетического кризиса, те изменения в комплексе мер по реагированию на чрезвычайные ситуации, которые были внесены странами-членами МЭА в 1979 г. ad hoc, приобрели черты системности. Вновь не были запущены в действие механизмы распределения ресурсов, а 1 октября 1980 г. МЭА, вновь безуспешно, призвала страны воздержаться от покупок на наличном рынке. Состоявшееся в декабре совещание Правления МЭА обсуждало возможность введения ограничений импорта по странам. Однако, в итоге, оно обошлось лишь призывом к странам-членам не превышать оптимальный уровень импорта и воздерживаться от «нежелательных покупок на наличном рынке». Такая ставка на призывы и добровольность были детерминированы отчасти тем, что от переходной администрации Р. Рейгана поступил сигнал о том, что административные ограничения могут быть пересмотрены после

инаугурации.

9 декабря 1980 г. в Париже состоялось очередное заседание Правления МЭА, итоговое коммюнике которого может быть названо обновленной версией программы действий развитых стран в чрезвычайных ситуациях на нефтяном рынке. Первой линией обороны было объявлено дальнейшее укрепление и совершенствование менеджмента стратегических национальных резервов, второй - ограничение «нежелательных закупок по ценам, которые могут оказать давление на рынок», третьей - сокращение энергопотребления, переход на иные виды топлива, увеличение собственной добычи, что маркирует перемену в расстановке приоритетов по

сравнению с прошлым годом.

Некоторые исследователи считают, что неспособность МЭА во время кризиса 19791980-х гг. выступить «единым фронтом» и запустить в действие систему реагирования на чрезвычайные ситуации может быть расценена как признак слабости организации. Нам кажется, что стоит взглянуть на реакцию потребителей под другим углом. Те договоренности, которые нашли отражение в Соглашении МЭА от 1974 г., были достигнуты при совершенно ином раскладе на мировом нефтяном рынке. В 1979 г. 2 МБД нефти добывалось в Северном море. Около 1,7 МБД «черного золота» США получали из Трансаляскинского трубопровода, торжественно открытого в 1977 г. Снизилась доля нефти в мировом энергетическом балансе - для ЕЭС эта цифра составляла 55% по сравнению с 65% в 1973 г. Значительно возросла энергоэффективность - на производство единицы ВВП в 1979 г. тратилось меньше энергии, чем в 1973 г. Суммарное абсолютное сокращение нефтепотребления «Большой семерки» в 1979 г. составило 2,1 МБД. Таким образом, к концу 1970-х гг. баланс сил на мировом рынке энергоносителей стал постепенно меняться в пользу импортеров нефти, так что острой необходимости в запуске чрезвычайной программы, согласованной в 1974 г., просто не было.

Важно то, что, несмотря на различия в степени своей зависимости от нефти ОПЕК, США и страны Европы сумели избежать значительных разногласий по программе действий в период кризиса. Этому могут быть найдены несколько объяснений. Во-первых, принятые меры в отношении кризисной ситуации носили компромиссный и постепенный характер, что, с одной стороны, позволяло принимать решения не автоматически, а сообразно с ситуацией, которая, как мы можем видеть, сильно отличалась и от предыдущего кризиса, и от самых непосредственных ожиданий и прогнозов. Кроме того, странам и правительствам предоставлялся на выбор целый спектр инструментов для достижения целей сокращения потребления. Так, например, в Европе 40% экономии энергопотребления приходилось на жилой сектор, в то время как в США была сделана ставка на повышение энергоэффективности промышленных предприятий. Во-вторых, свою роль сыграло обострение отношений с Восточным блоком, что в целом способствовало сплочению Западного блока. В-третьих, определенное влияние возымел и фактор эпопеи с захватом персонала американского посольства в заложники в Иране, кризис, разворачивавшийся с конца 1979 по начало 1981 г., попытки разрешения которого стоили чрезвычайного напряжения сил американскому истеблишменту.

ЕЭС, для которого, по словам председателя Европейской комиссии Роя Дженкинса, энергетическая политика входила в «серую зону» компетенции, также сумело выступить единым фронтом в отношении ОПЕК. И это на фоне далеко не самых радужных времен в истории Сообщества, называемых порой «евросклерозом». В это время в самом разгаре находились споры о пересмотре условий членства Великобритании в ЕЭС, не было единства среди европейцев и в том, как реагировать на афганскую кампанию СССР. Корреспондент журнала, издаваемого Еврокомиссией, даже назвала неожиданное проявление единства позиции Сообщества при обсуждении энергетических проблем «европейским парадоксом», пояснив, что «в настоящий момент внутренние разногласия настолько сильны, что лидеры Девятки предпочитают не обсуждать их вовсе».

Каковы же были итоги второго нефтяного шока? Его экономические последствия были масштабными, хотя, как оказалось позднее, и не катастрофическими. Рост цен на нефть в 19781981 гг. и замедление экономического роста стоили странам ОЭСР 400 млрд. долл. в год или 2000 долл. для семьи из 4 человек. И все же, этот кризис был ограниченным, поскольку он не породил цепной реакции взрыва цен на другие товары. Согласно Ежегодному экономическому обзору ЕЭС, рост цен на сырье, спровоцированный скачком цен на жидкое топливо, в 1979-1980 гг. был в два раза ниже аналогичного роста цен в 1973 г. Рецессия, начавшаяся в конце 1979 г., уже к лету 1980 г. сменилась ростом, выход из нее был достаточно уверенным, а последовавший в 1981 г. спад промышленного производства стал, скорее, следствием резкого изменения в фискальной политики в США и Великобритании.

Создание внушительных запасов сырой нефти, осуществленное рядом стран в период хаоса на нефтяных рынках в 1979 г., смягчило вторую волну кризиса в 1980 г., вызванную началом ирано-иракской войны, также сопровождавшуюся непродолжительным падением добычи в этих двух странах. Таким образом, главный вывод кризиса 1979 гг.

Состоял в действенности «подушки безопасности» в виде стратегических запасов. В этом смысле «бег» на рынок наличного товара в 1979-1980 гг., породивший рост цен на нефть, был оправдан, поскольку в итоге страны-потребители за достаточно короткий срок создали внушительные запасы жидкого топлива. Опыт кризисного управления, приобретенный в этот период развитыми странами, предопределил модификацию их энергетических программ в посткризисную фазу. Характер этих изменений не в последнюю очередь был обусловлен переходом на неоконсервативную политэкономическую парадигму США и Великобритании,

где к власти пришли команды, ратовавшие за максимальную передачу рычагов управления

экономикой от государства рынку.

Еще одной отличительной чертой этого кризиса являлось активное обсуждение в формате МЭА планов сокращения импорта углеводородов на средне- и долгосрочную перспективу еще до окончания кризиса. В неразберихе 1970-х гг., когда за 5 лет в США, например, было принято три энергетические программы, такие цифры так и не были согласованы, хотя речь об этом и велась. Принимаемые в 1979-1980 гг. показатели носили индикативный характер - агентство не имело рычагов проведения их в жизнь в обход национальных правительств, тем более оно не могло указывать, какие способы государства должны были выбирать для достижения поставленных целей. В этой связи именно изучение реализации на практике добровольно принятых на себя обязательств в рамках МЭА отдельными странами-участницами является ключом для понимания специфики энергетических подходов США и ЕЭС после второго нефтяного кризиса.

Общий фон дискуссий в рамках МЭА формировался вокруг следующих противоречий. Во-первых, противоречия между США, Великобританией, Нидерландами и Норвегией, которые имели обширные запасы собственных углеводородов и начали разрабатывать их особенно активно после кризиса 1973 г., и остальными странами Европы. Во-вторых, противоречие между внутренней энергетической политикой США и нормами МЭА. У европейских участников агентства были большие претензии к Вашингтону по снижению энергопотребления, повышению энергоэффективности и, самое главное, по ценовой политике. Даже несмотря на меры, предпринятые администрацией Картера, энергопотребление в США почти в два раза превышало показатели Европы. Так, показатель потребления электроэнергии на душу населения в 1979 г. в США был 1,12 против 0,52 в ЕЭС. Средний удельный вес расхода топлива на 100 км в Новом Свете достигал 10 л, а в Дании и Нидерландах - 8,6 и 8,8 л соответственно.

Несмотря на Боннские обещания президента Картера, с правительственным контролем над ценами в 1980 г. было «покончено» лишь частично под предлогом ухудшения экономической конъюнктуры в 1979 г. В такой обстановке даже Великобритании, самому лояльному партнеру, было нелегко брать сторону США в дискуссиях с коллегами по ЕЭС. Как заметил британский министр энергетики Д. Хаувэлл в личной беседе со своим американским коллегой Ч. Дунканом, Лондону «было бы гораздо проще получить серьезную поддержку предложениям США..., если бы галлон бензина в Америке стоил больше, чем 1/3 галлона бензина в Европе».. Показательно и примечательно, что подписание указа об отмене правительственного контроля над ценами на нефтепродукты стало первым действием Рональда Рейгана в новой для него роли хозяина Белого дома.

Средне- и долгосрочные энергетические программы МЭА ориентировались на следующие даты - 1981, 1985 и 1990 гг. По результатам саммита «Большой семерки» в Токио в 1979 г. были определены среднесрочные цели по сокращению импорта до 1985 г. Страны ЕЭС, во исполнение решения Страсбургской встречи Европейского совета, взяли на себя обязательства не превышать в 1985 г. размеры импорта 1978 г., Вашингтон обещал выйти на уровень 1977 г. Эта цифра составляла 8,5 МБД, но вскоре она была пересмотрена президентом Картером до 8,2 МБД, о чем он заявил в обращении в Канзасе 16 июля 1979 г., 12 часов спустя после своей самой знаменитой речи по энергетической тематике, названной «Кризис веры». Всего же общий уровень импорта для стран-членов МЭА составил 26,2 МБД к 1985 г., однако, уже в 1980 г. эта цифра была пересмотрена до 22 МБД.

18-22 мая 1980 г. состоялась встреча Правления МЭА, на которой была принята долгосрочная энергетическая программа стран-потребителей: к 1990 г. совокупный импорт нефти стран-членов МЭА не должен был превышать 18-19 МБД. 22-23 июня 1980 г. прошел очередной саммит «Большой семерки» в Венеции, «хорошо подготовленное, успешное мероприятие, прошедшее в обстановке гармонии». В официальной повестке дня нефтяная проблема значилась как ведущая, но она оказалась в итоге «перевешена» обсуждением афганской проблемы. Центральная сессия началась с «застрельного выступления» премьер- министра Японии, который, обращаясь к своим коллегам, заявил: «Мы все в одной гондоле». Лидеры семи развитых стран подтвердили решение сократить к 1990 г. долю нефти в энергетическом балансе с 53% до 40%. Также была поставлена весьма амбициозная задача по интенсификации использования топлива: соотношение между темпами экономического роста и темпами роста энергопотребления должно было сократиться до 0,6. Там же впервые был поставлен вопрос о разработке мер по предотвращению «импульсивного поведения» рынка в условиях мини-кризиса (sub-crisis management).

Цели сокращения импорта 1985 г. планировалось выполнить за счет влияния на динамику спроса - именно поэтому изначально во всех официальных коммюнике этого периода делался большой акцент на аспект энергосбережения. Так, в США уже после начала второго энергетического кризиса были введены обязательные стандарты энергоэффективности для производителей автомобилей, увеличены ассигнования на развитие солнечной энергетики, учрежден отдельный орган, который должен был отвечать за разработку новых видов топлива - Корпорация синтетического топлива. Финансирование корпорации осуществлялось за счет средств, полученных правительством с нововведенного налога на сверхприбыль нефтяных компаний, прибыли которых в 1979-1980 гг. переживали невиданный бум. Корпорация должна была реализовать проект по производству синтетического топлива в размере 2 МБД через 5 лет после своего создания. В рамках МЭА также были приняты директивы по развитию атомной энергетики, добычи угля, технологиям производства синтетического топлива. Еще на Токийском саммите 1979 г. была создана Международная энергетическая технологическая группа, преобразованная в 1980 г. в Группу высокого уровня по коммерциализации энергетических технологий, из самого названия которой ясна сфера ее

компетенции.

Однако сразу же после принятия, решения МЭА и «Большой семерки» стали корректироваться. Не в последнюю очередь это было связано с улучшением обстановки на нефтяном фронте, ибо выяснилось, что кровопролитнейшая война между Ираном и Ираком не обернулась катастрофой для рынков. Но основные изменения произошли в плоскости политической экономии, и они были связаны с приходом к власти в США Рональда Рейгана.

Если администрация Картера смотрела в одну сторону с Европой в отношении путей выхода из плена нефтяной зависимости - за счет стимулирования энергосбережения, то Р.Рейган верил в то, что бизнес, а не дорогие федеральные программы вернут былую Америку, землю нескончаемых богатств, бесконечного экономического роста и неограниченного потребления. «Не правительство обеспечивает экономический рост, а народ. Все, что может сделать правительство, это поощрить людей полнее использовать их предприимчивость и

оживить в них дух предпринимательства, а потом просто уйти с дороги и не мешать», - заявлял президент, вернувший моду на отвержение «пределов роста». Отчасти Р. Рейган был прав, поскольку, как отмечает ряд исследователей, бурная деятельность Дж. Картера в энергетической сфере стала выходить за пределы способностей политического истеблишмента следить за ее содержанием и направлением. Так, как жаловался влиятельнейший сенатор Ч.Берд, чтобы в 1980 г. провести медийную кампанию по энергосбережению, ему пришлось

получать разрешение у пяти различных комитетов.

Приход к власти в США республиканской команды ознаменовал серьезный поворот в американской энергетической политике. Р. Рейган резко сократил роль государства в энергетическом секторе почти до «невидимой», сделав, по словам корреспондента журнала Time, ставку на «добродетель ничегонеделания». Выступая за вытеснение государства из сферы экономики, консерваторы не могли не поменять, достаточно радикально, вектор развития энергетической стратегии стран-потребителей 1970-х гг., состоявший в «огосударствлении» энергетической политики. Несмотря на то, что приход к власти неоконсерваторов во главе с М. Тэтчер случился впервые именно в Европе, на протяжении 1980-х гг. политика стран Старого Света в значительной мере определялась влиянием социал- демократического тренда, в рамках которого государству отводилась значительная роль в экономической сфере.

С 1981 г. намечается расхождение и в риторике, и, главное, на практике в развитии магистральных направлений энергетической политики США и стран европейского континента. Европа встала на путь построения иной, отличной от американской, модели потребления, сделав ставку на экономичность, высокую эффективность и социальную ответственность. Старый Свет в принципе отталкивался от принципиально иных позиций в своем отношении к нефтяной проблеме. Вот как выразился советник по экономическим вопросам канцлера ФРГ

Х.Шульман на этот счет: «Американцы и канадцы выросли с идеей, что энергетические ресурсы поистине не ограничены и что энергия - почти что бесплатный товар. Европейцы воспитывались с твердой верой в то, что энергия - дефицитный и дорогой ресурс».

Выступая в Нью-Йорке, глава Еврокомиссии Р. Дженкинс так суммировал содержание европейской энергетической политики: «Волшебной политической формулы просто не существует. Наша политика должна представлять комплекс мер по бережному использованию имеющихся ресурсов, развитию атомной энергетики, увеличению использования угля, развитию новых или давно забытых старых альтернативных источников энергии. Также в связи с существенным повышением цен на энергоносители мы должны

выстраивать разумную социальную политику».

В чем сходились мнения Брюсселя и Вашингтона - это в важности развития атомной энергетики и создания стратегических резервов. Показательно, что за 1980-е гг. из 123 млн. долл., потраченных странами МЭА на НИОКР в области энергетики, 60% пришлись именно на проекты, связанные с ядерной энергетикой. Успехи ЕЭС в этой сфере были впечатляющими. С 1979 по 1986 гг. доля электричества, производимой на европейских АЭС, возросла с 12,3 до 35,6%. Аналогично, президент Рейган, «разгромивший» Министерство энергетики, которое, по его мнению, было отличным примером того, когда ведомство было учреждено до выработки политики, в два раза повысил расходы на развитие атомной энергетики, несмотря на широкую оппозицию американского общественного мнения после крупнейшей в истории США аварии на АЭС Три-Майл-Айлэнд в 1979 г.

Что касается Европы, то конец 1970-х-начало 1980-х гг. вошли в историю ЕЭС как время формирования единой европейской научно-технической политики, ставшей «мотором интеграции стран Западной Европы». Исследования в области новых энергетических технологий и энергосбережения играли в этом процессе существенную роль, являясь краеугольным камнем европейской энергетической стратегии. Так, в 1980 г. разработки в сфере энергетики получили 70% всего бюджета НИОКР. Общая сумма, выделенная на НИОКР в сфере энергетики к 1986 г. достигла 850 млн. долл.

В 1975, 1979 и 198 5 гг. в ЕЭС было принято три последовательные программы НИОКР в области неядерной энергетики, бюджет которых составил 40, 105 и 175 млн. ЭКЮ (европейских валютных единиц) соответственно. В рамках этих программ происходила разработка методик оптимизации солнечных панелей, получения энергии из биомассы и отходов, проводились исследования перспектив геотермальной и ветряной энергетики.

Несмотря на то, что по-прежнему в общей сумме государственных расходов стран- членов МЭА расходы США на исследования составляли львиную долю, с приходом к власти администрации Рейгана она стала снижаться. В среднем ассигнования на энергетические исследования в общем бюджете НИОКР времен администрации Рейгана составляли лишь 4%, в сравнении с 10% в 1980 г. В 1985 г. президентом была распущена Корпорация синтетического топлива - независимое агентство, созданное Дж. Картером в целях разработки новых видов энергоносителей. Такая же участь постигла еще одно детище Картера - Банк развития солнечной энергетики.

Еще одним столпом энергетической стратегии Европы было энергосбережение. Инвестиции в энергосбережение были названы Комиссией «самыми многообещающими», а палитра мер варьировалась от ограничения скорости автомобилей и стимулирования использования муниципального транспорта до создания новых технологий теплоснабжения и вентиляции жилых помещений и разработок энергетических стандартов зданий. Из всех составляющих энергетической политики именно энергосбережение получило самое универсальное, последовательное и законченное исполнение во всех западноевропейских странах. Несмотря на то, что налоговая политика в отношении нефтепродуктов в Швеции сильно отличалась, например, от Великобритании, а голландская атомная программа по своим масштабам была не сравнима ни с французской, ни с германской, все страны ЕЭС разработали сопоставимые национальные программы энергосбережения, охватившие все сферы жизни

общества. И в наши дни ЕС является, наряду с Японией, безусловным лидером в деле

экономии энергии.

Что касается Нового Света, то там перестали возлагать надежды на энергосбережение как на основной элемент энергетической стратегии. В течение первых же недель своего пребывания у власти новый президент отменил «температурный режим» в правительственных зданиях и отдал приказ о демонтаже солнечных батарей, которые были установлены на крыше Белого дома его предшественником. К 1985 г. истекало действие налоговых скидок, направленных на стимулирование энергоэффективности жилого сектора, и федеральное правительство не пошло на их продление. В 1982-1983 гг. были отозваны требования энергетических стандартов для 8 наименований бытовых предметов, а в 1985 г. - снижены стандарты удельного расхода топлива для автопроизводителей с 26 км (обозначенные как цель 1985 г. президентом Картером) до 27,5 км на галлон бензина. К слову, следующие обязательные стандарты энергоэффективности для легковых машин были приняты в США только в 2006 г.

Между тем, именно в Новом Свете имелись самые большие потенциалы по сокращению энергопотребления. Согласно исследованию МЭА, к 2000 г. в американском жилищном секторе энергопотребление могло было быть снижено на 50%, на транспорте - на 30%, в промышленности - на 35-40%, в то время как для ЕЭС эта цифра для жилого сектора к 1995 г. составляла 30%, а в промышленности 25%.

Что же противопоставил Вашингтон политике энергосбережения? Анализируя события 1979-1980 гг., в США пришли к выводу, что если случится еще один кризис, то потребителей спасет стратегический нефтяной резерв (СНР), который можно будет использовать не только для восполнения недостающего предложения, как это замышлялось изначально, но и для предотвращения скачка цен. Для своего времени эта идея оказалась новаторской. Сегодня США обладают крупнейшими в мире запасами нефти - по информации Министерства энергетики они составляют 727 млн. баррелей. 386 млн. баррелей были «заготовлены» во время президентства Р. Рейгана. Любопытно, что пополнение СНР совершалось, в том числе, и за счет покупки, по сниженной цене в 1982 г. нефти из Ирана (цена за баррель нефти составляла 29,51 долл., на 5 долл. ниже официальной цены ОПЕК), против которого Белый дом после захвата заложников в американском посольстве возвел целую систему санкций. В итоге, уже к 1986 г. в США были накоплены запасы, равные 100 дням потребления.

Несомненно, европейские лидеры также понимали важность «подушки безопасности» в виде запасов на случай кризиса, однако, в отличие от США, в Старом Свете энергосбережение по-прежнему рассматривали как наиважнейшую гарантию спокойствия на рынках в долгосрочной перспективе. За пределами США правительственные запасы были созданы только в Германии, Японии и Италии. В остальных странах ставка была сделана на коммерческие запасы.

В 1984 гг., в условиях разрастания ирано-иракской войны в Заливе и роста опасений сбоя поставок, а значит и повторения паники на рынках, аналогичной 1979-1981 гг., США выступили с инициативой обновления программы МЭА по реагированию на чрезвычайные ситуации. (Дискуссии об этом, судя по документам, велись еще с 1981 г.). 11 июля 1984 г. заседание правления МЭА согласовало «Систему раннего использования запасов», суть которой заключалась в выставлении на продажу правительственных запасов нефти членами агентства при возникновении чрезвычайных ситуаций в целях стабилизации цен. Ею также предусматривалось создание программы оперативного мониторинга ситуации и информирования потребителей и игроков на относительно положения дел рынке с тем, чтобы предотвратить распространение паники. Триггер запуска этой программы в виде нехватки поставок в 7% был заменен на более абстрактную оценку ситуации на рынке, поскольку в ходе кризиса в 1979-1980 гг. эта цифра едва ли была достигнута, но ущерб мировой экономике был нанесен значительный. Как следует из документов, принятие этой программы «полностью отражало позицию США», которые желали добиться более широкого участия союзников (burden sharing), предпочитавших, в свою очередь, чтобы стабилизация цен на рынке выполнялась только за счет масштабного американского СНР. Впервые эта система была опробована в 1991 г., когда проведение операции «Щит в пустыне» сопровождалось размещением на рынке правительствами МЭА ежедневно около 2 МБД. Вклад США при этом составил 1,1 МБД. Аналогичные действия были предприняты Белым домом в 2005 г. после разрушительного урагана «Катрина» и в 2011 г., с началом операции в Ливии.

Итак, второй нефтяной кризис внес существенные коррективы в энергетические программы развитых стран, обозначив еще четче наличие двух подходов - европейского и американского - к решению нефтяной проблемы. В ходе него интересным образом проявилось действие новой модели отношений развитого мира и стран ОПЕК. Заметим, что тон отношений между ними в 1979-1980 гг. был гораздо благоприятнее, чем в 1973 г. Если в 1973 г. политически мотивированные действия ОПЕК определяли направление развития рынка, то в 1979-1980 гг. картель следовал за развитием рынка. В 1979-1980 гг. у нефтепроизводителей присутствовало понимание ответственности за состояние мировой экономики, что проявилось, например, в повышении уровня добычи ОПЕК даже при учете того, что оно обернулось наполнением стратегических запасов развитых стран. Так, например, на слушаниях в Конгрессе США в 1981 г. было прямо заявлено, что развитому миру крупно «повезло», что страны ОПЕК увеличили свою добычу во время кризиса.

Такая позиция картеля резко контрастировала с тем, что развитыми странами параллельно с развитием кризиса стали предприниматься более активные шаги по широкой разведке нефти и газа за пределами ОПЕК. В декабре 1979 г. президент Картер отдал распоряжение провести исследование на эту тему. В феврале 1980 г. ему был представлен соответствующий доклад, в котором подчеркивалось, что Вашингтон должен способствовать повсеместному расширению добычи нефти для снижения влияния ОПЕК и что США

«заинтересованы в росте добыче не во всех регионах, а только там, где извлекаемые ресурсы

пойдут на внешний рынок».

Взрыв цен на нефть 1979-1980 гг. внес новые моменты в отношения стран ОПЕК и развитого мира в сфере рециклирования нефтедолларов. На «мини-саммите» в Лондоне в конце марта 1980 г., проведенном в преддверии саммита «Большой семерки» в Венеции, в центре обсуждения находилась проблема рециклирования и проблема платежного баланса менее развитых стран, импортирующих нефть (по ним кризис и повышение цен ударили больнее всего). Его участники сошлись во мнении, что в свете последнего взлета цен на нефть усилий частного бизнеса может оказаться недостаточно, и к рециклированию должны активнее привлекаться международные институты-кредиторы, такие как МВФ и МБРР, которые могли бы перенаправлять нефтедоллары ОПЕК на финансирование международной помощи. Как подчеркнула в своем выступлении на саммите в Венеции М. Тэтчер в этой связи, та помощь, которая оказывалась Первым миром странам Третьего мира, не могла «перекрыть» масштабов роста цен на нефть. Использование механизмов МВФ и МБРР стало залогом дальнейшего втягивания менее развитых стран в западную систему связей и институций, что в конечном итоге не могло не менять соотношения сил в биполярной системе международных отношений.

Наконец, на фоне таких потрясений был поставлен вопрос о проведении конференции, аналогичной «Диалогу Север-Юг». Что касается ЕЭС, то в 1980 г. была подписана Вторая Ломская конвенция, согласно которой бюджет на оказание помощи странам Третьего мира был увеличен до 5,5 млрд. ЭКЮ, в сравнении с 3 млрд., выделенными в 1975 г. В октябре 1981 года в Канкуне (Мексика) состоялась встреча лидеров 22 развитых и развивающихся стран, которая должна была дать новый старт «Диалогу Север-Юг». Однако, запуска «Нового курса» или «плана Маршалла для Третьего мира», к которому призывал участников совещания президент Франции Ф. Миттеран, в итоге не состоялось, что в значительной мере было предопределено сменой политических элит в Вашингтоне и Лондоне. По итогам конференции даже не планировалось принимать никакого совместного заявления или коммюнике, поскольку, как выразился министр финансов США накануне мероприятия, «мы едем туда не для того, чтобы разрешить какую-либо проблему или подписать какое-либо соглашение». Хотя встреча и проходила в непринужденной обстановке, уже на пресс конференции после первого дня работы министр иностранных дел Франции К. Шейссон раскритиковал «патернализм великих держав в отношении молодых стран Юга» и призвал к установлению равноправных отношений между всеми странами. Европейскому подходу, направленному на расширение масштабов помощи на принципах равноправия, по сути, дело, был противопоставлен подход

США и Англии под лозунгом «Trade not Ліё»,предлагавшего либерализацию экономик развивающихся стран в качестве альтернативы многочисленным программам международной помощи, что вполне соответствовала консервативным фискальным взглядам М. Тэтчер и Р.Рейгана. Именно в таком русле стоит рассматривать серьезное сокращение бюджетов на оказание международной помощи, предпринятое обеими странами на национальном уровне. В итоге, с закрытием этого саммита разговоры о новом мировом экономическом порядке были прекращены. Они будут возобновлены только после окончания холодной войны, в рамках обсуждения проблемы изменения климата, в иных политических и экономических условиях.

Итак, второй нефтяной шок и его последствия стали серьезным испытанием как для производителей, так и для потребителей нефти, которое не могло не привести к модификации подходов к решению нефтяной проблемы. Позиции Старого и Нового Света совпадали в двух моментах - в отношении важности развития атомной энергетики и создания стратегических нефтяных резервов. В рамках ревизии энергетической политики прежней администрации президент Р. Рейган уменьшил роль государства в решении этого вопроса, что означало отказ от мер по стимулированию энергосбережения и интенсификации энергопользования, которые остались ведущими элементами энергетического курса Европы.

В сравнении 1973 г. политические издержки Западного альянса в ходе данного кризиса были ниже. Не наблюдалось и серьезной критики американской энергетической политики после 1981 г. Не в последнюю очередь это было связано с обострением межблокового противостояния, снижавшего желание атлантических союзников устраивать публичный разбор энергетических политик, хотя в европейских документах можно встретить пассажи о том, что потребители не могут позволить себе «почивать на лаврах», не предпринимая дальнейших мер по сокращению энергопотребления.

Несмотря на то, что вину за шок 1979-1980 гг., предсказуемо, возложили на плечи ОПЕК, течение кризиса, перемещение торговли на спотовый рынок, показало, что картель утратил свою ключевую способность - контролировать цену и спрос, что в 1973 г. стала залогом его победы.

В какой-то мере ОПЕК оказалась заложницей нескольких противоречивых трендов. С одной стороны, она нуждалась в поступлениях нефтедолларов, с другой стороны, высокие цены на нефть стимулировали энергосбережение и добычу за пределами ОПЕК. Неспособность организации дать себе в этом отчет может быть объяснена тем, что в политэкономическом сознании того времени было очень сильно убеждение, что нефть есть «особый товар» (noble commodities), на который не распространяется действие законов рынка, так что даже при существенном повышении цен сокращение ее потребления практически невозможно. Между тем, уже на рубеже 1970-1980 гг. появились исследования, которые показывали, что нефть как товар обладает большей эластичностью, чем предполагалось раньше. В пользу этой версии также свидетельствовали цифры сокращения потребления нефти развитыми странами в конце 1970-х гг.

Переход к новой реальности, когда нефть постепенно стала превращаться в обыкновенный товар, стал возможен благодаря тому, что страны ОПЕК на протяжении кризиса поддерживали высокие темпы добычи, верные своим обязательствам гарантировать стабильность мировой экономики. В 1981 г., Дж. Эдвардс, новый министр энергетики США в своем выступлении по радио очень четко определил принципиальный уход от понимания энергетической проблемы как «морального эквивалента войны» эры Дж. Картера, заявив, что «на настоящий момент, нет ничего такого, что должно вгонять нас в панику». В рамках этого нового осознания претерпели изменения отношения развитого мира с ОПЕК и странами Третьего мира в целом. Не могла не подвергнуться пересмотру и позиция США в отношении взаимодействия на нефтяном треке с СССР.

И их союзников в Западной Европе . В течение следующего года цена на нефть поднялась с трёх до двенадцати долларов за баррель . В марте 1974 года эмбарго было отменено.

Нефтяной кризис 1973 года был первым энергетическим кризисом и до сих пор считается крупнейшим. ОПЕК снизила объёмы добычи нефти не только для того, чтобы повлиять на мировые цены в свою пользу. Главная задача этой акции состояла в создании политического давления на мировое сообщество с целью уменьшения поддержки Израиля западными странами.

Результатом экономического нажима ОПЕК стала декларация совета министров стран Общего рынка , поддержавшая позицию арабов . Кроме того, почти все государства Африки разорвали дипломатические отношения с Израилем . Создавшееся политическое положение усилило зависимость Израиля от США и вскрыло истинные масштабы зависимости развитых стран от цен на нефть .

Вместе с тем кризис способствовал усилению экспорта нефти на Запад из Советского Союза .

Энциклопедичный YouTube

1 / 1

Geografia - Fontes de Energia - Parte 2

Субтитры

Нефтяной кризис в США

СССР

В результате нефтяного кризиса и последовавшего за ним 4-кратного роста цен на нефть резко выросли валютные поступлений СССР . По мнению аналитиков, именно это обстоятельство позволило советской экономике продержаться еще десятилетие, обеспечив финансирование огромного военно-промышленного комплекса и другие насущные нужды, в первую очередь - импорта продовольствия, который вследствие общего упадка сельского хозяйства был необходим для предотвращения острой нехватки продовольствия и даже голода, а также социальной нестабильности .

См. также

Литература

• Дэниел Ергин. Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть = The Prize: The Epic Quest for Oil, Money, and Power. - М. :

Он носит также название «нефтяное эмбарго». Датой начала первого энергетического кризиса считается 17 октября 1973 года. Причиной его появления стала крайне сложная международная ситуация. В октябре 1973 года произошла 18-дневная четвертая арабо-израильская война, называемая также «войной Судного дня». В данном конфликте с одной стороной находился Израиль, с другой - Египет и Сирия. На военную агрессию отреагировали арабские страны-поставщики нефти, которые свое недовольство действиями Израиля и его союзников выразили в виде эмбарго на продажу «черного золота», а также трехкратного повышения стоимости сырой нефти (с четырех до двенадцати долларов за баррель). Прежде всего, данное эмбарго коснулось Соединенных Штатов Америки и их союзников из Западной Европы.

В США энергетический кризис начал проявляться в том же 1973 году. Одним из первых его признаков стало специальное послание конгрессу, через которое президент Никсон призвал американских граждан к экономии. Было предложено реже пользоваться автомобилями, а при необходимости эксплуатировать их на тех режимах, которые позволяют экономить топливо, то есть на низких скоростях. Авиакомпаниям было предписано сократить количество рейсов. Правительственные учреждения получили приказ об экономии электроэнергии и сокращении автомобильного парка. Ведомства, занимающиеся проблемами загрязнения окружающей среды, временно ограничили использование угля, который намного сильнее нефтепродуктов загрязняет атмосферу. Также были сняты лимиты для импортеров необработанных масел и нефти.

Нефтяные компании Соединенных Штатов под предлогом повышения собственных затрат стали увеличивать стоимость отпускаемого на заправках бензина и дизельного топлива, а также авиационного керосина. Компании, занимающиеся производством природного газа, выступили с требованием к федеральной комиссии по энергетике о повышении своих отпускных цен на 73 процента.

Для отслеживания цен на розничном рынке нефтепродуктов была создана специальная федеральная комиссия, которая вскоре представила сенату громкий доклад. В нем были названы двадцать американских корпораций, осуществивших монополизацию производства и очистки нефти, а также дальнейшего распределения нефтепродуктов. В этом докладе корпорации прямо обвинялись в создании искусственных перебоев с бензином в целях наживы.

В пиковый момент кризиса стоимость галлона (4,55 литра) бензина в Штатах увеличилась с 30 центов до 1,2 долларов. Это вызвало серьезные экономические трудности, например, число безработных граждан США достигло 15 миллионов. Кроме того, были пересмотрены законы о банкротстве физических лиц, позволяющие разорившимся американцам сохранять за собой дома и отдельное имущество.

Случившийся в 1973 году нефтяной кризис стал первым энергетическим кризисом, причем он до сегодняшнего дня считается крупнейшим. Одним из его результатов стало усиления зависимости Израиля от США и вскрытие истинных масштабов зависимости развитых стран от складывающихся на рынке цен на нефть.

Израильские войска на Голанских высотах в октябре 1973 года

ОАПЕК и цены на нефть

Так уж вышло, что Израильское государство располагается аккурат в той части Ближнего Востока, где мало нефти. Арабские соседи Израиля наоборот, нефть активно добывали и добывают. Неслучайно первая сессия Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) открылась в 1960 году в Багдаде, столице Ирака.

Арабский ОПЕК - ОАПЕК, сформировался независимо от основной организации, после подписания договора между Кувейтом, Саудовской Аравией и Ливией в Бейруте (Ливан). Случилось это в 1968 году, а к 1973 в составе ОАПЕК уже были Алжир, Бахрейн, Египет, Ирак, Катар, Сирия и ОАЭ.

Нефтяной кризис на Западе, проявившийся в резком росте закупочной цены на нефть, случился после двух акций. Сначала члены ОАПЕК на общем совещании решили, что с 17 октября 1973 года они не будут поставлять нефть союзникам Израиля по войне Судного дня. Это касалось США, Канады, Японии и всей Западной Европы. Второй спусковой крючок - решение ОПЕК, о том, что в октябре добыча нефти снизится на 5% от сентябрьской, и так будет каждый месяц. Такие условия поставили Запад в тупик.

Что делать?

После такого маневра, цена на нефть резко пошла вверх. Посудите сами - в сентябре 1973 баррель стоил $4.31, в январе 1974 - уже $10. Президент Никсон после доклада Министерства энергетики знал, что американская нефтяная промышленность не может перекрыть сложившийся дефицит и тогда он решил действовать в обход.

В своем специальном послании к Конгрессу он призывает американцев к экономии. В частности, Никсон предлагает соседям по очереди подвозить друг друга, чтобы тратилось меньше топлива, а ездить советует на небольших скоростях. Правительственным учреждениям приказано экономить и не тратить деньги на машины, а авиакомпаниям предлагается урезать количество рейсов.

Началась массовое разорение и закрытие заправок по всей стране, а монополисты-нефтедобытчики стали повышать цены.

Больше всего пострадал американский автопром. В 50-е и 60-е сложилась мода на muscle car - роскошные автомобили американского производства с большим объемом двигателя. В основном это были Форды, Понтиаки, Доджи, Шевроле и продукция General Motors. Четкого определения muscle car нет, но в основном автолюбители сходятся на том, что это «среднеразмерный, направленный на достижение максимальных скоростных характеристик автомобиль, оснащенный большим двигателем типа V8, и продаваемый по доступной цене». Судя по их популярности, цена и правда была доступной. Но вот к авто нужен бензин, а «ели» такие машины очень много. Автопромышленники резко начали терять прибыль и вынуждены были перестраивать продуктовые линейки. Так, средний muscle car проходил около 14 миль на галлоне топлива, а новые модели вроде Ford Pinto или Chevrolet Vega проезжали уже 17. В то же время на авторынок США врывается Япония - Тойоты, Ниссаны и Хонды гораздо более экономичны и имеют под капотом четыре цилиндра вместо восьми.

Последствия

Нефтяной кризис стал прецедентом для мировой политики. Арабский мир доказал, что он может давить на мощнейшие экономики мира с помощью контроля над ресурсами. Начиная с XV века европейцы навязывали прочим народам мира свою волю с помощью силы. Нефтяное эмбарго стало инструментом “возмездия” Востока против Запада и с волей экспортеров нефти надо было считаться.

Чтобы не допустить подобного впредь, большинство западных стран создали собственные нефтехранилища, на случай новых демаршей со стороны ОПЕК.

Рецессия и кризис, вызванные нефтяным эмбарго изменили дальнейший ход мировой экономики. Страны-лидеры западного мира не могли позволить себе оставаться в зависимости от энергоносителей, поэтому началась переориентация на более высокотехнологичные отрасли. Начала развиваться альтернативная энергетика, компьютерные разработки и наукоемкие области, которые определили облик современных развитых государств. Старые отрасли были вынуждены либо перестроиться, либо исчезнуть.

В этом еще одна уникальность нефтяного кризиса 1973 – для многих пострадавших он стал пищей для размышления и тревожным звонком, который прозвучал на десятки лет раньше ожидаемого. При этом, повышение цен сработало в обратную сторону для нашей страны: из разведанных в Сибири богатых месторождений в Европу потянулись трубопроводы, а в Советский Союз начали поступать валютные платежи. В результате, страна оказалась на так называемой “нефтяной игле” и падение цен на энергоносители в конце 70-х – начале 80-х сыграло не в пользу СССР.

#финансоваяграмотность

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .