Что сказал Греф на Гайдаровском форуме.

признался он. - То, над чем мы все работаем, технологии сегодняшнего дня являются ключевым трендом. Искусственный интеллект, - этот тренд отражает последние изменения, которые происходят во всех индустриях».

Развивая эту мысль, он сослался на основателя компании «Дженерал электрик», который высказался в том смысле, что бесполезно отслеживать все изменения, которые происходят в мире, так как «мы за ними не успеваем».

рассказал Греф. - Первый вопрос - это вопрос приоритизации. Отсюда вывод: побеждают те, кто умеет приоритизировать усилия, так как ни одной компании не под силу справиться со всеми трендами. Нужно быть открытыми миру. Ключевое качество менеджера - это коллаборация, сотрудничество и умение слышать клиента, своего конкурента. Если изменения снаружи происходят быстрее, чем внутри, то это значит, что конец близок».

По мнению Грефа, это стимулирующие слова. Вывод о том, что конец близок, может заканчиваться двумя типами действий: либо нужно к этому концу подготовиться, либо включать все внутренние ресурсы, чтобы от этого конца отгрести как можно дальше.

Кроме того, Греф отметил, что главный современный тренд, который будет определять всё остальное, - это противоречие между людьми как «линейными мыслителями» и миром, который растёт и усложняется экспоненциально.

констатировал Греф. - Состояние между ужасом и восторгом мы испытываем все».

Напомним, что 17 января в здании РАНХиГС проходит второй день работы Гайдаровского форума. В нем участвуют министры Российской Федерации, главы банков и крупных компаний, крупные финансисты и чиновники.

Тут ключевая мысль: "Если изменения снаружи происходят быстрее, чем внутри, то это значит, что конец близок "

И в этом состоянии находятся и Украина, и Россия - они находятся в состоянии не поспевающего прогресса. И это реальная угроза самому факту их существования как дееспособных систем

Сохранено

выдержки из выступления Германа Грефа на Гайдаровском форуме. Речь шла о способности/неспособности системы-организации-фирмы к тому бешеному темпу перемен, которые происходят в мире. Москва, 17 января 2018, 11:15 - REGNUM Чтобы бизнес и государство были готовы к тем...

сайт публикует полную расшифровку выступления Германа Грефа, «Сбербанк России » в рамках Гайдаровского форума-2016 , прошедшего в РАНХиГС с 13 по 15 января. Полную видеозапись выступления смотрите здесь: .

Покажите первый слайд сначала: «Прогноз по развитию технологий» . Мы очень тесно сотрудничаем с большим количеством компаний. Microsoft , наш крупнейший партнер технологический, ну и компания Google , с которой мы очень тесно взаимодействуем. Вот здесь прогноз человека, которого очень уважают Рэй Курцвел . Он буквально пару недель, месяцев назад опубликовал прогноз уже расписанный по годам, до 2100 года. Здесь мы сделали выжимку как будут развиваться технологии. Этот человек не только ученый, он еще и практик. Он сегодня главный технический директор Google и он сегодня держит руку на пульсе и понимает то, о чем он пишет, и его прогнозы достаточно ясно сбываются. Прогноз этот говорит о том, что мир будет очень быстро меняться, мы живем в очень интересное время.

В связи с этим я хотел бы отступить немножко от своей презентации, которую я подготовил в отношении банковских технологий. Я послушал то, что здесь говорилось. Я бы сказал о трех ключевых вещах , о том, как новые технологии будут менять три составляющие. Первое - это общество в целом и государство. Второе , - бизнес. То, что и мы чувствуем на себе. И самое главное , наверное, - как это касается каждого из здесь сидящих лично. На мой взгляд, самые драматичные изменения будут происходить именно на этом уровне.

Каменный век закончился не потому, что закончились камни. Нефтяной мир, можно сказать, что уже закончился

И что можно сказать? Очевидно, сегодняшний кризис, кризис на рынке нефти. Анатолий Борисович сказал в отношении прогноза по электричеству, по генерации, по транспорту. Да, это две составляющие, которые потребляют больше всего нашего углеводородного сырья, 18% примерно вся генерация электричества потребляет углеводороды, и 56% это транспорт. И там, и там есть радикальные изменения. Если говорить сегодня не о каком-то далеком будущем, а если говорить о Китае, то в Китае к концу 2016-го года, то есть к 1 января 2017 года он уже точно это сделают. 70 ГВт установленной мощности - это Солнце. Ветер, солнце, биоэнергетика, - всё вместе это ни много ни мало, 230 ГВт установленной мощности. Плюс 330 ГВт установленной мощности гидроэнергетики. Итого: 560 ГВт установленной мощности. Всё это возобновляемые источники энергии. Это, для сравнения, в два с половиной раза больше, чем вся установленная мощность в Российской Федерации.

И самый ближайший прогноз, что Китай теми темпами, которые он сегодня создает альтернативную энергетику, будет потреблять – он один из крупнейших в мире потребителей – примерно на 45% меньше традиционных источников энергии. Это уголь наш, который в том числе мы в большом объеме и разрабатываем, и поставляем, и очень много продолжаем инвестировать в уголь, рассчитанный на китайский рынок. И углеводороды... Можно сказать, что эта эра осталась в прошлом.

Вот сегодня точно можно сказать, что, как говорят, каменный век закончился не потому, что закончились камни. Точно так же и нефтяной мир, можно сказать, что уже закончился.

Будет его остаток, я не знаю, сколько там – десять лет, пока действительно вся инфраструктура электромобилей будет развернута в нужной степени. Но сегодня, очевидно. Когда я первый раз сел в автомобиль Tesla , я понял, что это будущее, к сожалению, настало раньше, чем мы его ожидали. Как всегда. И нужно сказать, что мы сегодня вот в этом будущем находимся уже сейчас, и, господа, welcome to the future, - мы находимся здесь.

Первое последствие четвертой революции - это колоссальный разрыв в доходах между странами-победителями и странами проигравших

Михаил Юрьевич сказал, что колонизация была замещена техническим порабощением. Ничего не изменилось. Мы проиграли конкуренцию, надо честно сказать, и это техническое порабощение. Я бы не так говорил, мы просто оказались в стане стран, которые проигрывают. В стане стран-дауншифтеров. Страны и люди, которые сумели вовремя адаптироваться и проинвестировать в это, они победители сегодня.

Страны, которые не успели адаптироваться, свою собственную экономику и всю социальные систему, все институты, они очень сильно будут проигрывать. И разрыв этот будет, к сожалению, значительно больше, чем в ходе прошлой индустриальной революции. И это нужно себе представлять.

Первое последствие вот этой самой четвертой революции- это колоссальный разрыв в доходах между странами-победителями и странами проигравших. Колоссальный разрыв доходов между людьми, которые сумели адаптироваться к этой ситуации и людьми, которые не сумели адаптироваться к этой ситуации. И большая проблема в серединке: будут востребованы, будет колоссальный спрос на высокой квалификации специалистов, будет сохранен спрос на очень низкую квалификации специалистов, которую в том числе займут вот эти самые мигранты.

И будет трагедия для вот этой серединки, людей, которые не хотят заниматься низко квалифицированным трудом и не готовы заниматься высоко квалифицированным.

Это большая проблема. И об этом надо, конечно, очень серьезно говорить, размышлять и думать, что можно с этим дальше делать. Можно, конечно, изменять все государственные системы. Потому что, если говорить о будущем, то ключевую роль как играло, так и еще более ключевую роль будет играть государство. Нужно изменять государственный институт.

Я не верю в науку, которая не связана с практикой, я не верю в образование, которое не связано ни с практикой, ни с наукой

Ключевая роль во всем этом процессе, не устаю об этом говорить, - в образовании, от детских садов до ВУЗов. Вся модель образования должна быть изменена. Вот здесь говорилось об онлайн-образовании. Я вообще не верю в онлайн-образование прошлого века. Онлайн-образование должно радикально быть изменено. Оно сейчас пока такое же, как и традиционное. То есть мы перевели систему традиционного образования в онлайн. На мой взгляд, и то, и другое, и те, и другие – лузеры.

Онлайн будет использоваться, но содержание образования будет абсолютно другим, и метод образования будут совершенно другим. Нам нужно успеть поменять модель образования. Причем это нужно сделать не когда-то, это нужно делать вчера, ну хотя бы сегодня нужно это начинать делать. Мы пытаемся воспроизводить старую советскую, абсолютно негодную сегодня модель образования. Напихивание детей огромным количество знаний. За это время знания мультиплицированы колоссальным образом. И сотрудники системы образования, учителя, родители и дети - в шоке. О того, что делать, какую из информации попытаться напихать в этого несчастного, какое количество часов его времени занять, и в какой период времени начать его напихивать всем этим барахлом. На мой взгляд, это очень серьезная развилка.

Мы много этим занимаемся, мы создали наш благотворительный фонд в прошлом году «Вклад в будущее». У нас есть на эту тему какие-то свои системные мысли и подходы, которые будем стараться развивать.

Я не верю ни в науку, которая не связана с практикой, я не верю образование, которое не связано, ни с практикой, ни с наукой.

Сегодня это триединство, это то, о чем говорил Михаил Валентинович. Все идет на уровне междисциплинарного… вот эта самая singularity , которая сегодня требует от нас очень серьезных усилий.

Мне кажется, нам нужно на уровне общества сделать серьезные выводы и сделать серьезные прогнозы, где мы окажемся не когда-то, а через десять лет. Век углеводородов закончился. Цена будет 30, 40, 50, 60 долларов, - не важно, сколько. Мы будем очень серьезно отставать, если мы не изменим общественную концепцию нашего подхода к тому, что происходит в мире.

Agile в IT – это ничего, если у тебя нет agile во всей организации

Теперь второе, что касается бизнеса. Я расскажу здесь про себя, наверное, самое лучшее. Мы очень сильно гордились тем, как мы сильно продвинулись за последний год. Мы инвестировали колоссальные деньги, вот наши партнеры могут сказать, что мы крупнейшие в стране айтишниики.

«Сбербанк России» - это 10% российского рынка IT. Вот сегодня сейчас сказал министр о том, что 450 тысяч программистов . Из них 22 тысячи работают у нас, в нашей компании, - то есть почти 5% российского рынка. И мы бежим семимильными шагами. При этом, мы видим, что не успеваем.

И вот когда мы закончили централизацию, мы получили какую-то премию мировую за самый крупный, самый быстрый проект централизации IT-инфраструктуры в мире, и так далее, и так далее. Очень этим гордились. Когда мы соединили все, построили супер data-центр. Мы этим тоже очень сильно гордимся. Вот Михаила Валентиновича тоже зову к нам всё показать, что мы красивое сделали, сколько у нас там громадных машин и так далее, и так далее.

Как только мы это закончили, мы пришли к выводу, что мы абсолютно неконкурентоспособны. Это был ужасный вывод для меня лично, это удар просто. Почему я всё время говорю, что мы не конкуренты с банками. Мы сделали очень хорошую систему банковскую, но обыгрывают нас не банки, - нас обыгрывают вот эти вот ребята (ИТ-компании). И они у нас съедают самый сладкий кусок пирога.

Я вам приведу цифры: мы создали «Сбербанк-Технологии» 6 лет назад. Сегодня в «Сбербанк-Технологии» это 6 с лишним тысяч программистов, это 80% IT, которые нужны для себя сами. Не представляю если бы мы не создали эту компанию, чтобы мы делали. В прошлом году мы сделали 27 тысяч изменений нашей платформы в год. Для сравнения пять лет назад мы делали 600-800 изменений. В этом году мы сделаем 41 тысячу изменений нашей платформы в год. В общем, мы очень гордимся этим. У нас мощности такие, у нас ребята умные и т.д. Если посмотреть на банки – мы в шоколаде, все в порядке. Если посмотреть на вот этих ребят всем: Amazon, Google и т.д. Amazonделает 10 тысяч изменений своей платформы в день. Time to market. И мне очень понравилось то, что сказал Николай Анатольевич в отношении времени.

Если скажите, какая ключевая задача перед Сбербанком в этом году? Я скажу – «Скорость. Скорость, скорость и скорость». Мы опаздываем. Причем скорость везде.

Вопрос во всем. Это процессы, это люди, это все, все, все. 10 тысяч в день и 40 тысяч в год это несопоставимые вещи. Time to market- часы и Time to market– месяцы, которые у нас сегодня - это неконкурентоспособная история.

Поэтому мы для себя принимаем решение о том, что мы уходим в прорыв вообще. Мы меняем целиком всю нашу платформу. Мы покупаем маленький пакет акций в российско-американской компании, которая выиграла тендер. Мы полгода его проводили. Она выиграла тендер у Oracle , IBM и т.д., - у всех. И этот производитель платформы оказалось ровно на порядок выше, чем у этих крупнейших компаний. Это удивительно, 60 программистов ее делают. Это open source платформа со всеми элементами: cloud based, machine learning, deep machine learning и, в конце концов, artificial intelligence. И это все мы будем делать сами, потому что это open source платформа. Это, конечно, колоссальный вызов для нас.

Все это мы построим на Agile . Наши люди все сидят в технологии agile, потому что по-другому такой объем сделать нельзя. Как только мы это сделали, в общем выдохнув, - они поняли, что дальше мы не понимаем. Потому что agile в IT – это ничего, если у тебя нет agile во всей организации. Все процессы должны быть перестроены. Agile, программисты знают, - это технология.. она начиналась в IT, но сегодня везде. Те кто не освоит Agile сегодня в текущих бизнес-процессах, будут лузерами завтра. Мы поняли, что нам нужно поменять все наши процессы. И это вызов.

Как только мы это осознали, появилась третья задача. Это нам себя самим нужно вывернуть наизнанку, потому что мы абсолютно не готовы к тому, что платформа будет гибкая. У нас сегодня платформа огромная и гибридная. Если мы меняем одну часть платформы, то нам нужно два-три месяца тестировать, потому что непонятно где и что вылезет при этом. Это катастрофа, потому что у нас все вместе Microsoft , Oracle и т.д. Когда же она будет маленькая... Точнее, когда она будет совершенно на других принципах, - маленькие команды будут работать. Требуются совершенно другие принципы организации людей, - принципы коллаборативности.

Другая культура работает, горизонтальная культура. А в нашей стране горизонтальная культура не работает нигде. У нас очень сильно развита культура доминирования, подчинения. В новый век с такой культурой не войти. И это колоссальные культурные изменения, которые нам нужно сделать внутри компании, внутри каждого из нас, перейдя на другой уровень общения.

Вот я сюда пришел, увидел руководителя одной из крупнейших аудиторских компаний, - сидит вот на ступеньках, ноги под себя подобрал. Вот примерно то же самое, что мне приходится делать в моей компании. Потому что мне нужно менять все. Мне нужно менять самого себя, если сам себя не поменяю, ничего в компании не изменится. И нужно будет поменять весь топ-менеджмент.

Весь мир становится абсолютно конкурентным. И мы должны быть готовы к колоссальной самотрансформации, все лидеры

Как мы к этому еще пришли? Знаете, я прочитал одну очень интересную статью. Она немножко на грани, так как она была опубликована в известном журнале. Когда был комментарий к покупке компанией Dell компании EMC за безумное количество миллиардов долларов, аналитик написал: «Как мне нравится эта сделка! Суперкорпорация получилась. Там кого-то не хватает. Нужно добавить, извините, Microsoft, Oracle, IBM и еще несколько. И у меня готово название корпорации. Эта корпорация называется FBC ». В конце маленькое примечание. Почему FBC? Потому что называется Fucked By The Cloud. Я вздрогнул и подумал: черт побери, а наше место-то там.

Мы хорошее дополнение для самых крупных корпораций там. И, коллеги, это то, что уже сейчас происходит. За год мир меняется сумасшедшим образом. Если мы говорим о том, что сегодня эти самые формальные лидеры Microsoft , Google и так далее – за ними стоят те ребята, которые их съедают.

Amazon . Сегодня появилась компания Jet.com, которая сказала: «Мы - киллеры Amazon». И они развиваются сумасшедшим образом на совершенно новой бизнес-модели. Сегодня появилась block chain , которая говорит, что Uber , который в два раза дороже нас, – это старая бизнес-модель, которая никуда не полетит. Появилась компания Faraday , которая сказала, что Tesla – это вчерашний день. И это каждый день происходит. И вот эта вот скорость – это то, к чему нам надо привыкать.

Уважение к конкурентам, понимание того, что весь мир становится абсолютно конкурентным. И мы в этой истории должны быть готовы к колоссальной самотрансформации. Все лидеры. Никто не сможет остаться лидером, если не будет готов к колоссальной самотрансформации. И это мой главный посыл.

Теперь по поводу того, что экспорт вооружений у нас растет, экспорт в IT и так далее.

Самый страшный наш экспорт, самый большой наш экспорт, который невозможно восстановить, – мозги. Мы не считаем, сколько мы экспортируем в год. Но это, я боюсь, по объему потерь - это самое большое количество того, чего мы экспортируем. Экспортируем безвозвратно, к сожалению.

И вот это, конечно, ситуация, с которой нужно очень-очень серьезно поработать, очень серьезно подумать. Я думаю, что вот эти вещи, такие как скорость, масштабы...

Потому что ни одного государства, ни одного человека, ни одной компании не останется вне этой технологической революции.

Это нужно осознать. И системные последствия для всех без исключения, кто хочет остаться в тренде, не хочет быть дауншифтером. Можно будет остаться в стране, для этого не надо будет уезжать в Индию. Просто дауншифтером мы будем здесь. Если мы не хотим остаться страной-дауншифтером, нам нужно, конечно, начинать очень быстро бежать в эту сторону. Спасибо большое.

Алексей Комиссаров, директор Фонда развития промышленности:

Спасибо. Вы сказали, что век углеводородов закончился, сказали про Tesla, которая изменила мир автомобилей. Вот, когда на ваш взгляд закончится… Я понимаю, что исходя из вашего выступления и из того, что вы говорили ранее, век традиционных банков тоже уже давно закончился. Но, тем не менее, - когда он закончится окончательно, когда не останется той структуры, которая создавалась веками во всех странах? И когда произойдёт такой вот совсем революционный переворот, который полностью изменит наше представление о банковской сфере. Это 10 лет, 20, 50, 100?

Герман Греф:

Вы знаете, здесь есть две составляющие. Составляющая первая связана с, собственно говоря, технологическим прорывом внутри компании . Сегодня банки, любой современный банк – это IT компания. Тот банк, который сегодня не использует Big Data... У нас все системы риск-менеджмента, все, что связано с анализом customere xperience, весь product management - все построено на Big Data. И это все с такой скоростью происходит. Если я пять лет назад впервые… мне Аркадий Волож объяснял на пальцах что такое data factory и так далее. Спасибо, кстати, что у нас есть такие компетенции, и они научили большое количество наших людей. То сегодня это у нас… Кстати, в прошлом году Big Data уже Gartner не включил в число передовых технологий. В нашей индустрии это невозможно сделать. Просто невозможно. Если вы посмотрите на количество cost of risk в банке, то есть, какое количество активов является плохими в банке... Вот если там больше определенной цифры, то это означает, что компания не пользуется Big Data. Сегодня невозможно конкурировать на рынке и иметь современные системы управления рисками, управления продуктами и т.д. и не использовать технологии.

В этом смысле много, много, много - это колоссальные изменения. Мы создали блок Т, в который объединили три блока. Потому что сегодня мне не нужны люди, которые не понимают, - любой менеджер должен быть айтишником. Вот эту грань между айтишниками и всеми остальными мы срезали. У нас сегодня IT-архитектуру докладывают руководители направлений . В 2014 году мы эту практику ввели, сначала было смешно слушать. А сегодня это все уже свободно абсолютно, они свободно оперируют терминами, совершенно четко понимают всю IT-архитектуру. Без этого современное предприятие работать не может.

В этом смысле внутренняя трансформация в банках идет колоссальным темпом. Я думаю, что за последние три года произошел мощный прорыв. И в России целый ряд банков очень серьезно в эту сторону думает. И есть целый ряд банков, который очень много в это инвестирует. В мире тоже неравномерная ситуация, но, тем не менее, все это происходит.

Есть вторая составляющая – это готовность клиентов. Здесь, я думаю, это будет подольше. Если говорить о североевропейских странах, то уже порядка 90-95 % всех услуг оказывается в диджитал. И у них физическая сеть умирает. Я каждый год жду, что наша физическая сеть наконец-то начнет падать по спросу. Но у нас в позапрошлом году - 18% рост физического трафика был, в прошлом году – опять рост примерно на 5-6% . Не знаю, что будет в этом году. Вот когда начнется спад и произойдет все-таки естественная смена поколения, думаю, - тогда все радикально изменится.

Я думаю, что сами банки будут умирать значительно раньше в их традиционном смысле. То есть ответ на ваш вопрос, я думаю, через пять лет не останется ни одного банка, который бы не сидел на новой полностью digital-платформе. Но, я думаю, еще лет 10 продлится спрос на традиционные банковские услуги и банки будут вынуждены оказывать услуги для двух сегментов.

Еще одна критически важная вещь – транспарентность. Вот, коллеги, из банка видно, что это такое. Мы говорим сейчас слово compliance. У меня это подразделение сегодня находится на фабрике, построенной в Петербурге, оно полностью занята этим направлением. Тысячи людей сидят и смотрят, они обязаны смотреть в соответствии с регулированием за каждой транзакцией. Мир становится абсолютно прозрачным, вся ваша информация абсолютно прозрачна, все ваши транзакции прозрачны. С кэшем я, к сожалению, не такой оптимист. Я думаю, мы в эту сторону идем. Думаю, кэш будет еще атавизмом какое-то количество лет. Его надо делать более дорогим, просто в нормальных государствах это уже делают.

Но самая большая проблема во всех областях, коллеги, это cyber security. Это то, в чем мы колоссальным образом отстаем.

Я прошу прощения, но если сегодня я могу на неформальном аукционе купить содержание гаджета премьер-министра, или твиттера министра телекоммуникаций... Это говорит о том, что в нашей стране не все в порядке с cyber security, что-то тут не то. И нужно понимать, что эта проблема вчерашнего дня. Мы опаздываем колоссальным образом, у нас нет национальной программы cyber security, в отличии от стран, которые уже 15 лет этим занимаются. У нас нет органа одного, который на межрегиональном уровне этим занимается. Правоохранительные органы с этим не могут справиться в одиночку. Нужно объединять всех. И это, коллеги, колоссальнейшая проблема, с который мы сегодня уже сталкиваемся и, я думаю, которую нужно обязательно озвучить как одну из самых ключевых проблем при входе в это самое Будущее невозможно.

В пятницу утром глава «Роснано» участвовал в панельной дискуссии форума под названием «Будущее невозможного». Вместе с ним выступал руководитель «Сбербанка» Герман Греф. Он сделал ряд ярких и неоднозначных заявлений, которые процитировали ведущие российские СМИ

Участники Гайдаровского форума-2016. Фото: Sergei Karpukhin/Reuters

«Каждый пожилой руководитель имеет право что-нибудь сморозить». Анатолий Чубайс на Гайдаровском форуме объяснил свою знаменитую речь на новогоднем корпоративе «Роснано» о том, что у «компании очень много денег». По словам топ-менеджера, произнося эти слова, он следовал заветам своего учителя Виктора Черномырдина.

В пятницу утром глава «Роснано» участвовал в панельной дискуссии форума под названием «Будущее невозможного». Вместе с ним выступал руководитель «Сбербанка» Герман Греф. Он сделал ряд ярких и неоднозначных заявлений, которые процитировали ведущие российские СМИ.

Утренняя дискуссия началась без главы «Сбербанка». Он опоздал и позже объяснил, почему. Одним из первых слово взял Анатолий Чубайс. Руководитель «Роснано» рассуждал об электроэнергетике, как сам напомнил, «близкой для него теме». А потом начал вместе с главой Минкомсвязи Николаем Никифоровым считать, сколько денег России приносит несырьевой экспорт. А именно, оружия, атомной энергетики и IT.

Заодно Анатолий Чубайс похвалил «Сбербанк», как очень прогрессивный банк. И вскоре началось выступление Грефа. Он начал с того, что день у него сегодня не задался. Пунктуальный банкир был уверен, что дискуссия начнется на полчаса позже, поэтому опоздал, и настроение подпортилось. А еще он выслушал выступление Чубайса и Михаила Ковальчука — директора Курчатовского института и брата известного бизнесмена.

Именно тогда Герман Греф произносит несколько тезисов, которые стали главными заголовками российских СМИ пятницы. Век углеводородов закончился. Россия в стане стран-дауншифтеров. Журналисты так и цитировали: Греф назвал Россию дауншифтером. Банкир пояснил — он имеет в виду техническое отставание страны, которая из участника процессов превращается в наблюдателя.

президент Сбербанка «Нефтяной век уже закончился. Господа, welcome to the future. Мы проиграли конкуренцию, надо честно сказать, и это технологическое порабощение, мы просто оказались в стане стран, которые проигрывают, в стане стран-дауншифтеров. Что с этим можно дальше делать, нужно, конечно, изменять все государственные системы. Нужно изменять государственные институты».

Кстати, именно на Twitter Чубайса ссылались СМИ, когда цитировали Грефа. Глава «Роснано» тоже его процитировал, приведя неоднозначную фразу: «Нужно менять все государственные институты». Смелое заявление, отозвались соцсети. Точная цитата Грефа все-таки другая — «изменять институты». А сам банкир уже днем объяснил журналистам, что имел в виду просто «смену качества госинститутов». Смысл стал понятен, но яркости поубавилось.

Термин «дауншифтинг», который использовал Герман Греф, в первую очередь, означает жизнь с отказом от традиционных ценностей. Таких, как карьера и материальные блага.

В России же часто понимают дауншифтинг как многолетний отдых на иностранном курорте на вырученные от сдачи в аренду столичной квартиры деньги. И в таком смысле этот термин воспринимается обществом скорее положительно.

Вероятно, Герман Греф имел в виду деградацию личности, которая может наступить при таком образе жизни. Судя по речи банкира, синоним слова «дауншифтер» — лузер.