Александр рогов: «план выхода страны из кризиса есть! Урок по географии "россия в современной мировой экономике".

Реализует ли правительство меры по спасению экономики?

Одна из крупнейших парламентских партий предлагает свои меры для выхода страны из кризиса. На Орловском экономическом форуме лидер КПРФ Геннадий Зюганов предложил десять конкретных мер, выполнение которых, по мнению коммунистов, сможет обеспечить экономический рост в России.

На первое место Зюганов поставил пункт о восстановлении экономического суверенитета страны. По его словам, необходимо установить госконтроль над Центробанком. Неподконтрольность в целом банковской системы привела к выводу из страны за последние 14 лет 789 млрд. долларов и 39 трлн. рублей. Необходимо также выйти из ВТО.

Вся выручка от продажи углеводородов должна поступать в казну. Это, по подсчетам коммунистов, позволит увеличить доходы бюджета с 13 до 20 трлн. рублей. Нужно провести новую индустриализацию на основе мощного госсектора. По инициативе КПРФ уже приняты законы «О промышленной политике» и «О стратегическом планировании». Осталось только реализовать их.

Третий пункт программы - развитие высоких технологий и переход к доступному образованию. Четвертый - субсидирование сельского хозяйства. По оценке КПРФ, продовольственную безопасность можно обеспечить за два-три года. Пятый пункт - поддержка «народных» предприятий.

Среди остальных мер коммунисты предлагают зафиксировать цены на жизненно важные товары, предоставить дешевые кредиты производителям, повысить прожиточный минимум, ввести госмонополию на производство табака и алкоголя, сохранить традиционные ценности.

Также в программе значится изменение налоговой политики. КПРФ предлагает отменить налог на добавленную стоимость. Как сказано в предложениях коммунистов, НДС отсутствует во многих странах, а у нас он приводит к удорожанию российских товаров на 10−18%. Конечно, среди необходимых мер и ввод прогрессивной шкалы на доходы физических лиц.

Стоит отметить, что многие предложения появились на Орловском форуме не впервые. О них коммунисты говорят уже давно. И не только они. Академические круги предлагают во многом схожие рецепты спасения отечественной экономики. В частности, эксперты Московского экономического форума.

Главный вопрос - прислушаются ли к предложениям КПРФ в правительстве.

Увы, даже член Президиума ЦК КПРФ депутат Госдумы Валерий Рашкин не настроен оптимистично:

Я выступал на Орловском форуме и сказал, что предложим нашу программу президенту и действующему либеральному правительству. Но я сказал тогда, что у кабинета министров совершенно другая программа, наши рекомендации выполнять не будут. Потому что нужна политическая воля, жесткое изменение курса от либерализма к реализму. Поэтому логично встает вопрос об отставке правительства и формировании нового. Компетентные кадры у нас есть.

«СП»: - Какие-то из предложенных мер всё-таки могут реализоваться на практике?

Мы подготовили и внесли законопроекты, которые должны помочь реализовать нашу программу. Свои предложения мы рассылаем депутатам региональных заксобраний, просим их рассмотреть программу. Если предложения не подкрепить федеральными и региональными законами, то они повиснут в воздухе.

Я думаю, что в регионах, где разумные, стоящие на земле губернаторы и депутаты, наша программа начнет реализовываться.

Если бы власть хотела выполнить разумные предложения КПРФ, то могла это сделать еще 15 лет назад, - говорит директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий. - Сейчас это становится просто частью предвыборной кампании партии. Примерно этот же набор мер КПРФ предлагает неуклонно последние 20 лет. Конечно, эти предложения могли бы принести пользу стране и изменить ситуацию к лучшему. Но беда в том, что от упорных предложений КПРФ ничего не меняется, никто не рассматривает предлагаемые механизмы.

Более того, если бы в стране была реальная возможность создания левого прогрессивного правительства, то нынешним набором мер дело бы не ограничилось. Они должны быть вписаны в концепцию, стратегию социально-экономического развития. Среди прочих мер была бы необходима национализация. Но национализация не может заменить индустриальной политики. Необходимо продумывать целостную экономическую стратегию. Одновременно надо думать, как брать власть, какие силы способны сделать это.

Пока же КПРФ дает обществу свои предложения. На мой взгляд, очень позитивные. Но это всего лишь предложения.

«СП»: - Кризис заставит власть прислушаться к ним?

Вряд ли. Страну ожидает полный крах. Но, видимо, иначе государство трансформироваться не может. Что касается позиции правительства, оно не собирается менять свой курс. Зачем ему это? Да, у страны есть проблемы. Но какое отношение они имеют к правительству? У министров всё хорошо.

«СП»: - То есть, без смены правительства проблемы не решить?

Смена кабинета министров тоже ничего не даст. В нынешнем контексте я вижу, что если нынешнее правительство отправить в отставку, то новый кабинет министров будет еще хуже. Мы о нынешнем правительстве будем думать, как о светочах мысли и прогрессивных идей. Если назначат новое правительство, то мы увидим, что «дна» нет. Соберут людей, которые в десятки раз будут хуже, то есть найдут еще более убежденных либералов.

«СП»: - Почему же не могут назначить компетентных? Вроде наша страна богата талантами.

Если нет четкой стратегии, то и назначение компетентных людей ничего не даст. Нужна именно смена стратегии, а не только правительства. Естественно, правящий класс на такие меры не согласен и не предпримет никаких действий, пока не потерпит крах в полной мере. Когда всё рухнет, встанут совершенно другие вопросы. Но добровольно никто сам себя ликвидировать не будет.

Я думаю, что нынешним правительством предложения КПРФ восприняты не будут, - говорит ведущий научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН Руслан Дзарасов. - Меры КПРФ идут вразрез с неолиберальным курсом кабинета, который желает бремя кризиса переложить на плечи граждан. Ожидая, что мировая конъюнктура изменится, цены на нефть вырастут, и проблемы рассосутся сами собой.

Но меры КПРФ рассчитаны на изменение неолиберального курса. Часть этих мер предполагает перераспределение национального дохода в пользу наемных работников. Это совсем не тот путь, которым, к сожалению, идет правительство. Поэтому я думаю, что предложения КПФР встретят враждебное отношение.

«СП»: - Но полного развала экономики тоже никто не хочет.

По ряду косвенных признаков можно судить, что идет борьба по поводу экономической политики. Какие-то силы есть в около правительственных сферах, которые выступают за изменение курса. И эти силы усиливаются из-за кризиса. Но дело осложняется тем, что за нынешним неолиберальным курсом стоят социальные интересы крупного капитала, который жирует на вывозе из страны энергоресурсов. Он использует свое влияние, чтобы нынешняя экономическая политика продолжалась. Чем кончится эта борьба - мы предсказать не можем. Но стоит надеяться, что кризис усилит позиции тех, кто выступает за изменение курса.

Мир вступил в период сильнейшей геополитической турбулентности. Над планетой нависла угроза небывалого цивилизационного противостояния. От мировых лидеров зависит, какой будет история человечества в ближайшие годы – омраченной войнами или все-таки тяга к мирному развитию окажется сильнее. При этом немногие страны мира могут предложить свой вариант выхода из кризиса. Одна из них Казахстан, претендующий стать непостоянным членом Совета безопасности ООН на 2017-2018 гг. еще и для того, чтобы легче было реализовать выработанные предложения. Внешнеполитические инициативы Казахстана в условиях глобальных перемен обсудили участники экспертного круглого стола, состоявшегося накануне на историческом факультете МГУ им.М.В. Ломоносова.

Эксперты признали, что Казахстан занимает традиционно активную позицию в международной повестке. «Страна – инициатор и организатор многих важных международных форматов: от ШОС до ОБСЕ, от СВМДА до ОИК, в ходе которых президент Нурсултан Назарбаев выступил с рядом инициатив по решению региональных кризисов. Он также является автором создания Ассамблеи народа Казахстана и Съезда лидеров мировых и традиционных религий», – напомнил руководитель службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества Александр Собянин. И последнее выступление Назарбаева на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, как отметил эксперт, «вызвало определенный отклик в СМИ и в политических кругах».

Напомним, что Назарбаев использовал трибуну ООН для продвижения новых концептов устойчивого мирового развития. Он призвал объединить усилия стран-членов ООН для решения ряда общепланетарных проблем – от разработки наднациональной мировой валюты, отвечающей задачам глобального устойчивого развития, до принятия декларации о создании мира, свободного от ядерного оружия. Более того, Елбасы предложил перевести штаб-квартиру ООН в Азию и преобразовать Экономический и Социальный совет ООН в Глобальный совет развития, куда кроме государств – членов ООН могли бы входить представители и международных финансовых организаций. А также его предложение о ежегодном перечислении каждым государством одного процента от оборонного бюджета в Специальный фонд ООН на Цели устойчивого развития. Есть все основания полагать, что у этих инициатив большое будущее.

Собравшиеся в МГУ эксперты отметили, что, несмотря на то, что не все предложенные инициативы Казахстана удалось реализовать. В этом есть как субъективные, так и объективные причины. Тем не менее, по словам Собянина, «Казахстан обречен по фундаментальным причинам играть более важную роль, чем он играл в советское время или даже сейчас, когда мы привыкли в нем видеть более динамичного в экономическом смысле второго такого же верного союзника одного из двух главных евразийских союзников». Он считает наиболее значимой инициативу Назарбаева об евразийстве, которую удалось реализовать – в 2015 году стартовал проект по созданию Евразийского экономического союза. А вот реализация идеи Большой Евразии, с которой президент Назарбаев выступил на упомянутой сессии Генассамблеи ООН, вызывает у экспертов сомнения.

Впрочем, как считает директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев, Казахстан может сыграть роль некоего «стабилизатора» в отношениях между Россией и Западом, какими были в период холодной войты Франция и ФРГ. «Действия Франции и ФРГ называли «разрядкой» в отношениях великих держав. Вот в этой логике мне бы хотелось рассматривать инициативы Казахстана. Не просто, как самостоятельные инициативы, а как тот рычаг, который может с позиции третьего угла треугольника повлиять на ситуацию», – сказал Журавлев. При этом эксперт отметил, что даже если все инициативы не всегда доходят до конца, то они «создают кредитную историю». По его мнению, важно то, что Казахстан и лично Назарбаев обладают авторитетом. «Даже, несмотря на то, что Казахстан – это не самая мощная экономки, не самая мощная армия, его авторитет велик. Возможно, несравнимо больше, чем та экономическая мощь, которой обладает иное государство», – отметил Журавлев.

Эксперт по Центральной Азии, политолог Аркадий Дубнов поддержал коллегу, сказав, что Казахстан, «учитывая всего лишь 25-летнюю историю независимой государственности (16 декабря отметим эту дату) вполне состоявшееся государство, более того, в его отношении вполне применимо более лестное определение – региональная держава». «И, конечно же, личность президента Нурсултана Назарбаева, бессменного лидера, утвердившего широко в мире свой авторитет, что сделало хорошо узнаваемой и его страну», – подчеркнул Дубнов. Вместе с тем, он считает, что все имиджевые проекты сегодня отходят на задний план, уступая главному – борьбе с терроризмом и исламским экстримом.

«Именно здесь Назарбаев может и должен продемонстрировать все свои ресурсы и амбиции регионального лидера одного из самых опасных районов мира. И здесь не помогут ссылки на значение центра мировых религий, которым хочет выглядеть Астана, – сегодня это не более, чем риторические упражнения. Кажется, действительно пора создавать форум исламских авторитетов, которые бы могли говорить от имени мировой исламской уммы, чтобы назвать вещи своими именами: ИГИЛ – это жуткое извращение ислама, а лидеры ИГИЛ (организация запрещенная в РФ и ряде других стран) должны быть прокляты от имени этого мирового исламского форума», – считает эксперт. По словам Дубнова, возможно, эта задача выглядит наивной, но только Назарбаеву она может оказаться по плечу, «если он стремится остаться в современной истории миротворцем».

«Есть еще одна роль Казахстана и его лидера, которая крайне востребована может быть уже сегодня – это консолидация усилий стран Центральной Азии по противостоянию угрозам из Афганистана, что становится крайне актуальным в самое ближайшее время. Я вижу такую необходимость тем больше, чем более явно наблюдается тенденция отторжения некоторыми странами региона предложений о такой помощи со стороны России… из-за опасений, связанных с утратой части суверенитета в результате усиления российского военного присутствия в регионе. Такая работа требует тонкой дипломатической настройки», – подчеркнул Дубнов.

Станислав Притчин, научный сотрудник Института востоковедения РАН, оценивая эффективность дипломатии Казахстана, отметил ее достаточно высокий уровень. «Те задачи, которые ставит перед МИДом президент Нурсултан Назарбаев, как правило, реализуются. Так было с председательством республики в ОБСЕ в 2010 году и проведением первого за многие годы саммита этой организации. Другой вопрос связан с Сирией. Казахстан на всех уровнях признается ближайшим российским союзником и стратегическим партнером России на международной арене. Также как и Москва, Астана признает ИГИЛ вызовом для Казахстана даже в силу того, что многие казахстанцы отправляются сражаться на стороне исламистов. В такой ситуации не совсем понятна позиция Астаны, которая до сих пор официально не поддержала операцию в Сирии, которая, во-первых, направлена против общей для всех угрозы, а во-вторых, проходит строго в рамках юридических норм и не противоречит международному праву», – сказал Притчин.

Тему ИГИЛ продолжил заведующий отделом Центральной Азии Института стран СНГ Андрей Грозин, который отметил, что все называемые цифры, граждан уехавших на войну в Сирию или Ирак из стран ЦА относительны. Они не представляют опасности для региона и даже при той ограниченности ресурса у всех стран ЦА, собственного потенциала спецслужб, чтобы нейтрализовать эти вызовы хватит вполне. По мнению Грозина, для Казахстана одним из вызовов могут стать экономические потрясения, которые создают очень серьезный элемент риска для внутренней социальной стабильности, для сохранения единства элиты и единства общества. По его словам, именно ухудшение экономического положения, на которое влияние руководства Казахстана ограничено, и есть главный вызов. «Это не ИГИЛ, а мировая конъектура на сырьевых рынках создает ситуацию, при которой Астане придется решать в оперативном порядке сложные задачи и реагировать на большие риски», – сказал Грозин.

Экономические риски оценила главный научный сотрудник Центра постсоветских исследований Института экономики РАН Аза Мигранян, которая напомнила, что Нурсултан Назарбаев открыто предупредил общество о надвигающемся экономическом кризисе. В Астане предприняли меры для смягчения последствий. По ее словам, Казахстан отличается от всех постсоветских стран комплексностью стратегий и целей движения в экономике. В республике реализуется две программы «Нурлы жол» (Светлый путь) и План нации «Пять институциональных реформ». По ее мнению, равномерно позиционируя и выравнивая отношения в экономической сфере со многими партнерами, у Казахстана не изменилось качество экономики, ее структура, и ее конкурентоспособность будет базироваться на экспорте энергоресурсов. Казахстан обречен существовать в тех условиях, и участвовать в той борьбе, которые существуют сегодня. Поэтому Казахстану придется активизировать свои политические инициативы. Долго оставаться нейтральным по многим вопросам геополитики Астане не удастся. Вопросы многовекторности Казахстана можно использовать через партнерство в ЕАЭС, как тот экономический мостик, где можно было бы смягчать падения и увеличивать достижения, подчеркнула Мигранян.

"Второй волны банковского кризиса мы не опасаемся - в отличие от второй волны, связанной с оттоком умов из России", - заявил журналистам вице-президент Российской академии наук Александр Некипелов.

Речь шла о том, какие "подводные камни" ждут Россию на пути к технологической модернизации. Один из них - кадры, которым будет по силам совершить технологический прорыв. Как известно, сообщество российских экономистов, работающих в институтах Российской академии наук, вузах и аналитических центрах, создали в этом году Новую экономическую ассоциацию (НЭА). И теперь готовятся провести Первый российский экономический конгресс. Он состоится с 7 по 12 декабря 2009 года в МГУ имени М.В. Ломоносова.

"Для участия в первом экономическом конгрессе уже зарегистрировалось почти 1300 представителей. В том числе они готовы представить 1025 докладов. В программе конгресса - 24 "круглых стола", более 60 секций по актуальным проблемам российской экономики, 15 тематических конференций, включая специальную - "Мировой экономический кризис". На ней презентуют 13 проектов. И каждый коллектив выскажет в них свое представление о сути кризиса и выходе из него России. Ученые уверены, что, объединившись, экономисты помогут власти принимать научно обоснованные решения.

"После конца социализма одни наши экономисты слепо ударились в западные теории, другие, наоборот, в самобытность и свою собственную дорогу, - обрисовал ситуацию директор Института экономики РАН Руслан Гринберг. - Появились экономические колдуны, запугивающие всяческими экономическими катастрофами". Ученый считает, что от деятельности множества мелких сепаратных экономических школ и направлений, зачастую бросающихся в крайности и нелепости, страдала наука, а потом - в первую очередь качество экономических экспертиз. Конгресс, по его словам, поможет восстановить "статус экономического мышления", рационализировать поиски ответов на злободневные вопросы.

Это своего рода инвентаризация идей, которые накопились в многочисленных аналитических центрах, что также позволит, по мнению организаторов, изменить процесс подготовки экономистов в стране. Как сказал Руслан Гринберг, разные экономические вузы сегодня буквально штампуют дипломы экономистов.

Еще один совет российским экономическим властям дал директор Центрального экономико-математического института Валерий Макаров. В России, по его мнению, надо создавать проектную экономику, когда государство будет заботиться не столько о госкомпаниях и малом бизнесе, сколько о комплексных мегапроектах, которые могут спасти страну от кризиса.

Представляете, в прошлом году экономика страны упала почти на 4 процента, в этом году ещё гадают, на сколько мы уйдём в минус. Предприниматели не могут получить кредиты либо получают их в банках под бешеные проценты – а правительство продолжает вырабатывать некие «планы развития»!...

При этом средства массовой информации взахлёб вещают о кризисе на Украине, в Казахстане или Венесуэле. И молчат про нашу собственную страну – Россию. А что же тогда у нас?

Наши 10 тезисов!

Тема моего выступления родилась после того, как Председатель областного Собрания депутатов, выступая на радио «Эхо Москвы», очевидно, пытаясь как-то выгородить своего однопартийца Медведева, заявил гражданам, что мол, «…критиковать легко. А что вы можете предложить?»

Поэтому сегодня я вынужден товарищу Котову, всем депутатам и жителям Псковской области ещё раз напомнить – в КПРФ план вывода страны из кризиса есть! Он сформулирован Геннадием Андреевичем Зюгановым на Международном экономическом форуме в городе Орле и состоит из десяти тезисов.

Первое

Необходимо восстановить экономический суверенитет и реальную независимость страны. Для этого, прежде всего, необходим должный государственный контроль над банковской системой и валютными операциями. Только по данным официальной статистики, за последние 14 лет из России легально вывезено 789 миллиардов долларов, или 39 триллионов рублей! Добавьте к этому различные «серые» схемы и оффшоры. Весь этот дикий отток капитала пора прекратить!

Необходимо ставить вопрос о выходе из ВТО. За три года в составе этой организации прямые потери бюджета страны составили 800 миллиардов рублей, косвенные оцениваются в 4 триллиона рублей!

Центральный банк должен служить интересам России, делу развития нашей экономики, промышленности и сельского хозяйства. Крайне важно вывести его из-под влияния федеральной резервной системы США и прямо подчинить российским властям.

Второе

Минерально-сырьевая база России обязана служить народу. Выручку от экспорта сырья необходимо направлять в государственную казну, а не кучке олигархов. В КПРФ уверены, что свыше 90 процентов граждан поддержат на референдуме решение о национализации минерально-сырьевой отрасли. Только это позволит сразу же поднять доходы бюджета с 13 до 20 триллионов рублей!

Выход из кризиса диктует необходимость перевода экономики на плановые начала с использованием государственного и муниципального заказа.

Пора открыть дорогу к новой индустриализации, к четвёртой промышленной революции. В современной Германии доля обрабатывающей промышленности в ВВП страны - 83%, а в России - около 14 %. Разве это нормально?

Третье

Экономика должна стать наукоёмкой, развиваться на основе новейших достижений. Пора остановить губительные реформы в сфере науки. Нам предстоит на порядок увеличить финансирование отечественной науки, довести удельный вес организаций, осуществляющих инновационные разработки, с нынешних 10 % до 40%. Именно так обстоят дела в развитых странах.

В КПРФ не могут согласиться тем, что на образование и науку выделяется всего по 3 % ВВП. Причём даже эти жалкие средства тратятся на редкость бездарно. Ливановские «ЕГЭ идиотизация» и погромы в Российской Академии наук ведут страну в тупик. «Вход в школу через кассу», - эта горькая шутка всё чаще появляется на устах родителей…

В Государственной Думе представлен проект нового закона «Образование для всех». Его нужно немедленно принимать!

Четвёртое

Срочных мер по спасению требует сельское хозяйство. Продовольственную безопасность страны можно обеспечить за два-три года. На поддержку агропромышленного комплекса необходимо выделять не менее 10 процентов федерального и областного бюджетов, а не 1 процент, как это происходит сейчас.

Кроме того, комплекс мер должен предусмотреть ликвидацию паучьей сети перекупщиков, не позволяющих крестьянам попадать на рынки со своей продукцией. В этом плане необходимо всемерно поддержать в Псковской области потребкооперацию, помогать не различным «Пчёлкам» и прочим гипермаркетам, а именно той организации, которая сохранена в нашей области. И уж тем более недопустимо в годы кризиса лишать льгот наших сельхозпроизводителей, как это делает администрация Псковской области!

Пятое

Необходимо всемерно поддерживать народные предприятия, ярко демонстрирующие свою эффективность. Такие народные предприятия есть в Подмосковье, в Марий Эл, в Приангарье, в Свердловской области. У нас тоже есть первые шаги в этом направлении, хорошо, что в Псковской области появилось движение «Своё».

Но есть опасность, что вместо реальной возможности поддержать местного псковского товаропроизводителя это станет очередным предвыборным проектом областных властей.

Шестое.

Наступило время мобилизовать кредитные ресурсы для возрождения России. Хватит кормить Канзас и Техас, вкладывая деньги в американские ценные бумаги!

Седьмое

Необходим государственный контроль над ценами на товары первой необходимости. Только госмонополия на производство и реализацию спиртосодержащей продукции даст в бюджет страны более 3 триллионов рублей.

В Псковской области есть такой опыт. Только деньги должны идти не в карманы водочных королей, которые потом будут скрываться от следствия в Израиле, а реально в областной бюджет!

Восьмое

Необходимо изменить налоговую систему, вернуть прогрессивную шкалу подоходного налога. Основная налоговая нагрузка должна быть на сверхбогатых. И незачем будет придумывать такие поборы, как закон о капитальном ремонте или система «Платон» на грузовые машины.

Забота о людях!

И тогда заработает 9 принцип из программы КПРФ: «Забота о стране – это забота о людях» . Когда 10 процентов населения завладели 90 процентами национальных богатств, не стоит удивляться диким масштабам бедности. Пора превратить Россию в социальное государство, как это записано в нашей Конституции. И тогда не появятся подобные инициативы, как в Псковской области, когда власть «монетизирует» льготы ветеранам.

А полную версию статьи «Десять тезисов Зюганова по выводу страны из кризиса» я сегодня передаю Председателю Собрания депутатов. Каждый может прочитать нашу Программу действий на федеральном и областном сайтах КПРФ.

«Мы правы! Мы сможем!», - такие слова должны стать главным девизом всех национально - ориентированных сил России!

Михаил Дмитриев

Сырьевая модель роста больше не работает. Если страна хочет развиваться, необходимо строить новые дома и дороги, а инвестировать в инфраструктуру будут сами потребители

Потребляем больше, чем производим

Возобновление устойчивого экономического роста и предотвращение риска сползания в долгосрочную депрессию — это сейчас главный вопрос для экономики. Предыдущий этап был основан на опережающем росте потребления, а не инвестиций, но в нынешних условиях старая модель работать уже не может.

Прежняя модель была основана на беспрецедентном повышении цен на российский сырьевой экспорт. Потребление в стране долгое время устойчиво росло быстрее, чем ВВП. Такое возможно, когда валовый национальный доход (ВНД) — показатель, который отражает не только внутренне производство, но и результаты внешнеэкономической деятельности страны, — растет быстрее, чем ВВП. В нулевые годы ВНД рос быстрее именно потому, что очень быстро росло долларовое выражение экспорта, несмотря на медленный рост его физических объемов. А это значит, что происходило удорожание рубля по отношению к другим валютам и рост покупательной способности населения, выраженный в импортных товарах. В результате можно было не увеличивать производство: добыча нефти за эти десять лет выросла всего в полтора раза, а долларовая выручка от продажи нефти увеличилась примерно в десять раз с самого пикового падения в 1998 году, когда цены опускались до $4 за баррель.

Все это не требовало особенных инвестиций. Добычу нефти и газа не надо было усиленно наращивать — в основном эксплуатировались уже освоенные месторождения. Самые большие деньги тратились на строительство нефте- и газопроводов, да и это на фоне общих масштабов российской экономики было копейками: менее 1% ВВП в год. Поэтому основной прирост импорта шел не столько на закупки оборудования, сколько на закупки потребительских товаров. И масштабы этого роста импортного потребления были настолько велики, что долгие годы заработные платы росли двузначными числами, намного опережая ВВП, а доходы населения в реальном выражении выросли в три раза, хотя ВВП едва-едва удвоился.

$50 за баррель

Сейчас, после двух последних кризисов, которые привели к завершению мирового энергетического суперцикла, надежды на повторение такого роста уже нет. Потому что главный источник валюты для России — это нефть, которая дает почти половину всей экспортной выручки, а она имеет четкий потолок максимальной цены.

Связано это с добычей сланцевой нефти, для которой не нужны большие длительные инвестиции. В традиционных месторождениях старой эпохи 90% всех затрат на добычу нефти было связано с капитальными расходами: нужны были первоначальные стартовые вложения, чтобы пробурить большое количество глубоких скважин, протянуть трубопроводы, создать очень дорогую инфраструктуру для освоения нефтяных полей. А дальше можно просто качать нефть из этих скважин.

С добычей сланцевой нефти ситуация другая. Капитальные затраты на запуск месторождения составляют около 40% от затрат жизненного цикла, а 60% — это операционные затраты, но они настолько высоки, что сланцевая нефть рентабельна только при ценах на нефть выше $50 за баррель. Сейчас, когда цены на нефть упали, добыча сланцевой нефти моментально свернулась. Но как только цены на нефть снова поднимутся выше $50 за баррель, добыча на сланцевых месторождениях опять станет рентабельна, и тут же начинается очередной всплеск добычи. Большинство мировых аналитиков сейчас согласны, что при такой новой компоненте предложения нефти цена на нее не может устойчиво пробивать потолок $90 за баррель. Сланцевая нефть будет постоянно сбивать цену на мировом рынке. Поэтому никаких шансов дождаться момента, когда цена на нефть опять подскочит почти до $150, как это было в 2008 году, у России нет. А это значит, что валовый национальный доход, который кормил российского потребителя последние 15 лет, будет расти практически тем же темпом, что и российский ВВП: если не поменяются принципы функционирования российской экономики, это всего лишь 2% в год.

Мы вступаем в период долгосрочного стагнационного депрессивного роста, который, если все оставить как есть, при всех самых благоприятных изменениях на сырьевых рынках приведет к дальнейшему отставанию России от средних темпов роста не только мировой экономики, но и даже развитых стран мира.

Инвестиции в мегаполисы

Нет сомнений, что экспорт газа, нефти, угля, металла все равно будет основным источником поступления валюты в страну. Но из двигателя роста он превращается всего лишь в способ поддерживать в устойчивом состоянии платежный баланс страны. Для нового роста нужен новый источник. Необходимо переключение на инвестиционную модель: когда экономический рост может ускориться, но не за счет более быстрого роста потребления по отношению к ВВП, а, наоборот, более медленного. На первом этапе выхода из долгосрочной депрессии двигателями роста могут стать только инвестиции. Предпосылки для этого уже возникают: за последние два года доля прибыли в ВВП выросла на 4% за счет снижения доли заработной платы. Но на фоне рецессии бизнес не спешит инвестировать полученную прибыль, а придерживает ее до лучших времен.

Очень важно, чтобы для вложения денег стали привлекательными те сектора, которые действительно могут в этих условиях развиваться. Вкладывать деньги сейчас в добычу нефти и газа на новых месторождениях бессмысленно. Себестоимость совокупной добычи нефти на них сейчас выше, чем потенциальная цена на этом рынке, поэтому осваивать тундру, как мы это делали на протяжении нулевых годов ради увеличения добычи экспорта сырья, совершенно бесполезно. Это не ускорит темпов экономического роста.

Но подобно тому, как сырьевая экономика территориально привязана к месторождениям сырья, несырьевая экономика тоже имеет вполне конкретную географическую привязку. «Месторождения» несырьевой экономики расположены в зонах с высокой концентрацией населения и предприятий. По оценкам McKinsey, две третьих всего мирового прироста ВВП в период до 2030 года будет сосредоточено всего лишь в 600 крупнейших городах мира и прилегающих к ним агломерациях, которые по площади составляют территорию меньше современного Судана. А треть ВВП — это вся остальная поверхность Земли. Из числа крупных мировых агломераций порядка 12-15 находятся в России. Именно они и могут стать зонами опережающего роста несырьевых отраслей с высокой производительностью. И если мы говорим о несырьевой экономике, то именно там будет возникать основной дополнительный прирост добавленной стоимости. Но для этого нам нужна комбинация экономических мер, сочетающих стимулирование спроса (более или менее в русле кейнсианских традиций) и стимулирование предложения (прежде всего создание благоприятных условий для бизнеса и инвестиций).

Смысл кейнсианских мер — это создание денежных и инвестиционных стимулов для потребителей, наделение их большими ресурсами, с помощью которых они могут создать цепочку мультипликативного спроса на товары и услуги, и тем самым стимулировать выход из кризиса. Одним из традиционных, всем нам известных воплощений такого кейнсианского подхода была рузвельтовская программа строительства дорог и привлечение безработных на реализацию больших инфраструктурных проектов: электроэнергетика, дороги, орошение и многое другое. В конечном счете все это было направлено на стимулирование спроса и использование эффекта мультипликатора спроса.

Дороги и жилье

По количеству автомобилей на сто человек населения Московская область сопоставима с большинством крупнейших агломераций Европы и превосходит пригороды Лондона, Парижа, Хельсинки, но плотность дорог в четыре раза меньше, чем в среднем по Европе. На всех этих автомобилях в Подмосковье по большому счету некуда ездить. Даже в электричках время в пути до недавнего времени было в два раза дольше, чем в среднем в европейских агломерациях. В этих условиях бизнесы просто не могут эффективно работать. Рынки сужаются, потому что увеличивается расстояние, осложняется сбыт и взаимодействие, все эффекты масштаба сжимаются.

Значит, большая часть несырьевых секторов может обеспечивать гораздо меньший прирост на рубль инвестиций, если мы не решим эту проблему отсталой инфраструктуры в центрах несырьевого роста. Дополнительные вложения в инфраструктуру, которые нужны, чтобы эту проблему решить, сейчас мы оцениваем примерно в 1-1,5% ВВП в год на протяжении ближайших десяти лет. Это немногим больше, чем на предыдущем этапе роста тратилось на нефте- и газопроводы. Теперь инвестиции должны уйти в агломерации и расширение зоны их влияния.

Эффективный рынок труда в наших агломерациях не может возникнуть также при нынешнем уровне обеспеченности жильем. С точки зрения достигнутого уровня доходов и потребления обеспеченность жильем в России должна быть на уровне 28-30 кв. м на человека. В Москве сейчас — 20 кв. м. Этот показатель практически не рос в течение последних 20 лет. Сейчас в Китае уже больше 20 городов, в которых обеспеченность жильем превышает 35 кв. м на человека. Большинство агломераций в России недоразвиты, в результате они не могут привлечь больше людей для работы на высокооплачиваемых производительных предприятиях, потому что этим людям просто негде жить.

Жилье стоит запредельно дорого из-за дефицита предложений жилья и барьеров на рынке, которые завышают цену. И поэтому решать надо одновременно и проблему инфраструктуры, и снимать барьеры на рынке жилья. Необходимо создание новых механизмов финансирования социального арендного жилья для людей, приезжающих на работу в эти зоны ускоренного высокопроизводительного развития. Мы вкладываем в инфраструктуру и жилье, а они создают спрос на стройматериалы, оборудование и другие товары, которые не импортируются, а производятся внутри страны.

Далее возникает уже другой, некейнсианский мультипликатор — агломерационные эффекты, которые действуют не со стороны спроса, а со стороны предложения. Новая инфраструктура и жилье создают условия для роста производительности несырьевых бизнесов в агломерациях, а также способствуют притоку капитала и рабочей силы в те места, где их можно использовать наиболее производительно. Это, собственно, и дает толчок росту несырьевой экономики в агломерациях.

Где деньги?

Принципиально важно создание нормальной регуляторной среды, не должно быть избыточных барьеров, должны быть защищены права собственности, должна быть эффективная финансовая инфраструктура, которая открывает доступ к капиталу для осуществления инвестиций. Многое из того, чего сейчас остро не хватает. Снос торговых павильонов у метро — это пример того, когда московские власти в разгар кризиса, фактически ничего не предлагая взамен, по сути, убивают очаги экономической активности.

Еще один элемент экономики предложения тесно переплетен с кейнсианством. Дополнительная инфраструктура может быть создана за частные деньги. Чтобы это произошло, должен возникнуть рынок долгосрочных инфраструктурных инвестиций, размеры которого не такие уж и большие. Это всего лишь 1,5-2% ВВП в год. У нас колебание нормы накопления достигает 5% ВВП в год. То есть это макроэкономически незначительная величина.​

Частный инвестор пойдет в инфраструктуру, вложит свои деньги и существенно ускорит развитие всей несырьевой экономики. Но это произойдет при одном условии: этот рынок должен выйти из нынешнего состояния отсутствия стандартов и понятных для всех правил игры.

Позитивные примеры уже есть. Десять лет назад менее 5% покупок жилья делалось с помощью ипотечных кредитов. После реализации приоритетного национального проекта «Жилье» появилась возможность штамповки ипотечных сделок на конвейере по стандартным понятным правилам. Объемы ипотечных кредитов выросли в 30 раз. К 2014 году около половины жилья покупалось с участием ипотечных кредитов. Именно это позволило за десять лет, несмотря на два эпизода рецессии, удвоить вводы жилья и довести их до исторических максимумов.

Инвестор не идет не потому, что инфраструктура у нас непригодна для инвестиций, и не потому, что в принципе в России нет длинных денег, а потому, что каждый проект приходится «собирать вручную», как роллс-ройс. Мы уже видим, что целый ряд довольно простых и уже реализованных в России решений наподобие мер по развитию ипотечного кредитования может превратить выпуск инфраструктурных инвестиционных инструментов в массовое конвейерное производство. Уже в ближайшее время мы совместно с участниками рынка рассчитываем подготовить и вынести на публичное обсуждение детальную дорожную карту таких мер.

Если мы это делаем, то сразу снимаем еще одно узкое место: мы направляем значительный поток денег из других финансовых рынков в рынок инфраструктуры, мы активируем сразу и мультипликаторы спроса за счет прямых эффектов от инвестиций, и мультипликаторы предложения в виде агломерационных эффектов. И, если это все будет сопровождаться улучшением бизнес-среды и повышением защиты прав собственности, да еще плюс реформой таможни, то появится шанс выйти из долгосрочной депрессии на принципиально новой экономической основе.

Если мы запустим такую модель всерьез, а для этого, я считаю, в стране есть хорошие предпосылки, то темпы роста российской экономики в ближайшие 10-15 лет могут в среднем оказаться на 1,5-2% выше инерционного, «депрессивного» тренда. 3,5-4% в год при достигнутом в России уровне доходов — это очень высокие темпы роста. При таких темпах мы продолжим наверстывать отставание от развитых стран и примерно на рубеже 2030 года окажемся по формальным критериям страной с высоким уровнем дохода.