Признание правительством рф в 1998. Смотреть что такое "Дефолт в России (1998)" в других словарях

Это мы объявили дефолт. Двадцать лет спустя. Часть 1

Сотни банков в одночасье разорились, сотни тысяч людей потеряли свои вклады, а курс доллара к рублю за короткое время вырос более чем втрое. Однако экономика страны от дефолта во многом даже выиграла.

Есть специалисты, и их совсем немало, которые уверены, что произошло это именно благодаря дефолту. Но ведь благодарить за нынешнее, пусть весьма относительное экономическое благополучие, надо совсем не тех, кто объявил дефолт, а тех, кто оперативно и весьма профессионально ликвидировал его последствия.

О том, что Россия фактически признала себя банкротом, автору этих строк довелось узнать в отпуске за границей. И когда в премьерском кресле автора дефолта Сергея Кириенко вновь сменил уважаемый Виктор Черномырдин , супруга тут же потянула меня в магазины - срочно сбрасывать рублёвую наличность.

Виктор Степанович Черномырдин после дефолта ненадолго вернулся в кресло премьера

Впрочем, и долларовую тоже: были серьёзные опасения, что оборот валюты в стране могут резко ограничить. Никто тогда не верил в возвращение финансовой стабильности. Рубль буквально за считанные дни рухнул по курсу сначала вдвое, потом втрое, а к концу 1998 года - почти в четыре раза.

Банк России всё же пытался избежать резкой девальвации национальной валюты. Стоит напомнить, что курс рубля упал в три-четыре раза отнюдь не сразу, в отличие от осени 2014 года, рубль дешевел достаточно плавно.

Впрочем, приобрести валюту осенью 98-го по приемлемому курсу мало кому удавалось, банки задирали маржу так, что попросту распугивали покупателей. И всё же отметки в 20 рублей доллар достиг только к Новому году. И лишь весной 99-го долларовый курс был уже 23-24 рубля.

1998 год вообще оказался для российской экономики, и особенно для финансового сектора, едва ли не самым сложным за все годы после реформ. И о том, что страну ждут серьёзные потрясения, пытались предупреждать очень многие. И в первую очередь, как ни странно, не специалисты, а немногочисленные тогда ещё деловые печатные СМИ, в том числе и официальные.

Особой прозорливостью отличилась правительственная «Российская газета», в ведомственных приложениях которой («Бизнес в России» и «Экономический союз») уже с февраля буквально били в набат. Главный редактор Анатолий Юрков за это получил жёсткий нагоняй от самого президента Ельцина, причём сделано это было с подачи Минфина, где издание прямо назвали «антиправительственной правительственной газетой».

Удивляться этому не стоит. Пресса тогда ещё реально дышала воздухом свободы. И именно в феврале 98-го, когда совет директоров Банка России поднял ставку рефинансирования до рекордных 42 процентов годовых, журналисты «РГ» назвали пирамидой систему реализации государственных ценных бумаг.

Пирамида ГКО и ОФЗ, государственных казначейских обязательств и облигаций федерального займа, только начинала раскручиваться, когда иностранные инвесторы стали эти ценные бумаги сбрасывать.

Ответом и стало повышение банковской ставки, а параллельно с этим и выплат по ГКО и ОФЗ. В условиях почти застывшей промышленности и чудовищного кризиса неплатежей игры в финансовую стабильность с почти фиксированным курсом доллара в 6 рублей оказались очень опасными.

Уже через пару недель в том же правительственном официозе специалисты высказали крамольную мысль, что при завышенной доходности ценных бумаг «не будет удивительным, если окажется, что суммарный интерес западных банков по ГКО вообще превышает эмиссию российских гособлигаций». Идея небезызвестного Джорджа Сороса «скупить Россию на корню» тут просматривается сразу, не правда ли?

Дальше - больше. «Дешёвые деньги могут дорого обойтись» - это заголовок статьи из «Бизнеса в России», в которой комментировался сдвоенный транш от Международного валютного фонда. Суммой всего-то в 1,3 миллиарда долларов.

Примерно в те же дни в кресло премьера пересаживается 36-летний министр топлива и энергетики Сергей Кириенко, и первым подарком ему от журналистов идёт публикация официального доклада Межведомственной комиссии о плачевном состоянии российских финансов: «Неплатежи: и штык не колет, и пуля не берёт!»

Проходит ещё два относительно спокойных месяца, и всё та же «Российская газета» позволила себе масштабно процитировать того же Джорджа Сороса. Выступая в библиотеке Конгресса США, тот отметил, что «Москва действительно хочет предотвратить девальвацию», но прямо оценил ситуацию в России как критическую.

Впрочем, как видно, в качестве противовеса официоз опубликовал уже в следующем выпуске интервью с заместителем министра финансов Олегом Вьюгиным. Он достаточно уверенно сказал, что Минфин не видит оснований для девальвации рубля. Наконец, всего за 10 дней до «критического дня» обозреватель «Российской газеты» Александр Величенков лихо сравнил строителей пирамиды ГКО-ОФЗ с любителями азартных игр, назвав свой экономический обзор «Сыграем в бридж по-крупному».

17 августа и сыграли. А ведь из официоза всеми силами пытались привлечь внимание наших финансовых рулевых к тому факту, что «ситуация, когда котировки на рынке ГКО-ОФЗ выше ставки ЦБР, затянулась недопустимо».

И всё же не так страшен оказался дефолт, как его малюют. «Девальвация управляема, когда ею управляют ». Это снова цитата из «Российской газеты». Не станем отрицать, и другие СМИ предупреждали, но именно официоз в правительстве тогда хотя бы читать были просто обязаны.

Характерно, что после дефолта деловые СМИ практически сразу отказались от критики, следуя принципу, что после драки кулаками не машут. В публикациях преобладали рецепты того, как же справиться с последствиями крушения национальных финансов. Помогало это, конечно, плохо, но после назначения премьером Евгения Максимовича Примакова появилось что-то вроде уверенности. Выкарабкаемся!

Особенно после того, как новый премьер развернул свой самолёт над Атлантикой, по сути, отказавшись от американской помощи. А ещё вдохновила неприкрытая брань целого ряд либеральных, хотя тоже «деловых», изданий по этому поводу. Числящийся лидером среди деловых СМИ «Коммерсантъ» вообще утверждал, что разворот премьера обошёлся стране аж в 150 миллиардов долларов.

И ведь выкарабкались! Да, за счёт разорения сотен тысяч соотечественников, за счёт беспрецедентного снижения уровня жизни и падения зарплат и пенсий ниже плинтуса, за счёт краха почти всех крупных банков, за счёт жесточайших мер бюджетной экономии наконец. Но ведь всё это было уже после дефолта.

А 17 августа 1998 года, когда информационные агентства выдали в свет рутинное, на первый взгляд, сообщение «Об очередных мерах государственной денежно-кредитной политики», это была бомба. И не замедленного, а немедленного действия.

Решение о дефолте принималось, конечно же, не только Борисом Ельциным и Сергеем Кириенко, но подписи ставили они

Название, согласитесь, в самую пору для участников какого-нибудь XXXIII или XXIV съезда КПСС, но зато каково содержание!

Правительство Российской Федерации, возглавляемое Сергеем Кириенко, объявило о:

Расширении валютного коридора (что само по себе вовсе не страшно);

Отказе от погашения на договорных условиях краткосрочных государственных облигаций (а вот это уже серьёзно, если учесть, что именно в ГКО вместе с ОФЗ успело уйти уже больше половины госдолга);

Трёхмесячном моратории (отсрочке выплат) по частным (банковским и фирменным) долгам иностранным кредиторам.

Практически мгновенно в прессе прозвучало и страшное слово «дефолт». О нём твердили ещё с весны, от него пытались предостерегать, нам прописывали разного рода рецепты. Среди них особенно популярен был почему-то аргентинский, как оказалось впоследствии, совершенно непригодный.

Ну а самого молодого премьера не без оснований называли чуть ли не могильщиком российской экономики. Сегодня последователи покойного Егора Гайдара готовы назвать Кириенко её же, экономики, спасителем, продолжая талдычить о том, что дефолт оказал оздоровительный эффект для недореформированной экономики.

Да, отдадим должное смелости экс-премьера, который вместе с его партнёром из Центробанка Сергеем Дубининым провел «вскрытие нарыва». Но ведь их для того и назначали. Мы же будем и дальше отстаивать авторское право в реанимации экономики России за Евгением Примаковым, Юрием Маслюковым и Виктором Геращенко.

Евгений Примаков, Юрий Маслюков, Виктор Геращенко

А ведь на путь к дефолту страна встала сразу по объявлении гайдаровской шоковой терапии. Цены в стране, как известно, были отпущены в начале 1992 года. Но ведь сделать это надо было или раньше, или же позже. Либо тогда, когда и у людей, и у государства на руках ещё были кое-какие советские запасы, хотя бы в Госрезерве, и предприятия ещё не замерли, либо тогда, когда появилось чем наполнить прилавки за счёт импорта в обмен на нефть и газ.

Самый неподходящий момент был выбран словно нарочно, в результате чего получили полный крах в финансах и гиперинфляцию, от которых только к тому же 1998 году и стали приходить в себя. Да так, что рубль «стабилизировали» на той самой курсовой отметке чуть выше 6 рублей за доллар. Нефть помогла…

Однако весной 98-го нефть снова стал стремительно дешеветь, а Россия уже успела под экспорт нефти долгов наделать, и, что характерно, в основном за рубежом. Покрывать их стали за счёт заимствования внутри страны, что в то время обходилось намного дешевле. Именно на этой базе и стала расти пирамида ГКО-ОФЗ.

Нельзя забывать, что на олигархов, у которых государство в основном и одалживалось, можно было ведь и надавить. Напомнив при случае о коммунистической угрозе или же о необходимости быть благодарными за залоговую приватизацию. Однако, когда нефтяной подпитки практически не стало, внутренние заимствования тоже стали дорожать.

Это мы объявили дефолт. Двадцать лет спустя. Часть 2

Итак, к началу 1998 года даже внутренние заимствования стали дорожать. Упавшие, причём резко, до 11 долларов за баррель, цены на нефть - это был первый, хотя вряд ли самый важный фактор в пользу российского дефолта. И то, что рост стоимости заимствований случился среди прочего из-за падения нефтяных цен, нисколько не мешало тем же олигархам неумеренно наращивать вывоз чёрного золота за рубеж.

И надавить на олигархов никто даже не попытался. У них просто решили одалживаться. На самых льготных для них, олигархов, условиях.

А для госказны - по сути, на условиях грабительских.

Лёгкие деньги - как наркотик. Центробанк и Минфин ещё при премьерстве Черномырдина взялись строить такую пирамиду из ГКО и ОФЗ, перед которой МММ - просто песочный куличик. В первые дни премьерства Сергей Кириенко, который весной 98-го сменил явно озадаченного немереными долгами Виктора Степановича, ломать механику заимствования почему-то не решились.

Также не решились тогда и пойти на плавную девальвацию рубля. Может быть, наших горе-финансистов смутил тот факт, что как раз в начале 98-го была проведена деноминация рубля - у него срезали три нуля под обещания «вечной финансовой стабильности». Но с нулями у рубля срезали, похоже, и ещё много чего.

Вторым фактором, который толкнул Россию на пусть к дефолту, стала чрезмерно либеральная валютно-денежная политика , когда чуть ли не всё заработанное на нефти и газе тут же утекало за рубежи Родины. Ни о каких масштабных инвестициях в ответ, даже под сурдинку приватизации, речи не было. Не было вливаний ни в фондовый рынок, ни в реальный сектор экономики - хотя бы в виде поставок оборудования или же организации отвёрточных производств.

В Россию тогда гнали только потребительские товары, причем, как правило, не самого высокого качества. Оборонка, а также ещё целый ряд отраслей, на которых держалась, пусть со скрипом, экономика СССР, стагнировали, проедая, а фактически разворовывая накопленный в прошлом ресурс материально-технических средств или сырья.

Даже ликёроводочная промышленность, традиционный источник немалых средств для бюджета, пользуясь ситуацией, почти наполовину ушла в тень, продолжая подкармливать директоров и мафию, но отнюдь не страну.

Ещё одна причина для дефолта, иной раз достаточная для дефолта уже сама по себе - это неумеренные бюджетные аппетиты тогдашней власти , причём как исполнительной, так и законодательной. Да, коммунисты отбивали под социалку неподъёмные суммы, но они же, вместе с соратниками и противниками, не сомневаясь, голосовали также и за совершенно неумеренные расходы на безопасность.

Не оставались обделёнными даже армия и оборонная промышленность, непонятно только, как же они с такими тратами оказались в том состоянии, которое имело место к концу 90-х?

Дорожку к дефолту для страны помогала прокладывать и инфляция, мастерски скрываемая властями, ради чего жертвовались валютные резервы и брались практически невозвратные долги. Но достаточно вспомнить хотя бы остроту тогдашнего политического противостояния, чтобы понять: иного тогдашним «рулевым» просто было не дано.

И наконец, последний, едва ли не решающий фактор в пользу дефолта. О нём почему-то не вспомнили даже в Счётной палате при подведении прискорбных, прямо скажем, итогов одного из важнейших мероприятий эпохи реформ - приватизации. И ваучерной, и залоговой.

И та, и другая почти ничего в итоге не дали государственной казне, зато вывели из-под контроля, из-под управления и даже из-под государева кошелька целые отрасли экономики, причём отрасли самые прибыльные. Правительство прикормило олигархов, которых мы ещё вспомним тут поимённо, само же оказалось в роли того сапожника, что без сапог.

Теперь о собственно дефолте. По всем параметрам, или же законам экономики, которые имеют особенность не срабатывать в самый неподходящий момент, российский бюджет должен был рухнуть ещё весной 1998 года. Как раз тогда, когда на исполнительную власть поставили Сергея Кириенко.

И возможно, было бы даже лучше, если бы молодой Сергей Владиленович сразу объявил что-то вроде дефолта. На практике все меры, принимаемые новыми министрами, только усугубляли ситуацию.

Нельзя не признать, что у тех, кто сегодня призывает к уголовной ответственности за события августа 98-го для Сергея Кириенко и возглавлявшего тогда Центробанк Сергея Дубинина, есть к тому немалые основания.

Впрочем, тогда надо спросить и с Бориса Ельцина, и с «могучей кучки» олигархов, начиная с Бориса Березовского (ныне покойного) и Михаила Ходорковского (отсидевшего совсем за другое).

А также с пропавшего в никуда Владимира Гусинского и со здравствующего Виталия Малкина, который ныне заседает в Совете Федерации.

И с уже покойного Владимира Виноградова, с «оставшихся при своих» Владимира Потанина, Михаила Фридмана или Петра Авена, с нынешнего грузинского премьера Бедзины (он же Борис) Иванишвили, и кончая примкнувшими к ним Олегом Дерипаской и Романом Абрамовичем.

Их тогда так и называли: семибанкирщина

Но вернёмся к делу. Очень похоже на то, что всё и делалось тогда только для того, чтобы сиюминутно «попристойнее» отчитаться перед президентом Ельциным. Пирамида ГКО-ОФЗ продолжала раскручиваться дальше - в долг летом в Центробанке брали уже и под 120 и под 160 процентов годовых.

Правда, по доброй воле уже мало кто давал, так как никто уже не верил в реальность возврата. Дальше тянуть было уже нельзя, и 17 августа был использован чуть ли не последний шанс что-то сделать, не особо советуясь с президентом и его окружением.

Удар по банкам, а главное, по людям, оказался просто страшным. Но если банки - это просто структура, то люди-то пострадали реально. Не было ведь тогда ни системы страхования вкладов, ни каких бы то ни было механизмов индексации. Ни вкладов, ни зарплат, ни пенсий…

А банки… что банки? Многие из них, хотя и не без проблем, ушли под банкротство, отнюдь не всегда грозящее реальными потерями владельцами и топ-менеджменту. А некоторые благополучно увели «чистые активы» в новые структуры или в оффшоры, бросив на волю вкладчиков то, что останется.

Итог известен: масса скандалов и настоящих трагедий, сотни тысяч разорившихся людей , и… всплывающие тут и там бывшие великие банкиры. Кстати, и «великий» тогдашний глава ЦБ РФ Сергей Дубинин, как и его тёзка-премьер Кириенко, тоже ведь всплыл: теперь он председатель наблюдательного совета ВТБ.

Двадцать лет спустя стало намного проще говорить о том, что дефолт оказался для российской экономики скорее полезным, чем вредным. Но даже если это так, то в проигрыше ведь оказались многие, точнее даже, подавляющее большинство из нас, да и государство-то выправилось прежде всего за счёт усилий населения и за счёт того, что население опять сумело стерпеть .

Тем не менее, для полноты анализа всё-таки перечислим преимущества, полученные отечественной экономикой в результате дефолта.

Итак, по следам августа 98-го цены внутри России повышались намного медленнее, чем рос курс доллара, и это помогло встать с колен целому ряду отечественных предприятий.

Такая тенденция сохранялась практически до осени 1999 года, когда на исполнительную власть последовательно назначили Степашина, а потом Путина. Но где же здесь заслуга авторов дефолта? Не правда ли, надо просто отдать должное тем, кто принял у них руль осенью 98-го!

Второе: многие предприятия, особенно из числа ориентированных на внутренний рынок, получили от дефолта прежде всего конкурентные преимущества. За счёт чего? А за счёт возможности держать цены намного ниже долларовых у импортёров. При этом, естественно, объёмы импорта в Россию заметно снизились.

Так было и в секторе товаров высокого качества, которые на достаточно длительное время выпали за рамки сферы реальной конкуренции с российскими товарами, и в секторе дешёвого ширпотреба, которому новая российская власть жёстко перекрыла каналы поставок в Россию. Времена засилья «челноков» к тому времени уже остались позади. Как видите, и здесь никакой заслуги творцов дефолта не наблюдается.

В какой-то мере парадоксально, но в конце концов в выигрыше оказались и те, по кому дефолт, хоть и через банки, ударил в первую очередь. Речь об олигархах и их структурах, в которых ориентированные на экспорт составляющие тоже получили конкурентные преимущества за счёт курсовых разниц. А ещё им помог неожиданно возобновившийся рост цен на нефть, а также на металлы - и цветные, и чёрные. Всё это, как известно, основные российские экспортные товары.

Здесь нельзя не вспомнить, что в какой-то мере фактором, сработавшим на ликвидацию последствий дефолта, стала даже активизация боевых действий в Чечне. Военный заказ, как бы там ни было, простимулировал сразу нескольких смежных отраслей экономики.

Наконец, ситуация с рублём, в точности отвечающая лозунгу «налетай - подешевело», так или иначе подтолкнула приток в страну инвестиционных ресурсов. От краткосрочных, но рекордных прибылей за счёт игры на курсах тогда мало кто мог отказаться. В результате только после дефолта Россия наконец обзавелась более-менее цивилизованным фондовым рынком.

Как показано выше, были у дефолта позитивные последствия. Но если сопоставить их с негативом от дефолта, сравнение получается весьма грустным. Самое худшее то, что люди окончательно перестали верить в рубль, причём надолго. Сомневаюсь, что и сегодня хоть кто-нибудь в России твёрдо и безоговорочно верит в свою валюту. Ведь были потом и рубеж 2008-2009 годов с мягкой девальвацией, и крах рубля осенью 2014-го…

Не потому ли о конвертируемости рубля, пусть хотя на пространствах бывшего СССР или хотя бы Таможенного союза или ЕАЭС, до сих пор остаётся только мечтать? Вера во власть тоже была утрачена, правительство Примакова лишь чуть поправило дело, а о том, что было дальше, лучше промолчим.

Увы, но никто в России со времён дефолта не верит и в банки, и в нашу финансовую систему в целом. Хуже того, кажется, что до сих пор большинство населения вообще не верит в то, что в финансах страны когда-нибудь и что-нибудь реально наладится.

И вдобавок ко всему этому - реальное падение производства, рост безработицы и ползучий и практически до нынешнего дня не прекращающийся рост цен. А ещё - падение жизненного уровня и обращение в фактический «нуль» вкладов в банках. И монетизация льгот, а теперь ещё и откровенно грабительская пенсионная реформа.

После 17 августа 1998 года России предлагалось уйти в «изоляционизм», чуть ли не строить железный занавес, рискуя нарваться на глобальный товарный голод. Но добиться оживления экономики, в определённой мере используя последствия дефолта, всё же удалось. Удалось правительству Евгения Примакова с первым заместителем по экономике Юрием Маслюковым и главой Центробанка Виктором Геращенко.

Удалось за счёт предельно жёсткой денежно-кредитной политики и глобальной расшивки неплатежей. За счёт мощных таможенных барьеров в виде запретительных пошлин на то, что могло производиться внутри России и широкого спектра мер экономического протекционизма. За счёт прямой поддержки социально важных отраслей и конкретных предприятий, наконец, за счёт жесточайшего контроля в сфере обращения валюты.

По поводу последнего нельзя не вспомнить ликвидированную спустя полтора года после дефолта Федеральную службу валютно-экспортного контроля, сумевшую, хотя бы на время, но почти полностью закрыть коридоры утечки валюты из страны.

Служба ВЭК, созданная по личной инициативе президента Ельцина и прямо подчинённая ему, координировала усилия сразу семи ведомств: Центробанка, Минфина, Минэкономики, Министерства внешних экономических связей, Таможенной и Налоговой служб, Федеральной службы по финансовым рынкам в сфере валютного контроля.

Нынешний преемник ВЭК - служба финансового мониторинга. К сожалению, она только собирает информацию о подозрительных сделках и валютных потоках, не имея ни права возбуждать уголовные дела, ни возможности выступить с законодательной инициативой.

Черный август. Дефолт.

Экономический кризис - это весьма неприятное и крайне опасное явление для любой страны. Крах экономики привел к смерти не одной державы еще во времена Древнего мира, да и сегодня риск чего-то подобного сохраняется всегда.

Крах СССР, к примеру, был в немалой степени предопределен политикой его руководства, которое сперва допустило возникновение зависимости от импорта нефти, а после - не сумело предпринять адекватных мер, когда стоимость сырья на мировых рынках (из-за ОАЭ) резко пошла вниз.

Остатки страны долгое время лихорадило, но событием, которое едва не поставило точку в истории современной России, стал кризис 1998 г. Впрочем, в те годы тяжело приходилось не только отечественной экономике, так как во всем мире нарастали явления стагнации. Но наиболее тяжело пережила произошедшее именно наша страна.

Предпосылки проблем

Кризисные явления накапливались постоянно, но не слишком заметно. Началось все это еще с 70-х годов, во времена СССР. Во-первых, была выбрана далеко не самая лучшая схема противодействия инфляции, когда ради достижения этой цели правительство искусственно ограничивало объем денежной массы в обороте.

Инфляцию это останавливало слабо, зато приводило к резкому дефициту наличных средств. К 1998 году монетизация составляла не более 10%, тогда как в странах с нормальной экономикой этот показатель достигал не менее 75%. Росло количество неплатежей, внутренний долг увеличивался нереальными темпами.

Правительство пыталось бороться с некоторыми кризисными явлениями, но все меры сводились к повышению ставок по налогам, росту квартплаты и тарифов, а реальная собираемость этих денег с каждым годом падала все сильнее. Практически 80% предприятий в те годы активно использовали теневые схемы работы, а оставшиеся 20% едва ли не в открытую функционировали по криминальным схемам ухода от налогов.

В сотни раз возросло количество фирм, которые предлагали услуги по обналичиванию денег, полученных незаконными путями. Конечно же, государство от этого теряло громадные суммы, но многие члены высших властных структур участвовали в махинациях, а потому дельцам сходили с рук любые финансовые (и не только) преступления.

Курс валюты, внешний долг

Кроме того, не нужно забывать о несправедливом разделе СССР, оставившем нынешней России весь объем внешнего долга, который накопили все бывшие республики СССР. Выплаты по нему постоянно росли, да еще и накапливались новые.

Рубль в то время старались поддержать искусственно, что приводило к неадекватному соотношению цен на импортные и отечественные товары. Так, цены на ввозимую продукцию были настолько низкими, что даже оставшиеся развитые предприятия оказались под риском банального разорения, так как не выдерживали конкуренции. В то время приблизительно 60% продовольственных нужд страны стали обеспечиваться за счет заграничной продукции, что уже прямо противоречило интересам государства.

Инфляция

К концу 1998 г. размеры инфляции в десятки раз превышали аналогичные значения для 1993 г. Экономисты считают, что приблизительно с 1995 по 1996 гг. правительство фактически никак не контролировало этот процесс. Неудивительно, что в таких условиях развиваться могла лишь сырьевая отрасль экономики, так как все более-менее наукоемкие предприятия оказались попросту обречены на вымирание.

Несмотря на то, что в первые годы после развала СССР у западных инвесторов были свои интересы, и они предлагали неплохие условия финансовой помощи, к концу 90-х годов сложилось патовое положение, когда свои предприятия были практически полностью убиты, а «заграница нам не помогла», так как бизнесмены не хотели вкладывать деньги в заведомо проигрышное дело. Сыграло свою негативную роль и то обстоятельство, что многие совместные проекты были свернуты по той причине, что выделенные средства попросту исчезали.

Основные факторы, способствовавшие развитию кризиса

• Огромный объем «отложенной инфляции». Итоговые ее суммы были таковы, что государство было просто физически не в состоянии рассчитаться по ним, не снижая уровня жизни всей страны в целом.
• Ничтожная доля накоплений. На удовлетворение сиюминутных потребностей тратились реальные средства, так что будущим поколениям практически ничего не оставалось.
• На фондовом рынке царствовали спекулянты. Впрочем, сам характер «экономики» в то время был именно спекулятивным, а специалисты думали только о получениях кратковременных прибылей. Доходило до того, что заводы и государственные предприятия, стоимость которых даже по тем временам равнялась миллионам долларов, продавали буквально по цене недвижимости или металлолома.
• Государственное производство было окончательно забыто и заброшено, не имелось даже сколь-нибудь адекватных проектов его восстановления, не говоря уже о каких-то реальных шагах на пути к этому.
• Фискальная политика также основывалась на попытках получить с последних оставшихся предприятий хоть какие-то деньги, пока производство окончательно не остановилось.

Конечно же, кризис 1998 г. не в последнюю очередь произошел из-за общемирового падения цен на энергоносители и прочих негативных факторов, но все они только лишь способствовали неизбежному краху системы, которая фактически была построена неопытными экономистами, не сумевшими составить работающий годовой бюджет страны и способствовать принятию эффективных законов в этой области.

Кто и как спровоцировал непосредственное начало кризиса?

Впрочем, было бы наивным предполагать, что кризис 1998 г. случился сам по себе, без участия заинтересованных лиц. Начался он с непосредственного ведома и согласия тогдашнего российского правительства.

Причины такого решения были просты. Экономисты пытались решить сразу несколько проблем, разрубить своеобразный Гордиев узел, если так угодно:

• Была предпринята очередная попытка девальвации рубля.
• Предполагалось, что так удастся повысить налоговые поступления в казну.
• Облегчить положение отечественных банков, заморозив счета их зарубежных кредиторов.

Проекты эти во многом объяснялись тем, что в правительстве царила полная неразбериха: Дума имела в своем составе преобладающее количество коммунистов. Они постоянно блокировали инициативы либерального правительства, которое также не оставалось в долгу, налагая вето на инициативы своих недругов. В результате получалось так, что в проигрыше оставались все. В особенности - простые граждане государства.

Так как же начинался финансовый кризис 1998 года?

Хронология всех предшествующих явлений

Чтобы вы окончательно прониклись всем происходившим в то время, предлагаем вниманию полную хронологию событий, которые, в конечном счете, привели не только к кризису конца девяностых годов, но и предопределили развитие экономики нашей страны на много лет вперед.

Во-первых, «Черный вторник» 1994 года, когда было принято решение об окончательном свертывании кредитования дефицита бюджета, что в то время оказалось действительно необходимо. Вот только для нормального функционирования государства после этой резкой и не слишком популярной меры требовалось наладить нормальный сбор налогов и получение выгодных инвестиций (хотя от них также стоило бы отказаться), но ничего из этого не сделали.

Постоянное снижение уровня жизни приводило к угрожающим падениям объемов налоговых сборов, а инвесторы вовсе не горели желанием вносить свои деньги в сомнительные проекты. В принципе, только этого уже хватало для того, чтобы разгорелся финансовый кризис в России 1998 года. Но были и другие причины.

В 1995 и 1996 гг. наблюдался настоящий пик использования казначейских обязательств. Чисто теоретически они приравнивались к нормальным деньгам, только вот на практике это были самые настоящие валютные суррогаты. Естественно, что такая политика никак не устраивала бизнес и государственных производителей, а потому общая стагнация и регрессия в экономике только продолжились.

Вместо того чтобы содействовать смягчению условий работы для малого и среднего бизнеса, правительство постановило резко повысить сбор налогов. Указанное решение, как можно догадаться, оказалось не слишком действенным. Все это привело к тому, что экономический кризис в России (1998 год - всего лишь официальная точка отсчета) начался задолго до внешних проявлений.

В середине того же года в правительство приходят реформаторы во главе с Немцовым и Чубайсом, чья деятельность сразу же начинается с урезания бюджета на треть. Некоторая часть зарплатных долгов была ликвидирована, но в результате общая финансовая задолженность государства в целом только увеличилась, так как брать деньги на покрытие своих обязательств оказалось попросту неоткуда. Проблемы начали накапливаться с рекордной скоростью, нарастала реальная опасность народного бунта. Вот какими были причины кризиса 1998 года.

Утрата доверия

Такая политика быстро дала свои плоды, которые ожидаемо оказались не слишком приятными на вкус. От сотрудничества с молодыми реформаторами стремительно отказывается Дума, а миссия МВФ не хочет предоставлять очередные финансовые транши без полного погашения внутренних долгов по коммунальным платежам и налогам. По-настоящему же повлиять на ситуацию в ту пору уже никто не мог, так как реальный уровень жизни населения падал ежедневно. Фактически, это уже был российский кризис 1998 г.

Начало

Все вышесказанное привело к тому, что в мае 1998 года начали с треском проседать финансовые рынки, государственная валюта резко и необратимо обесценивалась. Немалую роль сыграло и вызванное государством банкротство «Токобанка», в котором практически все капиталы принадлежали западным инвесторам. Последним это сильно не понравилось. Вывод капитала после данного события резко ускорился. Начался кризис 1998 года в России.

Кроме того, постоянные прения с международным сообществом по поводу ситуации в Чечне не способствовали росту кредитного рейтинга, так что о новых траншах финансовой помощи со стороны МФВ можно было забыть.

Выход удалось найти очень быстро: взяли долг у европейцев, причем проценты по нему оказались в несколько раз выше и без того кабальных условий МФВ. Внешний долг именно России (даже без учета СССР) вырос приблизительно в два раза всего за один год. Кризис нарастал, курс доллара по отношению к рублю начал резко подниматься. Так, к 23 августа 1998 года он уже был 1:7, и не думал останавливаться. Всем стало ясно, что экономический кризис 1998 годом не ограничится, а платить придется еще нашим внукам.

Внутренний долг стремительно идет вверх (хотя его размер и без того уже угрожающе велик). Правительство в очередной раз замораживает выплаты по своим обязательствам, а также запрещает выплаты по долгам западных кредиторов. Ситуация становится все хуже и хуже, кризис 1998 года в России стремительно набирает обороты.

Все это привело к тому, что к началу сентября курс доллара в очередной раз вырос. Он начал составлять 1:12,8. Уже к 7 сентября это значение составило 1:17. Бизнес в панике, в стране начался неконтролируемый резкий рост цен. К середине месяца курс превысил отметку в 20 рублей за одну единицу американской валюты.

Исправление положения

Не стоит все же предполагать, что правительство сидело сложа руки. До всех начало доходить, что долго так продолжаться не может, что нужно завершать кризис в России. 1998 год из-за этого стал сезоном серьезных политических назначений. В сентябре начались массивные перестановки в органах власти: небезызвестный Сергей Шойгу был назначен на пост министра МЧС, Сергей Степашин стал министром МВД, Игорь Иванов возглавил МИД. К двадцать пятому сентября началась активная деятельность Специальной комиссии, которая пыталась устранить последствия кризиса.

В общем-то, кое-что им сделать удалось. Так, уже к концу сентября курс все же снизился до пятнадцати рублей за доллар, ситуация в экономике стала просто плохой, но уже не катастрофической. Впоследствии Ельцин был вынужден уйти в отставку. Стоимость нефти на международных рынках резко пошла вверх, новое правительство начало действовать в отношениях с американцами уже не с позиции проигравшей стороны, общее положение постепенно стало выправляться.

Социально-экономические последствия

Все перечисленное выше - просто сухой перечень фактов. Что же кризис 1998 г. натворил в отношении положения граждан страны? Как можно понять, ничего хорошего не произошло. Во-первых, доверие населения к рублю и собственной банковской системе (что неудивительно после 1991 года) было полностью подорвано. Многие банки обанкротились, практически все индивидуальные предприниматели, которые начали заниматься своим делом на заре 90-х годов, полностью разорились.

Фактически, это уже был готовый финансовый кризис. 1998 г. просто стал точкой кипения, когда искусственно поддерживаемая государственная машина уже не могла самостоятельно функционировать.

Банковская система пребывала в глубоком коллапсе не менее полугода. Население потеряло остатки своих сбережений, уровень жизни катастрофически упал, до небес подпрыгнул размах валютных спекуляций. Как ни странно, но именно кризис позволил отечественным предприятиям начать восстановление.

Российский кризис 1998 года был необычен также и тем, что впервые в истории государство открыто объявляло дефолт по внутреннему долгу, фактически отказываясь от всех своих социальных обязательств и грабя собственных граждан. За счет того, что разорились едва ли не все крупные предприятия, масса специалистов лишилась работы. Люди оказались вынуждены искать применение своим талантам на Западе, в результате чего «утечка мозгов» достигла значений, которые уже открыто угрожали национальной безопасности России.

Положительные последствия негативного явления

Кризис в России 1998 года и связанный с ним спад сравнительно быстро сменился нарастанием темпов экономического роста. В макроэкономической политике также произошли важные изменения, которые оказали положительное влияние на состояние всего государства в целом. Как только в системе налоговых сборов были сделаны некоторые послабления, отечественный бизнес также пошел в рост. Вот какими были последствия кризиса 1998 г.

Основные изменения

Давайте рассмотрим главные трансформации в политике страны, которые позволили добиться столь положительных результатов:

• Во-первых, отныне экономический рост стал приоритетом.
• Во-вторых, искусственная поддержка курса национальной валюты оказалась менее важной, так как последствия отложенной инфляции были куда серьезнее. В общем-то, так и были ликвидированы наиболее серьезные причины кризиса 1998г.
• В-третьих, удалось сделать реальные шаги по ликвидации задолженности в выплатах заработных плат, пенсий и пособий, что не только привело к повышению общего социального настроя, но и позволило наконец-то начать сбор налогов и платежей. В свою очередь, повысился общий кредитный рейтинг, а МФВ несколько снизил процентные ставки.
• Государство отказалось от политики масштабных займов, что позволило начать укрепление собственной экономики, а не вкладывать деньги в обеспечение иностранных банковских систем.
• Правительство все же вняло гласу гражданских организаций, ограничив рост тарифов естественных монополий (хотя это и не понравилось многим иностранным инвесторам). Все вышеперечисленное позволило в некоторой степени вернуть доверие граждан, хотя до полной нормализации ситуации было еще очень далеко.

Последствия кризиса в мире

Конечно, мировые экономики испытали далеко на все «прелести» отечественного кризиса, но определенные последствия были и на Западе. Так, в Европе резко повысилась стоимость топлива (США благодаря договорам с ОАЭ это не грозило), темпы роста экономик даже развитых государств в указанном регионе значительно замедлились. Начался мировой кризис 1998 года. Кроме того, постепенно подрывалось доверие к доллару: мировое экономическое сообщество все же сделало окончательный вывод о том, что выпуск этой валюты осуществляется без какого-то контроля со стороны американского правительства.

Как ни странно, но многие зарубежные державы действительно опасались краха России, так как кризис 1998 года в стране с ядерным оружием и нерешенными этническими конфликтами на ее территории мог привести к совершенно неконтролируемым и действительно страшным последствиям. Впрочем, такая забота вылилась в громадные платежи по выплатам внешнего долга, которые не лучшим образом сказались на благосостоянии населения. Последствия тех событий продолжают сказываться на жизни простых граждан и по сей день.

Так, именно по результатам кризиса 1998 года основным платежным средством в стране стал американский доллар, который выглядел намного лучше на фоне постоянно менявшей свой курс национальной валюты. С этим правительство пытается бороться и по сей день. Впрочем, рассмотренный выше кризис все же имел положительные последствия. Они заключались в следующем: были вскрыты и обнажены основные недостатки нашей экономики, которые очень важно исправлять для нормального функционирования всей системы.

Развал СССР, случившийся в начале 90-х годов прошлого века, для кого-то стал «величайшей катастрофой», для кого-то радостным сюрпризом, но и для тех и для других обернулся экономическим коллапсом. Пик этой катастрофы случился в августе 1998 года. А еще точнее - 17 августа, когда России признало невозможность сводить концы с концами и объявило всему миру о своем банкротстве. Был объявлен дефолт (отказ от выполнения обязательств) по основным долговым обязательствам.

Экономика страны к этому времени пришла в упадок. Доходы бюджета снизились, по подсчетам экономиста Евгения Ясина, на 40%. При этом коммунисты, контролировавшие и выступавшие против политики реформ, требовали наращивать расходы для улучшения жизни «простых россиян».

Уровень жизни в 90-е годы и в самом деле резко обвалился по сравнению с временами СССР, часть советских предприятий обанкротилась, были задержки зарплаты, росла безработица, производственные мощности, способные приносить доход, были, как тогда говорили, «прихватизированы бандитами» и «красными директорами», а потом перекуплены банками. Правительство отдавало госсобственность за бесценок, в обмен на займы и политическую лояльность курсу реформ.

Налоги собирать не получалось даже у ВЧК (временной чрезвычайной комиссии), созданной, как сейчас бы сказали, «успешным менеджером», а тогда вице-премьером . Для выполнения социальных обязательств правительство было вынуждено наращивать заимствования на внутреннем и внешнем рынке через продажу гособлигаций.

Власти продавали ГКО - государственные краткосрочные облигации, условно говоря, за 100 рублей, и обещали держателям ГКО через год вернуть долг, выплатив 149 рублей за каждую облигацию (в середине 1998 года доходность ГКО удвоилась и составлял 49,2%). Среди держателей ГКО были российские инвесторы, банки и иностранные фонды (нерезиденты). Но во второй половине 90-х эта схема пополнения госбюджета стала давать сбои. Обязательства по погашению ГКО накапливались, а приток реальных денег в бюджет сокращался.

Этому способствовали несколько причин. , занимавший тогда пост замминистра финансов, в интервью «Газете.Ru» назвал, как минимум три причины кризиса: политическое противостояние Ельцина и КПРФ, обвал нефтяных цен, финансовый кризис в юго-восточной Азии.

Из-за этих событий иностранные инвесторы стали опасаться давать взаймы развивающимся экономикам. Или давали, но на более жестких условиях. Ко времени объявления дефолта нерезиденты купили облигаций на $10 млрд. Обслуживание ГКО стало проблемным и новые займы привлекались в том числе для того, чтобы расплатиться по предыдущим и закрыть дефицит бюджета. Причем объемы привлечения денежных средств с рынка постоянно увеличивались. Так, объем размещения ГКО-ОФЗ вырос со 160 млрд рублей в 1995 году до 502 млрд рублей в 1997-м. Сформировалась финансовая пирамида.

Кроме того, для покрытия дефицита бюджета правительство брало в долг у Международного валютного фонда, Всемирного банка и других финансовых организаций. Но 3 июля 1998 года исполнительный директор Мишель Камдессю заявил, что даже в случае исполнения Россией всех требований фонда, он вряд ли сможет выдать заем в $15 млрд, который запросила Россия. Впрочем, спустя неделю МВФ все-таки согласовал заем, причем на $25 млрд, чтобы западные инвесторы не потеряли средства, ранее вложенные в ГКО.

Спалили кредиты и резервы

Кроме того, правительство пыталось бороться с инфляцией с помощью достаточно спорных мер. Например, за счет удержания завышенного курса рубля к доллару, на что тратились значительные средства.

В одном из августовских отчетов о расходовании очередного транша МВФ в $4,8 млрд председатель ЦБ сообщил: $1 млрд пошел на погашение долгов по ГКО, а $3,5 млрд потрачены на удержание курса рубля.

В качестве антиинфляционной меры использовалось также сокращение денежного предложения, в том числе за счет массовых невыплат зарплат и пенсий, невыполнения обязательств по госзаказу и перед бюджетными организациями.

В итоге инфляция немного снизилась, но денег в обороте становилось все меньше, инвестиции в экономику не росли, начался рост неплатежей между коммерческими партнерами, расцвели бартерные сделки, при которых с контрагентами расплачивались не деньгами, а товарами и услугами.

Одновременно с этим правительство проводило либерализацию международных операций с валютой, что приводило к оттоку капитала из страны и усиливало внешнее давление на российский рубль.

Экономика взяла «плавающий курс»

Власти тем не менее обещали, что девальвации не будет. 14 августа президент сделал эпохальное заявление на эту тему: «Девальвации рубля не будет. Это твердо и четко». Он обосновал свою позицию:

«Мое утверждение — не просто моя фантазия, и не потому, что я не хотел бы девальвации. Мое утверждение базируется на том, что все просчитано. Работа по отслеживанию положения проводится каждые сутки. Положение полностью контролируется».

Но через три дня правительство объявило о том, что на 90 дней приостанавливается выполнение обязательств перед нерезидентами по кредитам, сделкам на срочном рынке и по залоговым операциям. Купля-продажа ГКО прекратилась.

Одновременно было объявлено об отказе от удержания стабильного курса рубля к доллару США. ЦБ ввел «плавающий курс» рубля, расширив при этом границы валютного коридора с 6 руб. до 9,5 руб. за доллар.

Слова «дефолт» в заявлении правительства не было, но экономика ушла в крутое пике. Курс рубля к концу 1998 года упал более чем в 3 раза — с 6 рублей за до 21 рубля за доллар.

Вскоре после дефолта был отправлен в отставку премьер и глава Сергей Дубинин. Новым премьером был утвержден , а руководителем ЦБ — .

Дефолт был жесткой посадкой. И правительство это понимало. Это был удар по имиджу страны. Из интервью «Газете.Ru» , тогдашнего зампреда ЦБ следует, что обсуждались и альтернативные варианты борьбы с дефицитом бюджета и покрытия долга перед держателями ГКО.

ЦБ в 1998 году мог включить печатный станок и размыть госдолг.

Но от этого варианта отказались. Хотя по словам Олега Вьюгина, он обсуждался в ночь с 17 на 18 августа. Пришли к выводу, что гиперинфляция, которая неизбежно последовала бы за вбросом дополнительной денежной массы, это худшее из зол.

Призрак дефолта на горизонте

С позиции сегодняшнего дня и Вьюгин, и Алексашенко уверенно заявляют, что дефолт был правильной мерой, оздоровил экономику России, западные инвесторы вернулись на российский рынок ОФЗ уже через год после объявленного властями дефолта.

А в начале 2000-х цена на нефть пошла в рост, и российская экономика вместе с ней. В 2008-м нефть обвалилась и экономика РФ снова обвалилась вместе с ней.

Граждане и власти извлекли уроки из двух кризисов - 1998 и 2008 годов, отмечают участники тех событий. Была создана система страхования вкладов, позволяющая сохранить хотя бы часть накоплений граждан. Но граждане тем не менее не могут избавиться от горького опыта. Как только с высоких трибун слышат заявления о том, что все будет хорошо, сразу же бегут в банк снимать с депозита последние копейки.

В июле выступил с прогнозом, сообщив, что в России возможно повторение событий 1997-1998 годов. Имеются похожие симптомы, например, рост задолженности и замедление темпов экономического роста. Всемирный банк также прогнозировал ухудшение ситуации на глобальных рынках.

С этим диагнозом не согласны ни в Кремле, ни в экспертном сообществе. Пресс-секретарь президента РФ сообщил, что нет поводов для дефолта. А экономист сообщил «Газете.Ru», что в России сейчас стагнация, причем, похоже затяжная, но это означает, что в таких условиях не будет ни роста, ни дефолта.

В марте 1998 г. последовала отставка с поста премьер-министра В. С. Черномырдина. 24 апреля Государственная Дума утвердила нового главу правительства - С. В. Кириенко.

К середине 1998 г. доходов, которые государство получало от размещения новых ГКО, стало не хватать даже для выплат по ранее размещенным бумагам. Разрушить строящуюся «пирамиду ГКО» можно было путем увеличения доходов бюджета (в частности, путем продажи части государственной собственности по реальной цене) и сокращения непомерных государственных расходов (на управление, содержание президентского аппарата и т.д.).

Последовало заявление нового правительства об ужесточении бюджетной политики. После выделения МВФ 670 млн. долл. очередного кредита начались переговоры о предоставлении России стабилизационного кредита (в размере 10-15 млрд. долл.) для недопущения девальвации рубля.

Правительством Кириенко была подготовлена антикризисная (стабилизационная) программа. Началась разработка плана продажи российских энергосистем в частные руки с денежных аукционов, плана национализации Газэкспорта и направления напрямую в бюджет финансовых потоков от экспорта газа (минуя Газпром) в бюджет (т. е. имела место попытка введения госмонополии на экспорт газа). 17 июня постановлением правительства была утверждена Программа экономии государственных расходов, в ней, в частности, предлагалось передать регионам содержание части тюрем и военных городков, упорядочить надбавки и доплаты учителям, кинематографистам и сотрудникам академических институтов, введенные министерствами и организациями без санкции правительства, увеличить плату за выдачу паспортов и водительских прав, расширить список лицензируемых видов деятельности, вовлечь в трудовой процесс дополнительно 15 тыс. осужденных, сократить дотации сельскому хозяйству и др.

Так называемый Стабилизационный пакет -около 26 законопроектов, рассматривался на последних заседаниях весенне-летней сессии Государственной Думы. В числе законопроектов были многочисленные поправки к «лоскутному» законодательству о налогах, пособиях и социальных взносах, а также Бюджетный и первая часть Налогового кодексов. Однако Государственная Дума отказалась поддержать фискальные меры правительства С.В.Кириенко в полном объеме, на две трети сократив доходы, которые могли бы быть получены в результате осуществления антикризисной программы.

Непоследовательная макроэкономическая политика предшествующих лет, неспособность правительства контролировать дефицит государственного бюджета, неэффективность существовавшей налоговой системы, ставка на фиксированный курс рубля - все это неотвратимо вело к кризису. Появилась и психологическая причина надвигающегося краха. Летом 1998 г. прозвучало немало предсказаний о девальвации. С.В.Кириенко дважды заявлял, что российский бюджет плохо справляется с обслуживанием долга и страна стоит на грани финансовой катастрофы, многие экономисты начали писать о неизбежности девальвации рубля. А на сомнительные новости финансовые рынки реагируют всегда обостренно.

Кульминацией российского кризиса стали решения, принятые Правительством РФ и Центральным банком России 17 августа 1998 г. В этот день премьер-министр С. В. Кириенко выступил с заявлением об одностороннем отказе от обслуживания государственных краткосрочных облигаций с прекращением торговли ими и их последующей реструктуризацией; о расширении границ валютного коридора и о введении 90-дневного моратория на обслуживание внешних долгов частными российскими юридическими лицами. Российским держателям ценных бумаг было обещано, что ГКО «реструктурируют» (не выплатят по ним деньги, когда наступит срок погашения, а обменяют их на другие бумаги по той же цене и погасят долг через пять лет).

Испытать последствия «исторического» решения правительства и Центробанка пришлось всем: двукратное за первые две недели и почти четырехкратное за год падение курса рубля, рост цен на импортные (занимавшие почти 50% рынка) и большинство российских товаров и, как результат, резкое падение уровня жизни населения (реальные доходы населения в декабре

были на 30,8% ниже, чем в аналогичный период предыдущего года), кроме этого -потеря доверия к правительству, утрата Россией репутации честного должника, разрушение рынка ценных бумаг, разорение тысяч предприятий, банкротство ряда крупных банков, значительное сокращение розничного товарооборота, сокращение импорта примерно в 2 раза, усиление спада инвестиционной активности.

Неустойчивая финансовая пирамида российской экономики рухнула. Поскольку «решения 17 августа» касались по меньшей мере трех сфер - валютной, бюджетной и банковской, кризис 1998 г. был назван финансовым.

После краха 17 августа, приведшего к углублению экономического спада (около 11-12% за 1998 г.), российский ВВП упал до уровня 2,5% американского по коммерческому обменному курсу. Для сравнения: в 1992 г. унаследованные Россией 60% советского ВВП составляли около 50% ВВП США, а к 1998 г. ВВП России сократился, по крайней мере, наполовину и достиг уровня 15% американского.

23 августа С. В. Кириенко и члены его кабинета были отправлены в отставку. В правительстве, которое возглавил Е. М. Примаков, усилилась роль твердых государственников: самого Е. М. Примакова, а также Ю. Д. Маслюкова (первого вице-премьера, председателя Мингоскомимущества) В.В.Геращенко (председателя Центробанка). Последовало административное регулирование валютного рынка под руководством Центробанка РФ, с 1 октября 1998 г. была введена госмонополия на алкогольную продукцию

«В курс реформ в России вносятся серьезные коррективы», - заявил в феврале 1999 г. премьер-министр РФ Е. М. Примаков. По его словам, было необходимо укрепить регулирующую функцию государства. Правительство предпринимало попытки добиться реструктуризации долгов по ГКО и новых западных кредитов, не допустить ареста зарубежных активов российских банков. При этом мировое финансовое сообщество пыталось навязать России ряд решений, выгодных Западу (требование повысить НДС, сохранить высокие пошлины для российских экспортеров, изменить бюджетное соотношение «центр-регионы», затормозить экспорт российских высоких технологий и в 2-3 раза увеличить первичный профицит бюджета, т. е. еще сильней урезать социальную сферу). На этом фоне развернулась борьба в верхних эшелонах власти относительно путей выхода из кризиса. В мае 1999 г., отправляя правительство Е. М. Примакова в отставку, президент прежде всего поставил ему в вину то, что «в экономике мы по-прежнему топчемся на месте». Новым главой кабинета министров стал С. В. Степашин, а в августе 1999 г. его сменил В. В. Путин.

После дефолта 17 августа 1998 г. в российской экономике, миновавшей болезненный процесс санации, наметился подъем. После шокового спада производства в августе-сентябре 1998 г. уже с октября промышленное производство начало расти. Практически по всем макроэкономическим показателям ситуация либо улучшилась, либо ее ухудшение замедлилось. Очевидное оздоровление социально-экономической ситуации с марта 1999 г. перешло в устойчивый, причем все более ускоряющийся, экономический рост. Несмотря на фиксируемое статистикой отсутствие увеличения инвестиций в основной капитал, промышленные отрасли показывали высокий рост производства. Наибольшие темпы наблюдались в перерабатывающей промышленности, в таких ее отраслях, как химия и нефтехимия, машиностроение, лесная и лесоперерабатывающая, пищевая промышленность. Стала оживать легкая промышленность.

В последующие годы экономическая ситуация продолжала улучшаться. Благоприятным фактором, способствующим наполнению доходной части российского бюджета, явились высокие мировые цены на нефть. Можно утверждать, что именно решения 17 августа стали главным фактором оздоровления экономики в 1999 и частично в 2000 г. До кризиса страна жила не по средствам. Ударив по доходам, кризис заставил урезать импорт, сократил спрос, выровнял платежный баланс. Когда рухнула пирамида ГКО, исчез главный канал финансовых вложений, гораздо более выгодный, чем производство. Девальвация рубля повысила конкурентоспособность российских предприятий. Импорт сократился вдвое, и, соответственно, для отечественных товаропроизводителей «открылся» внутренний рынок минимум на 10-15 млрд. долл. Улучшилось финансовое положение предприятий.

Рост цен после августа 1998 г. резко понизил реальные доходы населения (причем ни пенсии, ни заработная плата в бюджетных организациях до 1 апреля 1999 г. ни разу не повышались). Однако инфляция, больно ударившая по жизненному уровню населения, облегчила сбор налогов с номинально выросших доходов предприятий. Таможенные пошлины в рублях выросли в 4 раза - в соответствии с ростом курса доллара. Именно обесценение доходов населения позволило сократить задолженность бюджета по зарплате, а также пенсиям.

1.2.4. Итоги социально- экономических преобразований 1990- х гг.

Предварительные итоги экономической модернизации России в 1992-1999 гг. - предмет острых дискуссий специалистов и борьбы различных общественных сил.

Реформирование российской экономики в 1992-1999 гг. привело к демонтажу основных элементов отжившей командно-административной системы и способствовало переходу к экономическим методам регулирования. Россия вступила на путь интеграции в мировое хозяйство. Стала реальностью частная собственность. Либерализация хозяйственной деятельности, цен и внешней торговли способствовала активизации потребительского рынка. Удалось обеспечить внутреннюю конвертируемость рубля. Изменилась психология производителей. Они уже не надеялись на поддержку государства и ориентировались на рыночный спрос.

Вместе с тем общая экономическая ситуация в стране оставалась сложной. Падение производства за годы реформ составило 50 % (причем в машиностроении - 70%, ВПК -90%). Несовершенное законодательство, многочисленные бюрократические препоны для организации предпринимательской деятельности, коррупция в структурах исполнительной власти, высокий уровень экономической преступности способствовали формированию в стране неблагоприятного инвестиционного климата. В структуре экономики преобладало производство товаров с низкой долей добавленной стоимости (главным образом сырьевых) и нерыночных услуг.

Государство оказалось не способным выполнять все взятые на себя обязательства. В тяжелом положении находились не только производство, но и социальная сфера. Резко сократилось финансирование науки, образования, здравоохранения. Продолжало разваливаться обслуживание жилищного фонда. Обострилась проблема технологической усталости, что неизбежно вело к росту техногенных катастроф.

Социальная структура российского общества обрела признаки Деградации. Росла доля иждивенцев, бездомных, нищих, уменьшался удельный вес экономически активного населения. Сокращение производства привело к росту безработицы. Начиная с 1991 г. число безработных постоянно увеличивалось. Пиковым в этом смысле для России стал февраль 1999 г., когда безработные составляли 10,4 млн. человек из 73,8 млн. экономически активного населения страны. Отсутствие свободного и доступного рынка жилья, сохранявшийся институт прописки, сделали проблему безработицы настоящим бедствием. Люди, занятые в местной промышленности, были не в состоянии найти работу по месту жительства и не имели возможности переехать в другой регион. Пик абсолютного сокращения занятости пришелся на 1994-1995 гг. (свыше 2 млн. человек ежегодно).

Резко увеличилась дифференциация населения по уровню доходов. Благосостояние российских граждан падало в период кризисов и затем медленно восстанавливалось, не успевая достичь докризисных показателей к моменту наступления нового кризиса. По различным оценкам, около четверти населения имело доход ниже среднего прожиточного минимума. Обыденным явлением стали хронические задержки заработной платы (по шесть и более месяцев). Забастовки и митинги с требованием выплатить заработную плату постоянно проходили во всех регионах страны. Применялись и такие экстремальные методы, как голодовки, перекрытие железных и автомобильных дорог. Хроническим явлением стали и задержки с выплатой пенсии.

Снижение уровня жизни привело к серьезным демографическим изменениям. С 1992 г. смертность стала превышать рождаемость - начался процесс естественной убыли населения.