Активность России на южных и западных границах одновременно сопровождалась менее заметным для иностранцев, но оттого не менее значимым проникновением русского влияния на восток, в Сибирь. Это было вызвано несколькими обстоятельствами. Во-первых, сибирская пушнина была одним из главных источников пополнения казны. В условиях, когда пушной зверь был почти истреблен в районах его прежней добычи, богатства Сибири приобретали особое значение. Во-вторых, бегство на окраины, куда еще не дотягивалась тяжелая рука московских властей, было одним из следствий растущего социального гнета, также как городские восстания и волнения крестьян.

По этой причине освоение Сибири на начальном этапе было результатом не столько государственной колонизации, сколько делом рук вольных промышленников и казаков, на свой страх и риск отправлявшихся в дальние экспедиции по неизведанным землям. Это было делом крайне непростым. Единственными транспортными артериями в Сибири были реки и когда они покрывались льдом, путешественникам приходилось останавливаться и зимовать. На месте зимовок возникали поселения, постепенно превращавшиеся в города. Так в 1587 г. был основан Тобольск, ставший на долгое время столицей Сибири, почти одновременно возникли Тюмень, Сургут, Нарым, Томск. В устье Оби был построен город Мангазея, превратившийся в главный торговый и перевалочный пункт.

До прихода русских землепроходцев на территории Сибири жили разные, очень несхожие между собой, племена. По берегам Оби обитали ханты и манси (русские называли их остяки и вогулы), к северу от них ненцы (самоеды), далее на восток - эвенки (тунгусы). По течению реки Лены расселились якуты, а вокруг озера Байкал - буряты. Якуты и буряты занимались скотоводством, у них уже появилась племенная знать и князья - «нойоны». Другие же племена находились еще на стадии родового строя. Основным эвенков и других племен лесной зоны продолжала оставаться охота, ненцы и чукчи, населявшие крайнюю северо-восточную оконечность материка, занимались оленеводством.

Русское проникновение в Сибирь не всегда шло мирно. Коренное население принуждалось платить ясак - дань пушниной. Не раз сибирские племена поднимали восстания против пришельцев, но огнестрельное оружие казаков как правило обеспечивало им перевес. Все дальше и дальше на восток возникали города-крепости, становившиеся опорой русской власти. В 1628 г. был основан Красноярск, в 1632 г. Якутск, в 1652 г. на реке Ангаре было построено Иркутское зимовье, на месте которого позднее вырос город Иркутск.

Экспедиции промышленников и казаков-землепроходцев позволили нанести на карту огромные территории. В 1648 г. казаки под началом Федота Попова и Семена Дежнева шести кочах (легких судах) вышли в море из устья реки Колымы. Идя на север, они обогнули мыс, названный ими Большой Каменный Нос. Сейчас этот мыс - восточная точка Азиатского континента, носит имя Дежнева. В 1644 г. отряд Василия Пояркова, выйдя из Якутска, добрался до низовий Амура. Шесть лет спустя экспедиция Ерофея Хабарова положила начало освоению среднего Приамурья. Здесь были построены города Нерчинск и Албазин.

В Приамурье русские владения впрямую приблизились к границам Китая. Уже отряд Хабарова имел несколько стычек с китайцами. В последующие годы столкновения стали еще более частыми. Для того, чтобы снять напряженность на границе, в 1676 г. в Пекин было направлено русское посольство под началом Николая Спафария. Послы были приняты китайским императором, но урегулировать спорные вопросы им не удалось. Более того, в 1683 г. китайские солдаты напали на Албазин, взяли город и увели в плен оборонявших его казаков. Лишь в августе 1689 г. в Нерчинске был подписан договор между Россией и Китаем. По его условиям границей между двумя странами объявлялась река Амур. Русские обязались оставить Албазин, но сохранили за собой Нерчинск и другие поселения в этом районе.

Понадобилось менее столетия для присоединения к России огромной территории от Урала до Тихого океана. Конечно, Сибирь еще надолго осталась пустынным и слабозаселенным краем. Но присоединение земель на востоке имело очень важное значение для России. Помимо пушнины и огромных запасов земли, Сибирь была богата рудой и другими полезными ископаемыми. В окрестностях Нерчинска уже в конце XVII века стали добывать серебро. Освоение Сибири стало основой растущей российской мощи.

План.

1. Сельскохозяйственное развитие Сибири в XIX – нач. XX вв.

2. Развитие промышленности и торговли.

3. Переселения крестьян в Сибирь.

1. Численность крестьянства в Сибири непрерывно увеличивалась на протяжении XVIII века и составила к середине XIX века 330 тыс. душ мужского пола (82% населения края), причем 3\4 от этого числа проживала в Западной Сибири. Самую значительную категорию составляли государственные крестьяне. В XIX веке они должны были платить государственный денежный оброк, составлявший в 1823 г. 8 руб. и подушную подать (более 3 руб.). Помимо этого, крестьяне платили сборы на содержание полиции, почты, органов мирского самоуправления и пр., выполняли многочисленные повинности. Так, силами местных крестьян осуществлялась прокладка трактов, сооружение мостов. Дорожная повинность была обременительна для крестьян, особенно летом, во время полевых работ (каждому селу отводились участки, которые надо было круглогодично поддерживать в порядке). Обременительной была поставка подвод и перевоз казенных грузов. Были и другие категории крестьян – приписные («приписанные» к заводам), кабинетские (в ведении заводов Кабинета Его Императорского Величества), посельщики (ссыльнопоселенцы и отбывшие срок каторожники, переселенцы), бывшие монастырские или теперь экономические крестьяне.

По сравнению с российским крестьянством, сибиряки были гораздо зажиточнее, не страдали от гнета помещиков. Они имели на двор от 10 до 50 десятин пахотных и сенокосных угодий, до десятка лошадей и коров, мелкий скот. В сельскохозяйственных работах принимала участие вся семья (которая в среднем составляла 8 – 10 чел), а в горячую пору нанимали рабочих. В основе хозяйства крестьян по-прежнему было земледелие и скотоводство.

К началу XIX века происходят изменения в географии сибирского хлебопашества. Разрозненные сельскохозяйственные очаги, существовавшие ранее на территории Сибири, объединились в огромный хлебопахотный район от Урала до Амура. Происходит распространение земледелия на юг (Алтай, районы Байкала) и северо-восток (Якутск и Камчатка). Большая часть посевов располагалась в Западной Сибири (около 80%). Но к началу 19 века черноземные районы лесостепной и степной зоны Западной Сибири были освоены лишь частично. Из описания 1803 года видно, что из более, чем 12 млн. десятин земли Среднего Прииртышья находилось «в употреблении» менее половины.

В Сибири из-за обилия земель дольше, чем в Европейской России сохранялась переложная система земледелия, когда после 4 – 6 лет возделывания земельные участки оставляли в залеж лет на 20. В центре же в основном использовалась трехпольная система земледелия. Однако, этот факт не говорит об отсталости земледелия Сибири, т.к. результат хлебопашества измеряется полученным урожаем, а в Сибири они были более высокими. Прибывающие ссыльные и переселенцы находили сибирское земледелие достаточно развитым и перенимали местный опыт.

В XIX веке численность сибирского населения непрерывно увеличивается как за счет наиболее высокого естественного прироста, так и за счет переселенцев. Как результат – значительный рост населенных пунктов. Например, в Омском Приитышье учтено в 1868 году 731, в 1903 – 1322, в 1914 – 4100 населенных пунктов. Со временем крестьянское население увеличилось настолько, что уже начала сказываться земельная теснота, которая заставила земледельцев перейти к трехполью. В результате на одном участке земли сохранялась стабильная урожайность на протяжении 10 лет. При этом крестьяне распахивали и целину.

Орудия труда сибирских крестьян практически оставались неизменными (топор, соха, плуг, серп, коса, грабли), мало совершенствовались и не давали реальной возможности повышения производительности труда. Среди зерновых культур преобладали рожь, овес и ячмень, горох, гречиха, просо. В Западной Сибири, в основном на юге, во 2 половине XIX века распространяются посевы пшеницы. Данные о посевах в Омском уезде показывают, что из общего посева на рожь приходилось 25,9%, пшеницу – 23%, ячмень – 8%, овес – 20%, горох – 0,7%, гречиху – 0,08%.

Вместе с тем, погодные условия нередко становились виновником неурожаев, особенно в южных районах Западной Сибири. Так, в донесениях чиновников отмечалось, что «в Омском округе от засух и выдувания полей ветрами труд земледельца менее вознаграждается, а иногда и совсем пропадает, причину этого должно искать в истреблении лесов, удерживающих влагу летом и при бездожии питающих соседние места».

2. На первых порах Сибирь снабжалась привозными ремесленными изделиями из Центральной России. Но их дороговизна привела к тому, что почти сразу после появления здесь русских переселенцев стало развиваться собственное производство на базе местного сырья. Наиболее крупными центрами ремесла в Сибири были Тобольск, Тюмень, Томск, Иркутск, Якутск, Енисейск. В результате уже в XVIII веке за Уралом существовали почти все отрасли российской промышленности. В развитии сибирского производства была заинтересована и казна, поэтому власти возлагали разного рода повинности на местное население (производство полотна, пеньки, развитие кузнечного, плотницкого производства и пр.). Непременным условием жизни местного населения становится развитие собственной деревообработки, кожевенного, мыловаренного, гончарного производства. Широко распространена мукомольная промышленность, винокурение, ткацкое производство. Важное значение для хозяйственного освоения Сибири играло судостроение. Причем суда строились как для речного, так и для морского плавания.

Помимо этого, в Сибири получила распространение добывающая промышленность. Уже в XVII веке, благодаря разработке соляных озер Ямышевского озера, Западная Сибирь была полностью обеспечена своей солью. С этого же времени Сибирь обеспечивала себя и железом, промысел которого был развит в Восточном Приуралье, Енисейском и Якутском уездах, Приангарье, Прибайкалье. В XVII – XVIII вв. в основном была развита мелкая промышленность. Относительно крупные заведения существовали в соледобыче, судостроении и винокурении.

О распространении крупной промышленности можно говорить лишь с XVIII века, когда в Сибири начинают появляться мануфактуры (казенный Нерчинский сереброплавильный завод, Алтайский и Барнаульский заводы Демидова, казенные предприятия по обработке руд в разных частях Сибири). Алтайские и Нерчинские заводы становятся со 2 половины XVIII века основными поставщиками серебра в России. На производстве, в основном, был распространен ручной труд, а основными работниками были мастеровые, приписные крестьяне. Широко использовался труд каторжан, число которых в середине XIX века составляло 5,5 тыс. чел.

В начале XIX века начинает развиваться золотопромышленность. Т.к. правительство разрешило свободную добычу золота купцам и дворянам, а с 1870 г. – лицам всех сословий, то вскоре в сибирской тайге в 30-е гг. начинается «золотая лихорадка». Золотопромышленность составила первое место по количеству вложенных в нее капиталов, постепенно крупные кампании вытесняют мелкие. Широко использовался труд ссыльнокаторожного населения и аборигенов. Хотя добыча велась чаще всего допотопными способами и только с 70-х гг. стали использоваться устройства для промывки золотоносных песков, а для взрывов горных пород – динамит, но добыча золота в Сибири росла и в 1860 году составила 23506 пудов. Сибирь давала более 80% российского золота, причем 75% приходилась на Восточную Сибирь. Благодаря этому Россия становится лидером в мировой золотодобыче.

Особое место во 2 половине XIX века играет горная промышленность. В середине XIX века, помимо добычи серебра и соли, начинается добыча каменного угля (Кузнецкий бассейн), графита (Саяны, Туруханский край). Но сибирские предприятия были неконкурентноспособны по отношению к европейским, т.к. по-прежнему сохранялись феодально-крепостнические традиции (техническая отсталость, отсутствуют железные дороги). В результате добыча полезных ископаемых начала снижаться, но связано это было не с их истощением, а с хищническими способами добычи, низким уровнем техники, отсталыми способами организации производства.

Промышленный переворот в Сибири начинается в золотопромышленности в 80 – 90-е гг. XIX века, но только на крупных предприятиях. В черной металлургии преобладающую роль играли старые заводы – Гурьевский (Томск), Николаевский (Иркутск), Петровский (Забайкалье), хотя в конце века построены новые – Абаканский в Енисейской губернии, Яковлевский и Лучихинский в Иркутске. На этих предприятиях начинают внедряться паровые двигатели, внедряется мартеновский способ выплавки стали. Но металлургическая промышленность Сибири по-прежнему не могла соперничать с Уральской, даже после постройки железной дороги.

Приоритетное значение для развития Сибири играли средства сообщения, транспортные артерии. Наиболее развитыми были речные пути и речной транспорт. В XVIII веке начинает функционировать Московский Сибирский тракт, впоследствии постоянно усовершенствовавшийся. В 50 – 60-е гг. появившаяся идея постройки железнодорожного пути захватывает сибирскую и российскую администрацию. При ее строительстве были использованы последние достижения научно-технической и инженерной мысли.

Важность постройки Транссиба понимали и в обществе, и в правительстве. Осознавая, что постройка дороги всколыхнет торговлю, промышленность, земледелие, позволит увеличить населенность края, местные органы самоуправления, зажиточные горожане и землевладельцы прилагали немало усилий для того, чтобы Великий путь прошел именно через их территории. Горячий сторонник этой стройки, министр финансов С. Ю. Витте, подчеркивал важность экономических последствий появления этой железной дороги, несмотря на предстоящие громадные расходы. А в политическом отношении, по мнению Витте, Транссиб должен упрочить отношения России со странами азиатского Востока и Соединенными Штатами.

Великий Сибирский Путь был проложен в рекордно короткие сроки. 19 мая 1891 года во Владивостоке состоялась торжественная закладка Сибирского пути. Основные работы на Омском участке были закончены уже в ноябре 1896 года. А в 1900 году было открыто сквозное движение.

Немаловажным стало и то, что одновременно со строительством Транссиба должна была вестись вдоль нее и телеграфная линия. Общая длина пути составила 7474 версты. Стоимость проекта исчислялась в 362 млн. руб., но в результате общая смета затрат составила более 1 млрд. руб. Вся дорога была разделена на 7 участков, а работы было решено начать одновременно в Челябинске, Омске и Владивостоке. Важным явилось и то, что строящаяся дорога обеспечивалась исключительно отечественными материалами. Большинство работ выполнялось вручную, в очень трудных условиях. Самым сложным стал байкальский участок. Использовался труд всех категорий населения – местных крестьян, солдат, казаков, горожан, ссыльных и арестантов.

Строительство Транссиба, самой протяженной в мире железной дороги, изменило облик Сибири. Ее появление обеспечило прорыв сибирской торговли на общероссийские и международные рынки, существенно расширило возможности для приложения капиталов и стало рычагом колониальной политики, по-прежнему использовавшей Сибирь как сырьевой источник и форсирующей в первую очередь сельскохозяйственное развитие. Возрастает ввоз машин, что существенно ускоряет развитие фабричного производства в регионе.

В результате появления железной дороги в Сибирь ускоренными темпами начинает проникать иностранный капитал. На Дальнем Востоке до 1909 года существовал беспошлинный ввоз иностранных товаров. В одном только Владивостоке существовали 10 консульств.

С запада и востока ввозились товары, а вывозилось сырье. Одной из важнейших статей экспорта было сливочное масло. Только в Омске в 1901 году существовало 19 фирм по его закупке. Посредниками в этом процессе нередко становились сибирские купцы. В горном деле (главным образом в золотодобыче) преобладали англичане, но в целом иностранцы вели минимальную добычу полезных ископаемых в Сибири. Таким образом, иностранный капитал способствовал развитию капиталистических отношений, но усиливал однобокость экономического развития, углубляя ее положение как сырьевого придатка России.

Важнейшей отраслью сибирской экономики являлась торговля, ставшая одним из самых ранних занятий сибирского населения. В XVII веке торговали, в основном, пушниной и хлебом, что приносило огромные прибыли. Ввозили ткани, одежду, металлические изделия бумагу и др. В XVIII – первой половине XIX века важную роль в сибирском экспорте играли китайские транзитные товары, возросла доля сельскохозяйственных продуктов – сала, масла, кожи. С середины XVIII века начинает формироваться собственно сибирское купечество. С этого же времени позитивную роль на развитие торговли в крае стали оказывать влияние строительство Сибирского тракта, выпуск бумажных денег, отмена внутренних таможен, определение прав и привилегий купечества. В результате этого на рубеже XIX – XX вв. увеличивается внешнеторговый оборот (в 10 раз), который составляли, главным образом, сельскохозяйственные продукты (90%) – сливочное масло, хлеб, кожи, шерсть, мясо.

3. История Сибири – это история колонизации, заселения русскими хлебопашцами этих земель выходцами из-за Урала. Переселенческие потоки то возрастали, побуждаемые властями, то спадали и даже запрещались. Однако, с начала XIX века возрастающее малоземелье в центральных губерниях и снижение платежеспособности крестьян вынудило правительство пойти на форсирование переселения.

В 1837 году создано Министерство Государственных имуществ, а его главе В. Д. Киселеву поручено наметить меры по устранению малоземелья государственных крестьян, поднятию производительных сил казенной деревни и повышению платежеспособности крестьянских хозяйств. Для приведения земель в известность в 1839 году при генерал-губернаторе Западной Сибири было создано Сибирское межевание, которое должно было проводить землеизмерительные работы. В каждом уезде выделялись многоземельные волости, где и проводилось измерение земель. При этом для старожилов выделялось по 15 десятин на мужскую душу и по 6 десятин на рост населения. Из излишних земель нарезались участки для переселенцев. Землемеры должны были нарезать участки компактными участками с пахотными землями, сенокосами, водными источниками и лесом. После того, как сибирский генерал-губернатор отсылал донесение в МГИ, там создавались списки крестьян, желающих переселиться.

Главной причиной для крестьянских переселений становится желание улучшить свое хозяйственное положение. В начале весны партии переселенцев должны были отправляться по указанному маршруту. В уездах, через которые проходили эти крестьяне, им выдавали кормовые деньги. В пути следования они находились 4 – 6 месяцев, при этом сроки передвижения нередко затягивались. Ощущался недостаток средств передвижения из-за падежа лошадей – не хватало корма для скота. В подобных ситуациях на помощь нередко приходили старожилы, перевозившие переселенцев до соседних населенных пунктов. Люди приходили в истощение от болезней, усталости, некоторые умирали в пути. При этом крестьяне нередко не оформляли необходимых документов, а землемеры не успевали производить необходимых измерений. Бывали случаи, когда переселенцы убеждались в непригодности отведенных для них земель из-за отсутствия питьевой воды или строевого леса.

По данным 8 ревизии и отчетам губернаторов, в 1834 – 50 гг. в Западной Сибири насчитывалось 72 тыс. переселенцев. В основном это были выходцы из северо-западных и западных губерний.

Наибольший наплыв переселенцев приходится на 1852 – 1853 гг. – всего за этот период было водворено более 54 тыс. человек. Они прибыли из Белоруссии, Черноземья, Центрально-Промышленного района. Всем этим крестьянам предоставлялась 3-летняя льгота от налогов, оказывалась помощь на домообзаведение суммой в 35 рублей. Переселенцы устраивались в разных местах по-разному, производили посевы. Они сыграли важную роль в увеличении производительных сил Сибири, в расширении земледелия. Изменяется и этнический состав населения: доля русских среди жителей Сибири в начале XVIII века составляла 68%, а в середине XIX века – почти 75%. Они принесли в этот край усовершенствованные приемы обработки почвы, хотя вели хозяйство «по-сибирски», используя местные обычаи и способы.

Десятки тысяч переселенцев, двинувшиеся в Сибирь, испытали значительное количество трудностей – это и трудности, связанные с оформлением нужных документов для переезда, и необходимость преодоления тысяч верст через леса, болота и степи, часто не встречая должной поддержки от местной администрации. Часто крестьяне не имели теплой одежды и обуви для холодной погоды. У многих не было подвод для перевозки имущества и семей. Путевого пособия не хватало для прокормления в пути. Но наиболее тяжелые испытания начинались после приезда на новое место – долгое ожидание отвода земли, выдачи пособия на обзаведение. Таким образом, переселенческая реформа Киселева оказалась плохо подготовленной.

В конце XIX – начале XX вв. вновь начинается массовое переселение крестьян Европейской России в Сибирь. При этом переселенческие участки все больше оказывались в таежной зоне. Ухудшение качества отводимых земель происходило вследствие сокращения фонда удобных для земледелия площадей в ранее заселяемых районах, а также усугублялось и государственной политикой. Преследуя политические цели и охраняя материальные интересы помещиков, чиновники спешно организовывали участки для отправляемых за Урал крестьян, причем зачастую на заведомо непригодных землях. При этом имевшиеся неплохие земельные угодья сохранялись за государством. Для оправдания подобной политики чиновники проводили мысль о необходимости соответствия природных условий мест водворения природным условиям мест выхода крестьян. Не смотря на то, что в чем-то это условие действительно соблюдалось, но все же у крестьян часто просто не было выбора. Теперь ранее не приносившие доходов участки в тайге и болотистых местностях принимали опасных в социально-политическом смысле малоземельных крестьян и, после истечения льготного срока, должны были стать источником доходов в виде податей переселенцев.

С 1908 года определенные районы Сибири закреплялись за отдельными губерниями Европейской России. При этом в данные районы предварительно отправлялись ходоки. Однако, к их голосу переселенческие чиновники не прислушивались, и колонизационный фонд распределялся фактически без их участия. В результате даже резко возрос обратный крестьянский поток, и переселенческая политика правительства потерпела крах.

Местные чиновники и сами порой отмечали, что сносно устроиться на этих землях смогли бы лишь зажиточные крестьяне. На деле же происходило обратное – именно бедняки, не имевшие материальных возможностей как следует подготовиться к переселениям, оказывались в бедственном положении, на землях худшего качества. Часто они определялись в таежные участки, которые необходимо было расчищать от леса для пашни и сенокосов. В результате зажиточные хозяева эксплуатировали бедноту, оказавшуюся не в состоянии обеспечить себя необходимыми землями и остро нуждавшуюся в заработках. Другим вариантом развития событий становилась продажа крепким крестьянам тех небольших расчищенных участков, которые смогли обработать бедняки, причем за бесценок.

Таким образом, несмотря на трудности устройства в тайге, экономически сильные семьи переселенцев заводили здесь крепкие хозяйства. Но для этого требовалась определенная подготовка – наличие денег, инвентаря, имущества. Крах же основной массы таежных новоселов объяснялся не столько тяжелыми природными условиями, сколько социально-экономическими причинами – сюда в основном направлялись более бедные переселенцы, тормозило освоение отсутствие средств, дорог, возможностей сбыта, незначительность правительственной помощи.

В целом переселения XIX – начала XX вв. способствовали освоению новых пространств, подъему земель. А основным героем освоения сибирских земель являлось крестьянство.

Лекция 8.

Похожая информация.

Социально-экономическое положение Сибири в XIX веке. Сибирское областничество

С ростом капиталистических отношений в Европейской России и распространением их вширь на территории окраин усиливается переселенческое движение в Сибирь, что приводит к росту числа мануфактур, сельскохозяйственного производства, золотодобывающей промышленности, торговли, развитию речного транспорта. Тем не менее развитие сибирской промышленности сдерживалось, поскольку большая часть сибирских доходов уходила за пределы региона. Это давало все основания в экономическом отношении считать Сибирь колониальной территорией.

Колониальная политика царизма в Сибири вызывала протест разных слоев населения России. Следует отметить, что революционеры-демократы, такие как А. И. Герцен и Н. П. Огарев, требовали для Сибири областной автономии с собственной Думой и своим Законодательным собранием.

Идейные предпосылки областничества были связаны с пробуждением патриотических чувств в среде сибирских интеллигентов, с осознанием ими нужд Сибири и выступлениями против колониальной политики самодержавия.

В середине XIX в. формируется политическое направление сибирских областников. Общественный подъем в Сибири 50-х – начала 60-х гг. явился начальной вехой в формировании единого общесибирского лагеря прогрессивных общественных сил. Важной составляющей в общественно-политическом движении Сибири явилось возникновение в нем своеобразного направления «областничества», которое отразило как черты общероссийского революционно-демократического движения, так и требования, рождаемые своеобразием социальноэкономического развития Сибири.

В обстановке подъема массового народного и общественного движения сибирская молодежь устремляется в учебные заведения Европейской России. Толчком к образованию кружков студентов (землячеств) послужили революционные события конца 1850-х – начала 1860-х гг., отмена крепостного права и деятельность революционеров-демократов. Сибиряков не оставило равнодушным заявление А. И. Герцена о передаче земли крестьянству и предоставлении провинциям автономии вплоть до «полного слития» или «полного расторжения». Свою лепту в формирование взглядов будущих областников внесли выступления М. А. Бакунина и М. В. Батушевича-Петрашевского об освобождении Сибири от опеки царизма и развития в ней самоуправления. Таким образом, идея автономии и даже отделение Сибири от России не были порождением идеологов областничества. М. А. Бакунин, находясь в сибирской ссылке (1857–1861), настойчиво пропагандировал идею автономии или отделения Сибири. Большое значение он отдавал Восточной Сибири, где тогда велось исследование Амура. Бакунин считал, что со временем Амур оттянет Сибирь от России, даст ей независимость и самостоятельность. Ему удалось убедить генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьева (троюродного брата) в необходимости децентрализации империи и отделения Сибири как возможной перспективы – «такая независимость невозможная теперь, необходимая, может, в довольно близком будущем, разве беда?»

Отрицание Бакуниным государственной централизации, идея объединения областей и общин на основе принципа федерализма нашли отклик в умах сибиряков. Сибирские областники являлись сторонниками федерального принципа государственного устройства, территориального самоуправления и хозяйственной самостоятельности различных регионов России. Идею децентрализации и федеративного устройства России высказывали А. И. Герцен. Он считал, что «децентрализация – первое условие нашего переворота, идущего от нивы, от поля, от деревни». Сибирь после получения самостоятельности пойдет вперед с американской быстротой. В целом истоки областнических взглядов таились не только в сибирской, но и в общероссийской действительности. В Сибири эти взгляды лишь проявлялись острее и ярче.

В начале 1860-х гг. петербургское землячество студентов-сибиря-ков пополнилось за счет прибывших сюда студентов Казанского университета: И. Худякова, Ф. Усова, Ч. Валиханова, И. Пирожкова, Н. Павлинова. Помимо названных студентов, в кружок входили Г. Потанин, Н. Ядринцев, С. Шашков, Н. Наумов, Й. Федоров-Омулевский, В. Березовский, И. Куклин и другие – всего до 20 человек.

Обсуждение острых социальных вопросов на сходках сибирского землячества стимулировали внимание к нуждам Сибири. По инициативе казаха Ч. Валиханова и бурята И. Пирожкова на обсуждение был вынесен «инородческий вопрос». Студенты сибирского землячества противопоставляли интересы Сибири как «колонии» интересам России как «метрополии». Студенты-сибиряки сблизились с революционно-демократическими кругами столицы, печатались в прогрессивных изданиях. Одна из статей Г. Н. Потанина была опубликована в «Колоколе» А. И. Герцена и Н. П. Огарева.

Постепенно оформлялась программа кружка. Она включала в себя требования буржуазно-демократических преобразований в Сибири, ожидаемых вслед за отменой крепостного права в России. Развернувшееся осенью 1861 г. революционное движение студенчества Петербурга, вызванное закрытием университета, захватило и членов сибирского землячества. Активно участвовавшие в студенческих сходках и митингах молодые сибиряки Н. Наумов, В. Березовский, Г. Потанин, Н. Лосев, Д. Кузнецов оказались в числе 300 арестованных и отправленных в Петропавловскую и Шлиссельбургскую крепости, а затем высланных в Сибирь. Но связи с нараставшим демократическим движением в центре остались. Это нашло отражение в программе, которую излагала демократическая молодежь областнического движения в прокламации к «Патриотам Сибири», написанной после реформы 1861 г.

Эта прокламация написана в духе революционных прокламаций 1860-х гг. В ней вскрывалась гнилость самодержавного строя и содержался призыв добиваться независимости Сибири путем вооруженного восстания и создания самостоятельной демократической республики. Демократическая сибирская молодежь полагала, что Сибирь больше, чем Европейская Россия, подготовлена к демократическим преобразованиям. Здесь имеются достаточные силы, прежде всего в лице массовой ссылки, чтобы поднять окраину на революцию и создать самостоятельное сибирское государство. В прокламации «Патриотам Сибири» об этом говорилось так: «Интересы Сибири никогда не соединялись с интересами России, она должна отделиться от России во имя блага своего народа, создавшего свое государство на началах народного самоуправления». Здесь же содержалось требование отмены уголовной ссылки, открытия университета в Сибири, улучшения жизни коренных жителей. Авторы прокламации требовали от сибиряков «служить своему краю» и бороться против общего врага – самодержавия. В этой борьбе сибиряки «братски подают руки российским патриотам». Так революционная идея освобождения всей России от самодержавия постепенно выливается в идею освобождения Сибири путем отделения ее от России.

Достигнуть своей самостоятельности можно, считали сибиряки, «только восстанием и войной за независимость» коренного нерусского населения. Предполагалось, что сибиряки создадут свое выборное правительство «из сибирского русского народа» со своей администрацией, финансами и войсками. Считалось, что революция в Сибири вызовет немедленную революцию в России. В таком случае не потребуется война за независимость Сибири. «Если отделение Сибири последует одновременно с Российской революцией, то дело обойдется вовсе без войны… Но если Россия замедлит свое освобождение, если она помирится на уступках того же подлого правительства, то мы не будем друзьями презренных рабов! Мы смело пойдем добывать одни свободу и силой вырвем нашу независимость от разбойничьего правительства и рабского народа».

В прокламации говорилось, что царизм эксплуатирует богатства Сибири, превратил эту страну в колонию, управляет ею с помощью назначаемых сюда чиновников. Кроме того, Сибирь превращена в место ссылки и представляет из себя огромный российский острог. Ограблению подвергается аборигенное население. Правительство не проявляет заботы о развитии в крае образования, запрещает здесь открывать университет, не промышляет о введении самоуправления. К этому прибавилась и расправа правительства с сибирской молодежью в столице, когда были исключены из университета Г. Потанин и другие сибиряки.

В 1862–1863 гг. из Петербурга в Сибирь возвратились Г. Потанин, Н. Ядринцев, Н. Наумов, Ф. Усов и другие участники сибирского землячества. Они вернулись на родину «зажигать сердца» местной интеллигенции, готовить Сибирь к переменам.

В Омске агитационную работу проводили также молодые казачьи офицеры Федор и Григорий Усовы, А. Нестеров, А. Дайтанов. Единомышленником Потанина и Ядринцева стал иркутский учитель Н. Щукин. В Красноярске эти идеи разделял С. Шашков. Хотя были и другие единомышленники, но их оказалось слишком мало. Н. Ядринцев в письме к Ф. Усову писал о своих сторонниках: «На днях я с Г. Н. Потаниным пересчитывал и ужаснулся их малочисленности… Как их у нас мало, как мало… Где смелые фанатики, преданные родным интересам, готовые на отчаянную борьбу за них. Или они явятся? Но когда?» На стороне идеологов «сибирского патриотизма» была в основном молодежь – главный объект «лихорадочной» пропагандистской кампании недавних студентов.

Позже Г. Потанин и Н. Ядринцев переезжают в Томск. Оба они начали публиковаться в «Томских губернских ведомостях» и организовывать лекции для томской публики. В числе ближайших сподвижников Потанина и Ядринцева оказался Е. Я. Колосов, выпускник Омского кадетского корпуса. «Когда я выходил из кадетского корпуса, – вспоминал Потанин, – он был еще в младших классах. Он вышел из корпуса в артиллерию, но офицером я его не видел до встречи в Петербурге. Он выехал из Сибири в 1862 г., чтобы поступить в Академию генерального штаба, с целой компанией других товарищей; увлекся студенческим движением, ходил на студенческие сходки… Вместо карьеры, расцвеченной орденскими лентами, шпорами и темляками, рисовалась другая, античная, с лавровыми венками». Под влиянием новых идей Колосов оставил военную службу. Но таких было очень мало. По этой причине, вероятно, неудалась попытка областников создать революционные кружки в Омске, Томске, Красноярске, Иркутске, где были их единомышленники. Не удалось осуществить и задуманную идею создания тайного Всесибирского общества «Независимость Сибири». Просветительская деятельность «сибирских патриотов» была прервана в мае 1865 г., когда все они оказались под арестом. Поводом для ареста послужила прокламация «Патриотам Сибири», обнаруженная у воспитанников Сибирского кадетского корпуса.

Федора Усова арестовали в Омске. Во время обыска у него на квартире изъяли бумаги и переписку, что дало возможность выявить его связи. В мае 1865 г. начались аресты в Томске, Тобольске, Иркутске и других городах, где были сторонники областничества. Г. Потанина, Н. Ядринцева, Е. Колосова арестовали в Томске, который считался центром областничества.

В течение двух-трех месяцев в Омске, Томске, Иркутске, Красноярске аресту подверглись 59 человек наиболее «опасных» подследственных, десятки были арестованы на местах. Их привезли в столицу Западно-Сибирского генерал-губернаторства, а материалы их допросов – в Омскую особую следственную комиссию, которая предъявила арестованным политические обвинения в стремлении свергнуть существующий строй. Так возникло громкое «дело об отделении Сибири от России» и образовании Сибирской республики. Началось следствие, которое привлекло внимание сибирской общественности. За время работы следственной комиссии, как пишет Г. Потанин, «стала известной до мелочей вся наша деятельность как в Сибири, так и в Петербурге. Она узнала наперечет всех наших друзей, с которыми мы переписывались, из наших писем стало известно, что мы в Петербурге периодически собирались на сибирские студенческие вечеринки, на которых пили пиво за здравие Сибири; что мы подговаривали своих товарищей возвращаться в Сибирь, отстаивать ее интересы, изучать сибирские нужды; что иногда разговаривали на тему об отделении Сибири от России в отдаленном будущем». Сам Г. Потанин на следствии держался откровенно, признал себя «главным агитатором» и «сепаратистом».

О деле «сибирских сепаратистов» стало известно и за пределами Сибири. М. А. Бакунин в письме к А. И. Герцену и Н. П. Огареву 8 октября 1865 г. спрашивал: «Что известно вам о Потанине и об открытом сибирском заговоре? Потанина я не только знал, но был, можно сказать, его создателем, или, вернее, открывателем. Я освободил его из-под казачьего ярма и отправил его в Петербург. С пошлой наружностью, это необыкновенно умный, честный и энергичный молодой человек – деятель без устали, без тщеславия, без фраз. Жаль его, если он погибнет…» А. И. Герцен о допросах в Омске сообщил в «Колоколе».

Следствие тянулось долго. Два года обвиняемые провели в Омской крепости в ожидании приговора. В это время в стране обострилась политическая ситуация. 4 апреля 1866 г. Каракозов стрелял в императора Александра II. Покушение оказалось неудачным. Однако оно насторожило правительственные круги. Начались перестановки министров. Шеф жандармов В. Долгоруков был заменен придворным генералом Н. Шуваловым. Министр народного просвещения А. Головнин смещен и этот пост занял обер-прокурор Синода Д. Толстой. Смещен генерал-губернатор Петербурга С. Суворов. На смену ему пришел генерал Трепов.

Вслед за перестановками министров последовал царский рескрипт на имя председателя Комитета министров. Император указывал: «Провидению было угодно раскрыть перед глазами России, каких последствий надлежит ожидать от стремлений и умствований, дерзновенного посягательства на все для нас исконно священное… Мое внимание обращено на воспитание юношества. Мною даны указания на тот конец, чтобы оно было направляемо в духе истин религии, уважения к правам собственности и соблюдения коренных начал общественного порядка, и чтобы в учебных заведениях всех ведомств не было допущено ни явное, ни тайное проповедование тех разрушительных понятий, которые одинаково враждебны всем условиям нравственного и материального благосостояния народа…» Особое внимание предписывалось обратить на революционную пропаганду. «Надлежит прекратить повторяющиеся попытки к возбуждению вражды между разными сословиями и в особенности к возбуждению вражды против дворянства и вообще против землевладельцев, в которых враги общественного порядка, естественно, усматривают своих прямых противников».

В такой сложной политической обстановке в стране шло следствие по делу «сибирских патриотов». Однако царские призывы не могли остановить и не остановили ни враждебного отношения к дворянству, ни к «общественному порядку». Общественное движение за глубокие демократические преобразования усиливалось. Революционные народнические организации «подталкивали» это движение на путь насильственных действий. Сибирь не являлась исключением. Первым проявлением решительных действий явилось вооруженное восстание на Кругобайкальской железной дороге в июне 1866 г. В этой связке проявилось движение «сибирских сепаратистов» с идеей автономии или даже отделения Сибири от России. Правда, сами областники, по заявлению Г. Н. Потанина, рассматривали «сепаратизм не как цель, а как средство, чтобы воспитывать местный патриотизм».

На следствии но делу «сибирских сепаратистов» предстало 44 человека. В мае 1868 г. московское отделение Сената вынесло судебный приговор. Г. Н. Потанин, взявший на себя ответственность за все дело о сепаратистах, был приговорен к 15 годам каторги (позднее наказание сокращено до 5 лет). Еще 18 человек приговорили к ссылке с лишением всех прав.

Над Г. Н. Потаниным провели обряд гражданской казни, через который ранее прошел Н. Г. Чернышевский. Сам Г. Н. Потанин позднее, в 1914 г., об этом писал так: «В день обряда меня подняли с тюремной постели в 4 часа и доставили в полицейское управление, которое находилось там же, где оно и теперь, т. е. в Новой Слободке (ныне улица Ядринцева в г. Омске). Недалеко от церкви святого Ильи. Здесь меня посадили на высокую колесницу, повесили мне на грудь доску с надписью. Эшафот был устроен на левом берегу Оми. Между мостом и устьем реки, т. е. при выходе на тогдашнюю базарную площадь. Переезд от полицейского управления до эшафота был короткий, и никакой толпы за колесницей не образовалось. Меня возвели на эшафот, палач примотал мне руки к столбу; дело он это исполнял вяло, руки его дрожали и он был смущен… Затем чиновник прочитал конфирмацию. Так как время было раннее, то вокруг эшафота моря голов не образовалось, публика стояла только в три ряда. Я не заметил ни одного интеллигентного лица, ни одной дамской шляпки. Продержав меня у столба несколько минут, отвязали и на той же колеснице отвезли в полицейское управление. Здесь я нашел, своих товарищей, которые были собраны, чтобы выслушать часть конфирмации, относящуюся для них». Соратники Г. Н. Потанина были осуждены на различные сроки ссылки в северные губернии Европейской России – Архангельскую и Вологодскую.

После гражданской казни Г. Н. Потанина отправили к месту отбывания каторги в Свеаборскую крепость. Это был редкий случай, когда из традиционного места каторги и ссылки, каким являлась Сибирь, преступника отправляли в Европейскую Россию. Правительство опасалось оставлять осужденного в Сибири. Это «кажется, единственный случай, когда Сибирь была признана чьим-то Отечеством и из него нужно было выдворять», – заметил Н. М. Ядринцев.

Свое каторжное положение в Свеаборге Г. Н. Потанин описал в письме к Н. М. Ядринцеву: «Первые полтора года работал на площадях. Бил молотком щебень, возил таратайки с камнем, колол дрова, пел „Дубинушку“. Наконец начальство в виде улучшения моего положения назначило меня в собакобои, и целое лето я был собачьим Атиллой и ужас насаждал в собачьем сердце. Потом меня повысили… в дроворазделователи, потом в огородники и учителя. Кормили нас овсом, что и прилично было для животных, возивших таратайки. Три года не пил чаю, не ел говядины… И не получал ни от кого писем».

Так содержался «главный областник» до ноября 1871 г. Отбыв три года каторги, Г. Н. Потанин был отправлен в ссылку сначала в Никольск, затем в Тотьму Вологодской губернии. Только в 1874 г. ему было разрешено проживание в любом из городов России. С этого времени начинается научная деятельность Потанина – исследователя Монголии, Тибета, Центральной Азии. В дальнейшем Г. Н. Потанин получил широкое признание сибирской общественности как ученый и патриот Сибири. Он «пользовался по всей Сибири громадной популярностью, почти такой же, как Лев Толстой в России», – отзывался о нем писатель-сибиряк Вячеслав Шишков, М. А. Бакунин назвал его «сибирским Ломоносовым».

После ареста и ссылки деятелей областничества само движение не прекратилось. Появляются его новые сторонники. Но это было уже не революционное, а либерально-реформистское движение. Областники теперь пишут исключительно об автономии, о территориальном самоуправлении Сибири в составе России.

Областничество явилось частью общего российского общественно-политического движения. Оно выражало оппозицию режиму, выдвигало проблему демократизации местного самоуправления. Своей деятельностью областники внесли большой вклад в становление духовной культуры, в развитие науки и просвещения.

(Порхунов Г. А. Сибирское областничество. XIX–XX вв. // Омский научный вестник. 2003. № 2. С. 11–16)